«Первый» улетел и, закончив восходящую инерцию движения своего тела, неуклюжим падением в грязную лужу, принялся громко взывать к проходящему мимо стражнику о возмездии и справедливом наказании. Видимо, у того тоже было похожее отношение к «инородцам» в Корпусе Синей Стражи, подавляющее большинство синих стражников были не коренные раввенцы, включая самого Стратега Ларгуна.
Нехотя подойдя и втихую кляня себя за то, что он не вовремя проходил рядом, «синяк» хмуро поинтересовался у них:
— Что здесь происходит? Что, вы, там ищете в луже? Уважаемый «первый» уронил мелкую монетку!? — не преминул он поддеть всем известную прижимистость «перволюдов».
— Уважаемый стражник, этот человек ударил меня, и я упал в грязь. — Сказал, отряхиваясь от грязной воды «первый», глядя на стражника выпуклыми глазами, из которых выплескивалась обида гражданина и честного налогоплательщика. В подтверждении своим словам, показывая рукой на покачивающегося Тидера, штормит, однако!
— Неужели так и было? Как говорит «первый», разве вы его ударили!? Может быть, делая нажим на последней фразе — произнес стражник — как-то нечаянно столкнулись!?
— Да-да! Нечаянно столкнулись, так и было. Все-таки, недаром у нас Синяя Стража жалование получает, все видит, все знает! — бормотал заплетавшимся языком Тидер, поддерживая мокрого и грязного «первого», как своего самого близкого друга.
— Ну, тогда — с видимым облегчением произнес стражник — заплатите штраф в пять нуммий пострадавшему за неумышленную порчу одежды и разойдемся.
Все-таки, есть и среди «синяков» нормальные люди — подумал Весельчак, с умилением глядя вслед уходящему вдоль по улице стражнику, жаль только мало их среди них?
— На, «перволюд», бери — сказал он, протягивая довольному оборотом событий, «первому», медную монету в десять нуммий.
«Первый» взял монету и начал рыться в своем кошеле, ища сдачу, чтобы вернуть раввенцу пять нуммий.
Весельчак размашистым ударом с другой руки посылает «первого» в столь знакомую для того лужу грязищи и, покачиваясь, великодушно машет тому рукой, мол сдачи не надо, оставь себе, рассчитались полностью.
В приподнятом настроении, насвистывая себе под нос песенку:
— Матушка, маменька, что я буду делать?
— если рядом «первый»!
— дать ему или не дать?
— исполняемую известной певицей Кистиной, Тидер возвратился в «Красную Шапку» и плюхнулся на скамью, взял кружку и плеснул в нее пива. Глянул по сторонам- людей в кабаке становилось все больше и свободных мест в нем, почти, не оставалось.
Среди народа стали появляться гулящие девки, на миг ему показалось, что это они снимают мужиков, но он встряхнул головой и, наваждение развеялось. Не может этого быть, это же «Красная шапочка» — символ мужественности и, брутальности! На миг появилась мысль подозвать одну девицу, чтобы уйти и позабавиться с ней, но стало жалко полуденария, может, чуть позже.
Дэггат уже отключился, уронив голову на стол и что-то бормоча себе под нос. В основном про то, что нынче пиво слабовато, нечета крепкому вымороженному пиву, привозимому из Янтарных городов.
— Совсем оборзели эти «перволюды»! Коренным раввенцам скоро места не будет в Морите, раздери их дикий кот — сказал Тидер, обращаясь к Сакару. Бывший «горняк» согласно кивнул головой и с враждой посмотрел на соседний стол. Там бурно веселилась компания синегорцев, судя по бахроме и узорам на одежде, относящиеся к «замиренным» равнинным кланам.
Тидер знал, что Сакар с Дэггатом, в составе отдельной Таксиархии горной пехоты, воевали против, так называемых, «синегорских бунтовщиков», — которые, чего у них не отнять, были хорошими воинами.
Они отменно пользовались условиями пересеченной местности и часто использовали ночные атаки, которые Раввенская Военная Ставка называла «бандитскими налетами на раввенские военные силы, по поддержанию мира в Синегорье».
В результате «бунт» вылился в полноценную кровопролитную Синегорскую войну. Она частично утихла лишь после того, как Совет Слуг Народа поставил в Наместники, назначаемый Советом Слуг Народа, одного из влиятельных вождей равнинных кланов Ков-эн-Ра.
Вождь «равнинников», собрав вокруг себя всех своих сторонников, начал вести свою войну: теперь против бывших союзников при поддержке бывших же противников.
Итогом хитрого сочетания интриг и подкупа части сил «мятежников» стало то, что Синегорский торговый тракт, бывший Южно — имперский, остался под контролем Совета Слуг Народа.
Теперь ничто не препятствовало выходу к Новораввенск, одному из двух портов Равенны, оставшихся в ее составе после развала Империи и, развивавшую морскую торговлю с другими странами.
Однако, вялотекущая партизанская война не окончилась и продолжалась далее. Отряды горных кланов постоянно переигрывали в подвижной маневренной войне.
Мятежникам доставили «мужественное» предложение Доместника провинции Грачана Гордого, который возглавлял военные силы Раввены в Синегорье, выйти на генеральное сражение, как и полагается настоящим воинам.
Он предлагал им выйти, как честным воинам, лицом к лицу. Без внезапных вылазок и ударов в спину, когда Раввенская армия не ожидает их и не готова к этим нападениям.
Храбрый Доместик Синегорья лишь забыл упомянуть, что против легковооруженных воинов- мятежников, были бы таксиархии тяжелой пехоты, прикрытые с флангов союзными «равнинниками». Он предлагал вождям горных кланов выйти в чистое поле и погибнуть, как баранам на бойне.
Ответ вождя горных кланов Дал-эр-Века, присланный в ответ Грачану гласил:
— Мы вас не звали, но вы пришли к нам,
— Когда нас не будут звать, мы придем к вам!
От намечающейся стычки с синегорцами, их отвлек светловолосый мужчина, с нашитым на одежду, с левой стороны груди, зеленым символом Братства Черной Стражи, идущий к их столу.
Сидящий Тидер, обрадовано вскочил из-за стола и отдал честь по старой армейской, еще с имперских времен, традиции. После шутливого приветствия, сердечно обнял подошедшего и усадил его за стол.
Сакар Колено был незнаком с ним. Знал только, что подошедшего зовут Кер Белоголовый и что они с Весельчаком вместе служили, в имперские времена, в одном легионе.
Одна из девушек принесла Керу кружку с его любимой березовицей, с горстью прокисшего проса на дне.
(Березовицей пьяной называли самопроизвольно забродивший сок березы, хранимый долгое время в открытых бочках и действующий после этого опьяняюще).
Тяжело вздохнув, не зная как приступить к нелегкому разговору, «черный брат» поинтересовался у друга:
— Давно не виделись, Тидер! Ты вовремя вернулся с караваном, тебе Кельга передавала мою просьбу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});