Поскольку все исследователи клинической смерти констатируют определенное число лиц, ни о каких переживаниях не помнящих, считая также, что законы природы не могут иметь так много исключений, я предлагаю следующую гипотезу: все люди, оказавшись в фазе клинической смерти, испытывают описываемые остальными переживания (выход из своего тела, тоннель, светоносное существо, границы и т. п.), однако часть из них после возвращения не может воспроизвести свои впечатления. У них эти впечатления остаются на уровне подсознательного.
Конечно, самым убедительным доказательством нашей гипотезы был бы успешный опыт воспроизведения этих впечатлений, которые, как я уверен, сохраняются на подсознательном уровне психики.
Как добиться этого?
Есть, по-видимому, два пути:
1) воспроизвести с помощью гипноза;
2) углубленно исследовать сновидения реанимированного человека в период после реанимации, поскольку в них подсознательные психические содержания воспроизводятся легче, чем на сознательном уровне.
Есть и косвенный путь. Я предлагаю следующий метод: если оживленный человек, ничего не помнящий о переживаниях своей клинической смерти, тем не менее претерпел такие же личностные изменения, как и те, кто помнит свои переживания, то это свидетельствует о том, что и он тоже имел сходные переживания. Изменения личности, конверсия происходят не потому, что человек биологически умирал и его спасли, а потому, что он имел те поразительные переживания, которые производят в его психике и взглядах коренные изменения. Если после оживления человек стал гуманным, если не боится смерти или не так сильно боится, как прежде, считает самоубийство неприемлемым способом ухода из жизни, то все это доказывает, что он имел все основные переживания и впечатления клинической фазы умирания. Этот вопрос требует, таким образом, дополнительных эмпирических исследований теми путями, о которых я только что говорил.
Глава 7. Древние свидетельства и их современные отголоски
После публикации современных танатологических работ Р. Моуди, Э. Кюблер-Росс и других авторов в обществе усилился интерес к предсмертным и посмертным переживаниям людей. Во-первых, стало известно, что целый ряд других авторов занимается подобными или другими пограничными вопросами танатологического характера. Достаточно сказать, что основоположником современной танатологии некоторые считают Г. Фейфела — американского психолога-клинициста и психиатра, под редакцией которого в 1959 году вышла книга «Значение смерти»[95].
В настоящее время в этой области работает уже значительное число исследователей, в том числе К. Осис и Э. Харальдсон, известные парапсихологи.
Исследования показали, что в древние и средние века, если судить по письменным памятникам и верованиям народов, людям уже были известны некоторые сведения о переживаниях умирающих. Кратко рассмотрим эти древние свидетельства.
§ 1. Платон
В диалоге «Государство» великого древнегреческого мыслителя в связи с обсуждением вопросов морали приводится полумифический рассказ о событиях, происшедших с доблестным солдатом Эром, сыном Армения, родом из Памфилии.
«Как-то он был убит на войне; когда через десять дней стали подбирать тела уже разложившихся мертвецов, его нашли еще целым, привезли домой, и, когда на двенадцатый день приступили к погребению, лежа уже на костре, он вдруг ожил, а оживши, рассказал, что он там видел.
Он говорил, что ето душа, чуть только вышла из тела, отправилась вместе со многими другими, и все они пришли к какому-то божественному месту, где в земле были две расселины, одна подле другой, а напротив, наверху в небе, тоже две. Посреди между ними восседали судьи. После вынесения приговора они приказывали справедливым людям идти по дороге направо, вверх по небу, и привешивали им спереди знак приговора, а несправедливым — идти по дороге налево, вниз, причем и эти имели — позади — обозначение всех своих проступков. Когда дошла очередь до Эра, судьи сказали, что он должен стать для людей вестником всего, что здесь видел, и велели ему все слушать и за всем наблюдать.
