А то, тамошние рабовладельческие султанаты, давно деградировавшие, захватил махдист Рабах, и объявил себя султаном. Да ещё и не пускал к себе европейские экспедиции, имея наглость даже задерживать французов, не давая им распространять своё влияние от Сенегала до Чада.
Выйдя из Пуэнт-Нуара, они двинулись к порогам Ливингстона. Дойдя, они обошли их. Дальше путь лежал до города Браззавиль, где пятитысячный отряд погрузился на плоскодонные барки и плоты.
Не доплыв до города Банги, по причине обмеления реки, они выгрузились, километрах в пятидесяти от него, и двинулись через джунгли, постепенно переходящие в саванну, навстречу с отрядом де Брюлле.
Интерлюдия. Де Брюлле.
Молодой майор лихорадочно собирал свой отряд, грозящий иметь в своём составе не меньше тысячи человек. Сейчас, все эти чёрные… так сказать, солдаты, собранные со всей Африки, и не имевшие чести, совести и моральных терзаний, примеряли на себя форму, выданную интендантами бельгийского короля.
Немного раньше, они работали надсмотрщиками на плантациях и стройках бельгийского Конго. Все, без исключения, были откровенными отбросами… даже для Африки, выбрав профессию надсмотрщика и истязателя. Но, других не было!
Король не соизволил прислать белых солдат, приказав расхлёбывать всю кашу собственными силами. Правда, прислав в достатке оружия, и пообещав специально, по такому случаю, сделать амнистию в бельгийских тюрьмах, и прислать ему в помощь уголовников. Ведь потери были неминуемы. Конечно, с такой силищей справиться чернокожему вождю было трудно. Но вот, положа руку на сердце, де Брюлле сомневался, что всё будет так просто.
Он уже пообвыкся в Африке, и уже не верил ничему, даже в то, что они просто не смогут проиграть. Жизнь его учила другому, а этот Мамба был не таким простым, каким казался, да и воины его были организованы, и умели воевать. Это они доказали своим диким набегом на их территории.
Да к тому же, все набранные французами войска, были из негров, как, впрочем, и его. Основная надежда была на белых наёмников, и французских солдат. Насчёт наёмников де Брюлле не обольщался. Они сбегут сразу же, как запахнет жареным. Это не над беззащитными дикарями издеваться. А умирать просто так, никто не был готов.
Но, всё-таки, их было намного больше, чем мог выставить воинов чернокожий вождь, с необычным званием команданте.
— «Поживём — увидим», — повторил он слова Феликса фон Штуббе, и тяжело вздохнув, побежал отдавать указания своим звероподобным солдатам, больше похожим на обезьян, чем на людей, как внешне, так и по внутреннему содержанию.
Интерлюдия. Ричард Вествуд.
Вчера пришёл пароход с оружием для дикаря, и снаряжением, для него же. Эмин-паша уже был готов выступить со своим полуторатысячным отрядом египетских и негритянских солдат.
Судя по списку требуемого, и списку того, что прислали кураторы из метрополии, всё было печально. Винтовок было всего пятьсот, и все ремингтоны, и в таком ужасном состоянии, что если они смогут сделать хотя бы по пять выстрелов, то это будет расцениваться, как чудо!
Словно в насмешку, боеприпасов было, как на пару тысяч винтовок, видимо, чтобы подсластить пилюлю, и не обмануть ожидания чернокожего вождя. Стреляй — не хочу!
Как он не убеждал оба министерства, к его словам, и докладным запискам, никто не прислушался, посчитав всё за бред, россказни, и откровенную фантастику. В одном, но уже не официальном, письме, даже был совет «курить поменьше гашиша». Ну, он особо и не надеялся, что его доклад воспримут со всей серьёзностью.
Зато, на снаряжение Лондон расщедрился, что было, в принципе, ожидаемо. Прислав штанов, рубах и прочего, даже больше запрашиваемого. Вместо касок и пробковых шлемов, прислали фетровых кепок, видимо, чтобы голову не запарили… несчастные негры.
Кроме этого, в присланных контейнерах, Вествуд, с удивлением, обнаружил пятьсот револьверов, собранных, наверное, не только со всей старой, доброй Англии, но и со всей Европы, а также Австралии, Индии, и Канады.
