Пробудившиеся от дикой песни сигнализации в этот предутренний час жильцы дома вначале со злостью таращились в окна, а потом до колик в животе ухахатывались. Ещё бы! Не каждое утро увидишь полуобнажённого цыганского барона, носящегося вокруг своей изуродованной кем-то машины, да так, будто ему очко скипидаром натёрли. Ян действительно нарезал круги вокруг своей верещащей сигнализацией убитой ласточки и, не надолго останавливаясь, что было сил, трескался башкой об измятый капот. Продолжался этот ритуальный танец индейца из племени «Скорбь По Разбитой Машине» что-то около четверти часа. Наконец Прайда выбился из сел, отключил сигнализацию и присел на скамеечку. Вцепившись в волосы, он выдал длинную гневно-обличительную тираду на цыганском с русскими матерными вставками в адрес козлов-беспредельщиков. Да уж, его можно было понять. «Японку» легче было сдать в металлолом, нежели загнать в автосервис. А он её так любил!
Удручённый цыганский барон поднялся в свою квартиру. Лишь только он перешагнул порог, как кто-то сзади приставил к его горлу нож.
— Т-ш, — зашипели за спиной. — Продвинься ещё немного вперёд.
Ян повиновался. А куда денешься? Захлопнулась дверь, щёлкнули замки, и прихожая погрузилась в полумрак.
— Пройдём в комнату, только не делай резких движений, — попросил тот же голос, и холод стали, стал ещё ощутимее.
Ян Прайда натужено сглотнул и просеменил в обвешанную коврами комнату. Хорошо он жил. Богато. Точно, грабить его пришли.
— У тебя есть оружие? — спросил бандит.
Страх настолько овладел всем существом цыганского барона, что он, не задумываясь, выдал месторасположение своего схрона, в котором хранился «Пистолет Макарова» с полной обоймой. И не только раскололся, но ещё сам лично в руки передал оружие бандиту.
— Великолепно! — воодушевлённо произнёс бандит и, воткнув ствол в затылок цыгана, щёлкнул предохранителем.
Стамеска исчезла в кармане «олимпийки». Ян в первый раз за всё это время смог слегка повернуть голову, но лица бандита не разглядел. Чёрный женский чулок предавал ему сходство с огородным чучелом.
— Не верти башкой, а то мне придётся её отстрелить, — вполне серьезно предупредил налётчик. — А теперь садись в кресло спиной ко мне.
Прайда исполнил всё, как было приказано.
— Молодец, — Стас старался говорить низким голосом с хрипотцой, чтоб не приведи господь, Ян не вычислил его по голосу. — Просто умничка.
Впрочем, цыганскому барону было не до вычислений. Он еле-еле сдерживал мочеотделение. Но проклятый простатит выдавил-таки несколько жёлтых капель, которые не преминули тут же расползтись по светлой ткани трусов позорным жёлтым пятном.
— Слушай внимательно, — продолжал бандит. — Я так понимаю, что твой народ решил отомстить «Беркуту». Это не правильно. Твои беспредельные бабы-шлюхи первыми отделали наших ребят…
— Они не шлюхи! — воспротивился такому оскорблению Ян. Снести такое настоящему цыгану было не легко.
— Слушай молча! — ствол больно ковырнул в затылке Прайды.
Цыганский барон на какое-то время потерял дар речи.
— Это, дорогой ты мой, вызов нашей компании. Короче так: от своей глупой затеи немедленно отказываетесь, сородича своего не ищете, и два дня думаете о нашей опеке над вами.
— Значит, ты из «Беркута»? — клещами вытянул из себя Ян.
— А ты думал от Иисуса Христа?
— Это вы убили моего племянника, — прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Ничего, родственников у тебя до херовой тучи. Одним больше одним меньше, «утешил» Громов. — А теперь, прошу меня извинить, но мне пора. Ты же сиди, как сидишь. И не дёргайся.
Стас спиной попятился к выходу из комнаты и ненароком поддел пяткой край расстеленного на полу шикарного ковра. Тот задрался и обнажил лежащий на паркете плотный рулончик баксов. Разве деньги могут быть лишними? Никогда.
Громов выбрался на лестничную клетку и орлом взмыл по лестнице на чердак. Пробежал по пыльному, загаженному голубями и затянутому паутиной чердачному коридору до его противоположного конца, вылез на крышу, погремел железом до чердачного люка крайнего подъезда, нырнул в него, сбежал вниз до первого этажа и попросил Господа придать ему сил для долгого марафона.
Оставалось ждать результатов этой операции…
Немного оклемавшись, Ян Прайда привёл себя в порядок, дерябнул для полного успокоения стакан водки, вызвал по телефону такси и уже через полчаса был в своём таборе. Ему нужен был дельный совет, чтоб не спороть горячку. И дать его мог только самый старый и самый уважаемый старшина Кика Золотарёв. К нему он и пошёл.