Он видел там, как души после суда над ними уходили по двум расселинам — неба и земли, а по двум другим приходили: по одной подымались с земли души, полные грязи и пыли, а по другой спускались с неба чистые души. И все, кто бы ни приходил, казалось, вернулись из долгого странствия: они с радостью располагались на лугу, как это бывает при всенародных празднествах. Они приветствовали друг друга, если кто с кем был знаком, и расспрашивали пришедших с земли, как там дела, а спустившихся с неба — о том, что там у них. Они, вспоминая, рассказывали друг другу — одни, со скорбью и слезами, сколько они чего натерпелись и насмотрелись в своем странствии под землей (и странствие это тысячелетнее), а другие, те, что с неба, о блаженстве и о поразительном по своей красоте зрелище.
Но рассказывать все подробно потребовало бы, Главкон, много времени. Главное же, по словам Эра, состояло вот в чем: за всякую нанесенную кому-либо обиду и за любого обиженного все обидчики подвергаются наказанию в десятикратном размере (рассчитанному на сто лет, потому что такова продолжительность человеческой жизни), чтобы пеня была в десять раз больше преступления. Например, если кто стал виновником смерти многих людей, предав государство и войско, и многие из-за него попали в рабство или же если он был соучастником в каком-нибудь другом злодеянии, за все это, то есть за каждое преступление, он должен терпеть десятикратно большие муки. С другой стороны, кто оказывал благодеяния, был справедлив и благочестив, тот вознаграждался согласно заслугам.
Что Эр говорил о тех, кто, родившись, жил лишь короткое время, об этом не стоит упоминать. Он рассказывал также о еще большем воздаянии за непочитание — и почитание — богов и родителей и за самоубийство….
…Всем, кто провел па лугу семь дней, на восьмой день надо было встать и отправиться в путь, чтобы за четыре дня прийти в такое место, откуда сверху виден луч света, протянувшийся через все небо и землю, словно столп, очень похожий на радугу, только ярче и чище. К нему они прибыли, совершив однодневний переход, и там увидели, посредине этого столпа света, свешивающиеся с неба концы связей: ведь этот свет — узел неба…»[96]
Затем Эр рассказал о том, как души людей под наблюдением богов выбирают себе новую жизнь. Платон от имени своего героя подчеркивает, что как на Земле, так и на Небе главный выбор для человека — это выбор между добром и злом, между порядочной и дурной жизнью.
«Так вот, когда все души выбрали себе ту или иную жизнь, они в порядке жребия стали подходить к Лахесис. Какого кто избрал себе гения, того она с ним и посылает как стража жизни и исполнителя сделанного выбора. Прежде всего этот страж ведет душу к Клото, под ее руку и под кругообороты вращающегося веретена: этим он утверждает участь, какую кто себе выбрал по жребию. После прикосновения к Клото он ведет душу к пряже Атропос, чем делает нити жизни уже неизменными.
Отсюда душа, не оборачиваясь, идет к престолу Ананки и сквозь него проникает. Когда и другие души проходят его насквозь, они все вместе в жару и страшный зной отправляются на равнину Леты, где нет ни деревьев, ни другой растительности. Уже под вечер они располагаются у реки Амелет, вода которой не может удержаться ни в каком сосуде.
В меру все должны были выпить этой воды, но, кто не соблюдал благоразумия, те пили без меры, а кто ее пьет таким образом, тот все забывает. Когда они легли спать, то в самую полночь раздался гром и разразилось землетрясение. Внезапно их понесло оттуда вверх в разные стороны, к местам, где им суждено было родиться, и они рассыпались по небу, как звезды. Эру же не было дозволено испить этой воды. Он не знает, где и каким образом душа его вернулась в тело. Внезапно очнувшись на рассвете, он увидел себя на костре»[97].
Вот все, что в виде мифа говорится в этом диалоге Платона о переживаниях умирающих людей. Платона интересовал не столько процесс умирания, сколько нравственные вопросы — добра и зла, выбора правильного жизненного пути и т. п. Именно для того, чтобы предложить решение этой проблемы, он и использует различные мифы, в том числе миф об Эре.
Платон считает, что физический мир, в котором мы живем, — это только одна из форм бытия. Тело он считал временным жилищем души, ее носителем и даже тюрьмой. Его очень интересовал вопрос о судьбе души человека после смерти тела. Смерть он считал бегством, освобождением души.
Если обобщить все, что говорил Платон о смерти в мифе об Эре и в ряде других своих произведений, можно прийти к следующим заключениям: