Читать интересную книгу Тени в лабиринте - Владимир Безымянный

- Значит, мы не можем с достоверностью утверждать, кого хотел убрать преступник - Границкого или Серова.

- Искажение оконного стекла, разность освещенности на улице и в помещении - все это создает достаточно серьезную неопределенность.

- К неопределенности нам не привыкать, - с горькой иронией произнес Голиков. - Ну что ж, будем считать, что с черновой работой на сегодня вы справились. Если выяснится что-то новое - я или у себя, или у Коваленко.

"Итак, третий человек из таксопарка! - думал майор. - Саркисов безусловно знал Границкого, который, в свою очередь, был сменщиком Моисеева. Тут просто обязана просматриваться закономерность".

С момента разговора Голикова с Пошкурлатом прошло чуть более часа. За это время в фотолаборатории увеличили и размножили привезенный капитаном довольно четкий снимок Саркисова размером 3x4, а также несколько фотографий Границкого, изъятых у него в доме во время обыска. Снимки в экстренном порядке были отправлены в Южноморск и Чулым на предмет опознания.

Майор с нетерпением ожидал результатов обыска в квартире Саркисова. Собственно, он хотел принять в нем личное участие, но на 16.00 Николай Дмитриевич назначил совещание. Оставалось ждать.

Подобно настройщику рояля, перебирающему клавиши инструмента, Голиков мысленно переходил от одного события к другому, возвращался назад, стараясь определить, какая же нота фальшивит, в каком месте перетерлась туго натянутая струна.

"След прибывшего в город Бороховича затерялся, Кормилин сбежал... Да, нужно было проявить большую твердость, поговорить с Вороновым, убедить Коваленко, и сейчас Иван Трофимович находился бы не в розыске, а здесь, в этом кабинете. И не стоял бы неприступным завалом вопрос о виновности тех или иных лиц. Но ведь не объяснил, не убедил..."

Размышляя, майор вертел в руках увеличенный снимок Саркисова. Хищный заостренный нос, выступающий вперед подбородок, надменные узкие губы, чуть заметные мешки под глазами... Голикова не покидало ощущение, что где-то он уже видел это лицо. Но вот где?..

Нахмурившись, майор достал из сейфа уголовное дело и из конверта извлек фоторобот, выполненный за сотни километров отсюда. Нечеткие штрихи, расплывчатость линий - как будто художник второпях сделал халтуру. И все же... Что-то общее наблюдалось между обеими фотографиями, какое-то отдаленное сходство.

Голиков глубоко вздохнул. Преступник опережал события, мельтешил впереди, как мираж в пустыне, как зыбкая тень на воде.

"Парадоксально! Чем больше мы узнаем, тем больше увязаем в фактах и запутываемся. Каждое новое ответвление расследования оканчивается глубоким обрывом. Наметилась прямо-таки какая-то систематика опережений и непонятных, дьявольски хитрых подтасовок. Сперва "Жигули" Баринова. Хорошо, псевдоугон можно было продумать заранее. Потом Тюкульмин. Ладно, допустим, с ним расправились по ходу дела. А Северинцева? Странно. Кто мог знать, что мы заинтересуемся одинокой, неказистой, невыдающейся женщиной? Именно знать, другие предпосылки мотива преступления, увы, не объясняют. Видимо, не все наши сотрудники помнят о своем служебном долге. Взять хотя бы того же Сорокотягу. За Кормилиным мы не уследили. Замдиректора фабрики в последний момент успел ускользнуть, как угорь между пальцами. И, конечно, случай с Границким, который спьяну сболтнул о Тюкульмине, разве не есть факт чудовищного опережения?!"

Майор убрал со стола фотографии, похлопал себя по карманам и полез в нижний ящик стола за "резервной" пачкой "Беломора".

"Возникает вздорная, на первый взгляд, идея - может, нельзя было отпускать Кормилина еще тогда, во время первого допроса? Мы ведь этим допросом Ивана Трофимовича и предупредили. Хотя почему мы? Баринов через нас предупредил, посредством ничего не объясняющего заявления заставил нас дать Кормилину информацию к размышлению. Но это уже из области своего рода высшей математики..."

Сделав несколько глубоких затяжек, Голиков бросил дымящийся окурок в пепельницу.

