руками:
— Да какие сваты, Василий Иванович, не в общине живем! Можно просто придти и сделать предложение. Например, завтра. Я позову Аннушку к себе в гости, и вы туда же приходите часам к шести. Там и пускай делает предложение Михаил Дмитриевич. Я только буду рад.
— А Анна Павловна?
— А что она?
— Она будет согласна?
— Да куда она денется! — воскликнул Попов. — Никуда! Такой жених!
Пришлось Попова притормозить. Женитьба без любви в планы Михи не входила, он бы сам первый отказался от венчания. Я так и сообщил Попову, но он меня уверил, что его кузина относится к Михаилу Дмитриевичу очень хорошо.
— То есть как хорошо? — не понял я. — Так и говорила?
— Нет, что вы. Она мне ничего по этому поводу не говорила. Но я-то вижу, как она меняется в его присутствии. Он, могу вас уверить, глубоко небезразличен Аннушке. Я считаю, что можно смело делать предложение.
На следующий день мы с Михой неспешно шли к дому Попова. Уже темнело, с набережной тянуло влажным и холодным воздухом и становилось прохладно. Мне не терпелось поскорее зайти в теплое помещение, но мой друг нервничал как подросток, рефлексировал и не спешил в гости. Час назад мы купили в ювелирном золотое колечко с небольшим бриллиантом. Оно находилось в небольшом бархатном коробке, а сам коробок Мишка зажал в ладони, словно боясь потерять.
— Покурить бы, — перед самой дверью вдруг сказал Миха. И пояснил, перехватив мой недоуменный взгляд, — трясет как пацана.
— Ладно, не бои́сь, — успокоил я его. — Попов заверил, что все будет нормально. Пошли уже.
Нам открыли сразу. Попов, радостно сверкнув зубами, буквально за рукав втащил обожаемого работодателя за порог. Он проводил нас на кухню, где уже вовсю пыхтел ведерный блестящий самовар и усадил за стол.
— Ну? — спросил я его. — Анна Павловна здесь?
— Здесь, здесь, — успокоил он нас. — Вышла на минутку с дочкой в лавку за лентами. Скоро придет.
— Она знает?
— Нет еще, не рассказывал. Но исподтишка выпытал кое-чего.
— И?
Попов, разливая горячий ароматный чай, лукаво улыбнулся и сообщил:
— Нравитесь вы ей, Михаил Дмитриевич.
Мишка шумно выдохнул и облегченно распрямился, так, словно сбросил со спины тяжелый груз. И только сейчас разжал ладонь и выпустил из плена коробку с кольцом. Которая, однако ж, почти сразу же исчезла в кармане моего пиджака. Попов лишь проводил заинтересованным взглядом перемещение бархатной коробки.
— А где супруга твоя?
— А я ее с ребенком к соседке отослал. Что б раньше времени не выболтала.
Мы ждали невесту минут двадцать. Уже успели выпить по кружке чая, слопать несколько пирожных. Мишка за это время успокоился и взял себя в руки. Это было хорошо, а то я уже на полном серьезе думал, что мне придется брать инициативу в свои руки и толкать речь, а он, как бестолковый тело́к будет лишь нечленораздельно мычать где-то сбоку и глупо лыбиться.
Входная дверь негромко хлопнула — Анна Павловна с дочкой зашли в дом.
— Ой…, — воскликнула будущая невеста, увидав сидящих за столом гостей, — Михаил Дмитриевич, Василий Иванович, вы здесь!?
Дочка Оленька, держа охапкой объемные покупки, недоуменно посмотрела на мать. Девочке почти одиннадцать лет, очень похожа на мать. Такая же стройная, высокая и волевое, если так можно сказать про подростка, личико. Тон, произнесенный ее матерью, чем-то удивил ее.
Мишка поднялся с табуретки, рефлекторно одернул полы пиджака и смахнул тыльной стороной ладони с лацкана несуществующую пылинку.
— Да, я…, — пробасил он, делая шаг навстречу женщине, — Здравствуй Аня. Здравствуй Оленька.
Анна Павловна все же что-то заподозрила. Она не шагнула навстречу Михе, лишь слегка прищурилась и повернула голову в сторону двоюродного брата.
— Сережа?! — требовательно спросила она, на что Попов, виновато улыбаясь, пожал плечами — мол, он тут ни при чем. — Что здесь происходит?
— Да вот, Аннушка, гости ко мне пришли, — сообщил наш генеральный. — Представляешь, как совпало? Ну, чего встала, проходи, давай чай пить. У меня леденцы для племянницы есть — Михаил Дмитриевич принес.
У подростка радостно загорелись глазки и, не спрашивая разрешения у матери и у родного дяди, она сбросила с ног туфельки и прошмыгнула к столу. Но моя экономка не поверила в хитрость кузена. Пристально посмотрела ему в глаза, а затем погрозила ему пальцем.
— Ох, врешь ты Сережка, это ты же сам гостей пригласил. Да?
Попов раскололся сразу. Кивнул ей, признавая ее правоту, и посмотрел на нас, виновато улыбнувшись, пожал плечами.
— Ее редко кому удается обмануть, — пояснил он. — А уж мне тем более.
Мишка глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, выдохнул и, сделав шаг навстречу к женщине, признался:
— Аня, это я попросил Сергей Сергеича пригласить тебя в гости.
— Это я уже поняла, — ответила экономка с подозрением. Но глаза у нее сверкнули, я успел заметить. — Только зачем? Мы и так часто видимся.
Мы, если честно, не знали, как в эту эпоху принято делать девушкам предложения. Знали, что часто засылали сватов, но… для сватов нужны родители невесты или, на худой конец, кто-то из старших в семье. А у Анны Павловны родители уже померли, старших братьев у нее не было, да и самой ей уже не семнадцать лет. Был у нее опыт брачного союза, так что решили мы с Мишкой рубить правду матку так, как это было принято в далеком будущем. Потому и было куплено кольцо. Мишка боялся, что оно не подойдет по размеру, но ювелир, его уверил, что очень быстро может исправить этот недостаток.
Мишка прочистил кашлем горло. Сделал еще шаг к своей избраннице, взял ее ладонь и накрыл своей. Аня растерянно потянула ладонь на себя, попыталась освободиться, но Мишка не дал:
— Подожди, Аня, — сказал он, смущаясь. — Я хочу тебе сказать при свидетелях… Мы уже несколько месяцев друг друга знаем, ты мне очень нравишься. Я не знаю, нравлюсь ли я тебе, ты мне никогда об этом не говорила, но я все равно решил…
Анна Павловна сдвинула с подозрением брови и еще раз попыталась освободить захваченную ладонь. Не удалось, Мишка деликатно, но настойчиво удерживал ее руку.
— Я люблю тебя, Аня, — сообщил он, наконец, покрываясь испариной. — Выходи за меня замуж!
И в этот момент я подсунул ему заветную коробочку. Мишка отпустил ладонь своей возлюбленной, встал перед ней на одно колено и, явив на божий свет золотое, сверкающее бриллиантом кольцо, затаил дыхание.
— Ой…, — только и сказала Аня, отступив на шаг назад и положив руку на грудь под горло, так, словно она задыхалась.