Кика выслушал всю приключившуюся с бароном сегодня утром историю от начала и самого конца, помолчал немного, потом прошмякал синими губами:
— Вот видишь, Янок, что случается с цыганами, которые живут отдельно от табора. Это тебе урок на будущее.
Ян промолчал. Жил он отдельно только потому, что уже много лет имел в любовницах русскую женщину. А это у цыганского народа не приветствуется. Ну, не встречаться же с зазнобой где-нибудь в гостиничном номере, а ещё хуже на глазах у всего табора, в самом деле. Прознают, не миновать позорного изгнания.
Кика перешёл на тему дня.
— Понимаю тебя, сынок. И знаю, зачем ко мне пришёл. Прямо сейчас отомстить хочешь? Ненависть в тебе кипит. Не делай этого, послушай меня старого цыгана. Вчера на совете ты правильно говорил. Этого и придерживайся. — Он выдержал паузу, потом спросил: — А это проверенно, что Стрельцов скоро коронуется?
— Нет сомнений, — ответил Прайда.
— Тогда присаживайся, — Кика указал высохшей рукой с жёлтой кожей на мягкий диванчик напротив себя. — Идея у меня одна появилась. Долгим разговор будет.
Не менее трёх часов продлилась их беседа. Результатами Ян Прайда остался доволен.
Глава 21
Со дня проведения операции «Цыганская буря» прошло порядочно времени, но ожидаемых от неё разрушений нигде не было видно. Всё оставалось на своих местах. Стрельцов жив — здоров, и бизнес его идёт только в гору. Стас пришёл к неутешительному для себя выводу, что «буря» зачахла в зародыше. Ждать не имело смысла. Время, оно до обалдения интересное. Его так много, когда чего-то ждёшь, и так не хватает, когда куда-то торопишься.
Громов принялся обмозговывать, как лучше подобраться к господину Бронскому. Позвонить по телефону? Глупости. Барон его просто на хер отошлёт и все дела. Тогда что? Ничего. Кроме как идти к нему «на приём». Опасно…. С этого «приёма» могут отправить на приём к патологоанатому. Но иначе никак. «А была, не была!» махнул на всё Стас и в ближайший же выходной день собрался на рискованную «стрелку». И в этот раз пришлось подстраховаться. Слава богу, бабки имелись, и Стас прикупил для дела пять литров хорошей водки и жирную закусь. Выставил всю эту халяву перед работягами и широко улыбнулся.
— Сегодня мой День Рожденья, мужики. Так что пируйте.
— Не фига себе! — хором удивились братья Салкины. — Откудова такая роскошь?
— Заработал, отмахнулся Стас. — Давайте, гужбаньте.
— А ты? — непонимающе скосился в его сторону Тита. — С нами, не будешь что ли?
— Да мне в город надо. Бабу, — Громов мечтательно закатил глаза к потолку, стра-асть как хочется.
— А-а! Ну-у! — в три рта разулыбались работяги и тут же забыли про «именинника».
Путь к офису, адрес которого Громову был известен ещё со времён бандитского прошлого, пролегал через городское кладбище. И не заглянуть туда Стас просто не имел права. Сторожка пустовала. Видно Егорыч пошлёпал на свой повседневный «обход». Громов дошёл до могилы Татьяны. Долго стоял подле надгробья, сдерживая слёзы. Нельзя сейчас расслабляться. И вдруг почувствовал прилив свежих жизненных сил, страх перед неизвестностью отступил. Он был готов с прежней яростью продолжать невидимую войну с реальным врагом. Попрощавшись, Стас пошёл к сторожке. Егорыч был уже на месте, и как обычно под хмельком. Старик ужасно обрадовался гостю, усадил за стол и плеснул в стакан спирта.
— Вижу, — он сверху вниз оглядел «парадно-выходной» гардероб Стаса, — не по работе ко мне зашёл. Это хорошо. Тебе всегда рад. Никак на танцы собрался?
Стас лишь загадочно пожал плечами.
— Понял, — добродушно усмехнулся Егорыч. — На «дырку» потянуло. И это тоже надо. Дело-то молодое. Давай-ка, приголубь стаканчик, чтоб перед бабой не опрофаниться.
На стрелку с Бароном стоило идти трезвым, как стёклышко. Но Егорыч-то ведь даже и не догадывался, куда именно собрался Стас — по-своему его вид оценил, и переубеждать его не стоит. Пусть будет так, как он предположил. Ладно, от стаканчика худо не будет. Да и погибать пьяным веселее…
Громов влил себя обжигающую всё нутро жидкость. Поморщился, крякнул, хлебцем закусил. В голове тот час же обозначился приятный шум и…. смелости прибавилось.