Такого разнообразия систем, размеров, форм и состояния, он не видел никогда. Здесь были и дамские револьверы, и однозарядные, ещё, наверное, конца восемнадцатого века, и американские, и бельгийские. Полуразобранные, заржавевшие, со сломанными курками и выпадающими барабанами; со спиленными мушками, и расточенными стволами, в общем, настоящий клад, для престарелого собирателя никчёмного оружейного металлолома.
Россыпь патронов к ним, Вествуд смотреть даже не стал, и так всё было ясно. Любой обычный негр, несказанно обрадовался бы такому приобретению, а если бы это всё могло сделать, хотя бы один выстрел, то он и его люди, залили бы всё здесь кипятком, состоящим наполовину из мочевины.
Но вот вся закавыка и была как раз в том, что команданте Мамба был не обычным негритянским вождём, а… по словам Эмин-паши, он разбирался в оружии не хуже самих европейцев, и обмануть его было в этом невозможно, а тут такой откровенный хлам.
Тяжело вздохнув, полковник Вествуд перешёл к контейнерам, где лежали штыки, сабли, и запрошенные команданте, ножи. Его люди вскрыли, один за другим, все контейнеры с холодным оружием.
Что ж, гулять, так гулять! Присланное оружие не сильно отличалось от предложенного огнестрельного хлама. Такое количество образцов клинков, всех времён и народов, сделало бы честь любому коллекционеру, и украсило бы не один гордый замок, например, в Люксембурге.
Но вот, была тут одна загвоздка, все эти клинки были, мало того, что ржавые и покрытые, подозрительного вида, чёрными пятнами, они были ещё и выщербленными, и больше похожи на пилы, а не на сабли.
У многих клинков отсутствовал эфес или рукоятка, либо они были настолько ржавые, что могли переломиться от удара об стену. То же было и с ножами. Но здесь, видимо, сыграла дешевизна массового производства. И личный арсенал Мамбы, грозил обновиться огромным количеством кухонных ножей. Особенно, были интересные ножички для фруктов и овощей, с пятисантиметровым лезвием.
Единственный плюс, прислали полевой набор хирургических инструментов, спирта и бинтов. Проявили, называется, заботу о раненых неграх, и то, наверное, случайно.
Захлопнув контейнеры, Ричард Вествуд отправился в кабинет, бормоча себе под нос ругательства, матеря головотяпство чиновников, и, абсолютно не понимающего специфики полевой работы, офицера колониальной армии.
Сидя в своём кабинете, и уже немного успокоившись, он вызвал одного из своих подчинённых, дал ему команду пересмотреть всё оружие, и выкинуть откровенный хлам, по которому даже с первого взгляда было видно, что оно не имеет никакого отношения к оружию.
— Сколько вам нужно времени на это, Чарльз? — обратился Вествуд к подчинённому капралу, — вы видели присланное оружие?
— Да, сэр, видел!
— Ну, так что?
Капрал на минуту задумался. Обдумав объём работ, и количество присланного оружия, он ответил:
— Не меньше недели. И что делать с револьверами и винтовками?
— Делайте, что хотите. Запаивайте, обматывайте верёвкой, скрепляйте проволокой. Но внешне они должны производить впечатление целых и работоспособных. Всё, что не может стрелять, и даже внешне похоже, скорее, на сковородку, чем на винтовку, складывайте в один контейнер, и напишите на нём, что это запасные части к оружию. Пускай ремонтируют. Да, и не забудьте туда положить подробную инструкцию по ремонту, и перечислите станки, на которых можно это сделать.
— Сэр, а эти дикари знают, что такое станки?
— А вот это интересный вопрос!
Полковник Вествуд задумался. «Да нет, не знает он. Ладно, бог с ним».
— Хорошо, будет у вас неделя. И передайте, Чарльз, Эмин-паше, что он сможет выступить во главе своего отряда, вместе с грузом, ровно через неделю.
Капрал наклонил голову, и чётко развернувшись, вышел из кабинета полковника. А Ричард Вествуд, откинувшись в кресле, достал из шкапа бутылку шотландского виски, и плеснул в стакан на два пальца. Потом, на мгновение задумался, и, сказав по-русски — «и ещё чуть-чуть», плеснул виски до половины стакана, разбавив его, по привычке, содовой водой.