"Ну хорошо, попробуем с другого конца. Буквально на наших глазах убивают свидетеля... Вопрос: имеются ли другие мотивы? Границкий, будучи сменщиком Моисеева, по всей вероятности, покрывал его во время отлучек. Вот почему Волошин не обнаружил никаких следов отсутствия Моисеева на работе в те дни, когда тот летал в Новосибирскую область. Но это не повод для убийства... А из-за чего, собственно, погиб Моисеев? Реальный живой парень Петр Моисеев, Петенька, как, наверно, называла его в детстве мать, человек, если верить словам Павлюк, в общем-то неплохой: мягкий, простой, доверчивый. Петру хотелось жить не хуже других, а удача не баловала его, и стал он стыдиться самого себя, потому что расписаться в собственной заурядности не желал. Вот и начал Моисеев играть в чужие игры, где ему отводилась роль пешки, маленькой, незаметной пешечки: сними ее с доски никто, может, и не приметит. А закончились эти игры ночной поездкой за город с неизвестным нам по сей день пассажиром и каким-то увесистым свертком, лежавшим на заднем сиденье такси. Увесистым?.. Стоп-стоп-стоп!"

Голиков поднялся из-за стола и принялся возбужденно ходить по кабинету. Неожиданное сопоставление нарушило плавную нить рассуждений. Когда майор убирал золото в сейф, ему пришло в голову, что Саркисову, наверно, нелегко было убегать с такой увесистой ношей.

"Черт возьми! - подумал Голиков. - Совершенно новый мотив! А почему Моисеев должен был везти с собой какой-то завернутый в материю предмет? Этот предмет мог появиться в машине после того, как она остановилась за поворотом на Каморный. Другое дело - откуда появиться?.. Так... "потерянные" полтора часа, пот на одежде Моисеева, свидетельствующий о проделанной работе... - сжав кулаки, майор невидящим взглядом уставился в потолок. - Теперь я, кажется, знаю, как опередить преступника, вернуть безликой тени телесную оболочку. Существует место, к которому он вернется, если есть за чем возвращаться. А там мы..."

Посторонний звук прервал размышления Голикова. Нет, звукоизоляция не подвела - звонил телефон.

- Товарищ майор, тут к вам мужчина просится, - дежуривший на входе старший сержант чуть замешкался. - Он предъявляет паспорт... минутку... Кормилин Иван Трофимович.

- Кто?!

Вероятно, интонация Голикова была настолько необычна, что дежурный, смущенно откашлявшись, повторил:

- Иван Трофимович Кормилин. Пропустить?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вопреки всем логическим доводам на пороге кабинета в нерешительности стоял Кормилин. В первую минуту Голиков даже не узнал Ивана Трофимовича куда-то пропал внешний лоск, исчезла уверенность и респектабельность знающего себе цену человека.

- Проходите, садитесь.

- Да-да, спасибо, - торопливо пробормотал Кормилин.

Замдиректора фабрики неловко присел на стул, поставил на пол сумку и отвел в сторону глаза. Вид у него был жалкий, несмотря на добротное ратиновое пальто и пушистую ондатровую шапку.

- Шапку можете снять, - подсказал майор. - Или вы ее демонстрируете как образец внеплановой продукции ателье номер три?

Покраснев, Кормилин сорвал с головы шапку. Похоже, он не заметил сарказма в словах Голикова.

- Извините, я так растерян, что забыл об элементарных правилах приличия.

- Полноте, Иван Трофимович, бог с ними, со всеми этими светскими условностями, - майору никак не удавалось отделаться от напускного иронического тона, которым он пытался скрыть изумление, вызванное неожиданным появлением Кормилина. - Лучше скажите, почему вы утром не явились?

Кормилин тяжело вздохнул.

- Вы можете мне не поверить, но я сильно испугался.

- Так испугались, что заставили полдня себя ждать? Или у вас были основания бояться встречи со мной?

Не отреагировав на последнюю реплику, Кормилин продолжил:

- Я кругом запутался и поломал себе жизнь.

"Еще один кающийся грешник, - подумал майор. - Только раскаяние почему-то всегда приходит с запозданием".

- Гражданин Кормилин, если вы действительно хотите, чтобы я поверил в искренность ваших слов, рассказывайте все без утайки.

Вздрогнув при слове "гражданин", замдиректора фебрики опустил голову.

- Даже не знаю, с чего начать...

- Это уж вам виднее. Иван Трофимович. Или вы предпочитаете отвечать на мои вопросы?

- Я готов честно ответить на все ваши вопросы, хотя слово "честно" в моих устах, наверно, режет слух.

Пристально глядя в глаза Кормилину, Голиков резко произнес:

- В таком случае, скажите, где в настоящее время находится Семен Астафьевич Борохович?

На лице Кормилина не отразилось никаких эмоций.

- Мне совершенно не знакомо это имя.

- Ну хорошо. Тогда давайте поговорим о вашем знакомом Викторе Юрьевиче Ферезяеве. Между прочим, а где он сейчас, вы тоже не знаете?

- А с какой стати я должен знать, где находится Ферезяев? - удивился Кормилин. - Наверно, там, где ему и положено быть - в зверосовхозе.