Мэгги улыбнулась. Отличный тост для праздника, который превратился в чудесный день.
После обеда последовал десерт — пирог. Для Холли — с молоком, для остальных — с кофе. Они вместе вымыли посуду, положили остатки еды в контейнеры и привели в порядок кухню. Сэм включил телевизор, нашёл футбольный матч и вытянулся на кресле-реклайнере[51]. Объевшаяся Холли свернулась клубочком в углу софы и сразу же уснула. Мэгги прикрыла девочку лёгким одеялом и присела рядом с Марком на другом конце софы. Рэнфильд направился в угол к своей лежанке и плюхнулся на подстилку с удовлетворённым ворчанием.
Хотя Мэгги не очень интересовалась футболом, ей нравилось наблюдать за ритуалом коллективного просмотра игры в праздничный день. Это напоминало обо всех Днях Благодарения, проведённых с отцом и братьями: с их криками, стенаниями и недовольством по поводу решения судей.
— Мне пора уходить, — направился к двери Алекс.
— Останься, посмотри с нами игру, — попросил Сэм.
— Нам понадобится помощник, чтобы доесть остатки праздничного обеда, — добавил Марк.
— Спасибо, но с меня хватит тихих семейных радостей, — покачал головой Алекс. — Приятно было познакомиться, Мэгги.
— Мне тоже очень приятно.
После ухода брата Сэм закатил глаза:
— Излучающий сияние и радость везде, куда ступает его нога.
— Когда рушится брак, вполне нормально попадать в тёмную полосу жизни, — заметила Мэгги.
Казалось, оба брата нашли забавными слова гостьи.
— Милая, — просветил её Марк, — тёмная полоса в жизни Алекса началась, когда ему исполнилось два года.
Вскоре Мэгги оказалась в плену руки Марка. Его тело удивляло твёрдостью и теплом, а плечо служило идеальной опорой для её головы. Мэгги почти не смотрела игру. Близость к Марку настолько её поглотила, что экран телевизора казался расплывшимся пятном.
— Макароны с сыром оказались даже лучше, чем я себе представлял, — заговорил он.
— Секретный ингредиент.
— Какой?
— Не скажу, пока ты не расскажешь про свой.
В его голосе слышалась улыбка.
— Ты первая.
— Я кладу в соус капельку трюфельного масла. Теперь ты рассказывай, что добавляешь в кофе.
— Чуточку кленового сахара.
Марк взял её за руку и начал поглаживать тонкие суставы подушечкой большого пальца. Невинная сексуальность его прикосновения послала волну дрожи через все её тело. Мэгги чувствовала удовольствие, смешанное с отчаянием. Пришлось честно себе признаться, что для женщины, решившей поставить крест на личной жизни, в последнее время она приняла чёртову тучу сомнительных решений.
Как говорила Элизабет? Когда это больше уже не ощущается как флирт, тогда это становится проблемой. Мэгги не могла отрицать, что дело вышло за границы лёгкого флирта. Если она позволит себе, то влюбится в Марка. Глубоко, страстно, губительно.
Сидящий рядом мужчина стал западнёй, которую она когда-то отчаянно обещала себе избегать.
— Мне пора идти, — прошептала она.
— Не надо, останься. — Марк заглянул в глаза Мэгги, и увиденное заставило его поднять руку и погладить её щеку жестом нежной заботы. — Что случилось? — тихо спросил он.
Гостья покачала головой, храбро постаралась улыбнуться и отодвинуться от него. Каждая мышца её тела окаменела, протестуя против того, чтобы покинуть тёплое убежище его объятья. Она подошла к Холли и наклонилась, чтобы поцеловать девочку.
— Ты уходишь? — спросил Сэм и поднялся из кресла.
— Не стоит вставать, — попросила Мэгги, но Сэм подошёл и по-братски обнял её.
— Знаешь, — любезным тоном начал он, — если ты потеряешь интерес к моему брату, я могу стать освежающей заменой.
Мэгги покачала головой и рассмеялась.
Марк шёл рядом с Мэгги. Его переполняли желание, симпатия, сочувствие, и всё это сплеталось в чувство бессилия и разочарования. Он понимал её внутренний конфликт возможно лучше, чем она могла бы поверить. Именно ему выпала нелёгкая доля осторожно подтолкнуть Мэгги к тому, к чему, как она решила, никогда не будет готова. Если бы дело было в терпении, Марк бы продемонстрировал ей всё терпение мира. Но для преодоления её страхов этого недостаточно.
Они остановились на крыльце, где Марк хотел переговорить с Мэгги пару минут, прежде чем выйти навстречу ледяному ветру.
— Завтра утром ты работаешь? — поинтересовался он.
Мэгги кивнула, избегая встречаться с ним глазами.
— У нас будет много работы до самого Рождества.
— Как насчёт ужина в один из вечеров на этой неделе?
Эти слова заставили Мэгги посмотреть на Марка. В её глазах застыла нежность и тьма, а кончики губ печально опустились.
— Марк, я…
Мэгги остановилась и тяжело сглотнула, при этом она выглядела настолько удручённой, что он непроизвольно привлёк её к себе. Как она не напрягалась и не старалась упереться руками, Марк продолжал её удерживать. Облачка пара от их дыхания смешались.
— Сэм тебя обнимал, — прошептал Марк, — а мне нельзя?
— Это разные виды объятий, — смогла выдавить она.
Марк прислонился к её лбу своим:
— Потому что ты меня хочешь, — закончил он за неё.
Мэгги не стала отрицать очевидное.
Через несколько бесконечных секунд она высвободила руки и обвила его шею.
— Я не то, что тебе нужно, — голос звучал глухо, так как Мэгги уткнулась ему в свитер. — Тебе нужна женщина, которая будет заботиться о тебе и о Холли. Которая станет частью вашей семьи.
— Сегодня ты произвела очень хорошее впечатление.
— Понимаю, от меня исходят противоречивые сигналы. Прости, — вздохнула она, после чего её голос стал ещё более жалобным. — Для меня ты слишком большое искушение, чтобы тебе противостоять.
— Тогда проще сдаться, — добродушно подсказал он.
Марк почувствовал, что она затряслась от смеха, но когда подняла лицо, в её глазах блестели бриллианты непролитых слёз.
— Ради Бога, не делай этого, — прошептал он. Одинокая слезинка скатилась по щеке Мэгги, и он смахнул её подушечкой большого пальца. — Если ты не прекратишь, мне придётся заняться любовью с тобой прямо здесь, на промёрзшем крыльце, среди ледяных осколков.
Мэгги зарылась лицом в его одежду, несколько раз глубоко вздохнула и снова подняла на него глаза.
— Возможно, я выгляжу трусихой, — начала она, — но здраво оцениваю свои силы. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, больше года, день за днём, наблюдая за умирающим мужем. Меня это почти убило. Второй раз я этого не переживу. Тот раз останется моей единственной попыткой.