Мария Александровна присутствовала лишь на втором реферате сына, так как первое выступление Владимира Ильича состоялось на другой день после их приезда и она чувствовала себя усталой. О том, как прошло собрание, ей подробно рассказала Маняша.
На второй реферат отправились все вместе. Вышли заранее, чтобы мать не спешила и не устала. Владимир Ильич бережно вел Марию Александровну, лицо его было сосредоточенно и серьезно. Она, чтобы не отвлекать его, тихо переговаривалась с дочерью. Как благодарен был Владимир Ильич матери за ее неизменную чуткость и понимание! Их встретил большевик М.В.Кобецкий, который организовал реферат. Провел и усадил поудобнее Марию Александровну и Марию Ильиничну. Через несколько минут собрание началось.
В краткой биографии матери, которую Мария Ильинична написала в 30-х годах, она рассказывает: «В Стокгольме Мария Александровна присутствовала и на одном выступлении брата на собрании большевистской группы. Это было первый раз, что она слышала Владимира Ильича. И мне казалось, что, слушая его, она вспоминала другую речь, которую ей пришлось слышать, — речь Александра Ильича на суде. Об этом говорило ее изменившееся лицо. Но она слушала Владимира Ильича с большим вниманием, очевидно сильно волнуясь. «Он хорошо говорил, так сильно и красноречиво, — сказала она мне потом, — только зачем он так сильно напрягается, так громко говорит — это ведь так вредно. Не бережет он себя!»
По утрам Мария Ильинична сопровождала брата в королевскую библиотеку, где он работал почти каждый день, изучая вопрос кооперации в сельском хозяйстве, занимаясь анализом капиталистического сельского хозяйства в странах Западной Европы и США.
Брат и сестра дорожат этими утренними прогулками, во время которых можно откровенно поговорить, проанализировать обстановку в партийных организациях Москвы, Петербурга, Саратова, Одессы и других городов. Они намечают новые методы работы, ведь Ленин убежден, что скоро начнется новый революционный подъем. Владимира Ильича беспокоят частые провалы, и они перебирают участников различных организаций, вспоминают, по чьей рекомендации появился тот или иной человек. Владимир Ильич уверен, что усталость после поражения революции скоро пройдет, партия должна быть готова к новому революционному подъему масс.
Настал день отъезда. Мария Ильинична пишет: «Когда мы уезжали, Владимир Ильич проводил нас до пристани — на пароход он не мог войти, так как этот пароход принадлежал русской компании и Владимира Ильича могли там арестовать, — и я до сих пор помню выражение его лица, когда он, стоя там, смотрел на мать. Сколько боли было тогда в его лице! Точно он предчувствовал, что это было его последнее свидание с матерью. Так оно и вышло на деле. Больше повидаться с родными до приезда в Россию, после Февральской революции, Владимиру Ильичу не удалось, а мать умерла незадолго до нее, в июле 1916 года. До нас не дошло первое письмо Владимира Ильича после того, как он получил известие об этой смерти. Не сохранилось и его следующее письмо, но и по нему, насколько я его помню, видно было, какая тяжелая это была для него утрата, как больно он ее переживал и сколько нежности проявлял к нам, тоже подавленным этой кончиной». Все это произойдет много лет спустя. А сейчас, стоя на палубе парохода, мать и дочь смотрят, как медленно уплывает Стокгольм, все меньше становится фигура Владимира Ильича на пристани...
Знамя поднято
Они возвращаются в Москву, но задерживаются здесь ненадолго. Условия подпольной работы сложились так, что Мария Ильинична должна уехать. Решено всем вместе поселиться в Саратове. Мать торопится, она чувствует, что над дочерью нависла опасность, шпики, не скрываясь, дежурят у их дома. Но Мария Ильинична не спешит, ей надо выполнить целый ряд поручений Ленина, оставить, как всегда, надежную связь, наладить переписку, уговориться о явочных адресах.
3 ноября Мария Александровна пишет старшей дочери, что их отъезд из Москвы задерживается, уедут не раньше 15-го числа: «Маня и слышать не хочет уехать раньше... что касается меня, я бы собралась и уехала с большим удовольствием раньше... Правда, что главные хлопоты лежат на Мане: эти 2 — 3 последних дня она хлопотала с книгами, которые оставлялись в складе. Привезла 3 ящика и корзину сюда, разбирали здесь, что с собой, что куда... на другой день опять ездила в склад и отправила один ящик в Михнево...»52
Семья уже давно не имеет постоянного пристанища. При каждом переезде особенно много забот доставляют книги. Их приходится устраивать у знакомых, сдавать на специальные склады. Мария Ильинична в эти дни, под предлогом переезда и распродажи имущества, сумела со многими товарищами повидаться и распространить не один комплект нелегальной литературы.
В Саратове их ждали... Анна Ильинична и Марк Тимофеевич все приготовили к их приезду — квартира снята и обставлена, даже пианино взяли напрокат.
Среди встречающих были и те, кто стремился остаться незаметным. Через несколько дней в Саратовское жандармское управление поступило донесение: «В Саратов прибыла большевичка Мария Ильинина Ульянова, сестpa В.И.Ульянова, и вошла в связь с революционными деятелями». Начальник Саратовского охранного отделения полковник Семигановский немедленно запрашивает начальников С.-Петербургского и Московского охранных отделений в письме под грифом «совершенно секретно»: «По встретившейся надобности прошу Ваше Высокоблагородие сообщить мне имеющиеся в делах вверенного Вам отделения сведения о прибывшей в Саратов дочери действительного Статского Советника Марии Ильиничны Ульяновой, проживавшей ранее, по-видимому, в С.-Петербурге или в Москве».
Ульяновы недолго прожили на Панкратьевской улице, затем Марк Тимофеевич нашел удобную квартиру по Угодниковской улице (ныне ул. Ульяновская). В ней привлекали наличие черного хода и то, что она находилась в рабочем районе, где полиция действовала не так открыто.
Крупной промышленности тогда в Саратове не было, но сравнительно небольшие предприятия имелись, как раз в районе Угодниковской улицы располагались механический завод Берлинга, чугунолитейный завод Колесникова и Терентьева и еще несколько предприятий. Среди рабочих насчитывалось известное число членов большевистской партии, и некоторые из них, как И.В.Нефедов и А.А.Гоголкин с завода Берлинга, А.А.Ларионов, А.В.Симонов с завода Гнашке, уцелели после разгрома организации в послереволюционные годы. Воспользовавшись тем, что многие большевики были арестованы, меньшевики сумели захватить больничную кассу, горное общество потребителей и «Приволжскую газету».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});