Читать интересную книгу Нагадали мне суженого - Наталья Андреева

– Почему она не хочет уехать в Москву и принять то, что самой судьбой ей предначертано? В отличие от других женщин ей ничего не надо с собой делать, чтобы привлечь внимание мужчин. Продюсеров, режиссеров, известных модельеров. Ее красота совершенна. Приди и возьми.

– В том-то все дело! – отчаянно сказал Сильвестр. – Кому много дано, с того много и спросится. Даша слишком требовательна к себе. Приди и возьми – это не для нее. Такие люди всегда идут по пути наибольшего сопротивления. То, что для всех остальных имеет ценность, для нее вовсе никакой ценности не представляет. Она равнодушна к вещам. Нет, она, как всякая женщина, любит наряжаться, но стоимость того, во что она одета, и уж тем более происхождение этих вещей Дашу совершенно не волнуют. Ей все идет. Она украшает вещь, а не вещь ее. У нее постоянно спрашивают: где ты это купила? Да там же где и все, отвечает моя жена. И ей почему-то никто не верит. Подозревают, что она принимает дорогие подарки от тайных поклонников, от того же Зимы. То есть принимала. Потому что он… Умер, в общем.

– Вот мы и дошли до сути. Поставьте бутылку, Буханкин!

– Что вы ко мне пристали?!

– Зачем вы ходили в музей?

– В какой музей? – непонимающе посмотрел на меня баянист. Но бутылку все же отставил.

– В краеведческий. Картины смотреть.

– А-а-а… Так все пошли! Мероприятие.

– Вы видели там работы Зимы?

– Я их и раньше видел, – усмехнулся Буханкин.

– Когда вырвали этюдник из рук художника?

– Даша сказала о так называемой драке?

– Я вытащила из нее признание. Вы наверняка не одни были в парке, так что и полиция наверняка уже об этом знает. Лучше сказать правду.

– А может, и в самом деле? – Буханкин задумался. – Сказать, что это я его убил? Меня посадят лет на пятнадцать, она помыкается годик-другой, поплачет, конечно, а потом выйдет за того, за кого надо. А я сгину на зоне. Я сюда каждый раз прихожу с одной целью – хочу покончить с собой, чтобы ее освободить. Но все духу не хватает. Я слабый человек… – простонал он с тоской. – Мне надо было утопиться или повеситься, лишь бы не жениться на этой женщине…

– Вы сумасшедший!

– Кто бы говорил!

– Может, вы попробуете пробиться? Вы же музыку пишете. Выложите ролик в Инете. Авось придет популярность.

– Не выйдет, – покачал головой Буханкин. – Это так называемое кино не для всех. Я не попса, увы. Да и возраст… Мой поезд ушел.

– Да вы и ехать никуда не хотели. Спокойно смотрели, как мимо проплывают вагоны. Но я вам такого удовольствия не доставлю. В тюрьму вы не сядете. Скажите-ка мне вот что… Когда Зима вырвал этюдник, он ведь вас толкнул. Так?

– Ну да.

– А вы сопротивлялись.

– Естественно. Он просто здоровый был, этот Зима, – пожаловался Сильвестр. – Отожрался здесь. Все нахваливал: ах, какое здоровое питание! В Москве таких продуктов нет.

– Этюдник наверняка упал, рисунки рассыпались.

– Было такое. Я схватил Дашин портрет и хотел его порвать. Потому что он был отвратителен!

– А не было там натюрморта со связкой ржавых ключей? В этюднике?

– Я не помню.

– Вспомните, пожалуйста, это очень важно. Напрягитесь.

– Зачем вы пришли? Мучить меня?

– Вспоминайте! Были ключи?!

– Нет!

– Вы уверены?!

– Да!

– Когда произошла драка? – спросила я уже нормальным тоном.

– Примерно за неделю до выставки.

– День недели?

– Да какая разница?

– Напрягитесь! – Я опять повысила голос. – Какой это был день недели?!

– Ну, пятница.

– Точно?

– Точно.

– Прекрасно!

– Это была пятница, потому что в субботу я был занят. Да и в пятницу тоже. Но я не пошел на работу. Даша попросила, чтобы я пришел в парк, и я…

– На какую именно работу вы не пошли? Сейчас же лето! В музыкальной школе каникулы. Хореографический кружок тоже отдыхает.

– В ЦКиД. Мы готовили День города. Была репетиция, но я сказал, что задержусь.

– Практически сорвали мероприятие. И чтобы реабилитироваться, в следующее воскресенье отправились вместе с коллегами в краеведческий музей на выставку. Грехи замаливали.

– Именно так.

– Я пока не уверена, но, кажется, ваша прекрасная память, Буханкин, спасла вас от тюрьмы.

– Да какая разница, в какой именно день недели я подрался с этим московским хмырем?!

– Это очень важно, Сильвестр. Безумно важно.

Меня била нервная лихорадка. Я, кажется, поняла, в чем тут дело.

– А ваша жена врушка, Буханкин. Она сказала мне, что вы появились в парке неожиданно. Оказывается, сама попросила.

– А как вы представляете себе сцену ревности, когда жена сильная, а муж слабый? Дорогой, ты только приди, все остальное я сделаю сама! Но в глазах окружающих это должно выглядеть так, будто главой семейства являешься ты.

– Вы и в самом деле глава семьи. Вы деньги зарабатываете. Скажите, вы-то ее любите?

– Безумно!

– Так, может, принять это как данность? Наплевать на предрассудки. Все дело в провинциальной морали, согласно которой вы с Дашей не пара. Вас обрекли на развод еще до того, как вы поженились. «Годик-другой, и она опомнится и бросит его», – решил город. И тут как раз подвернулся Зима. А вы ему обрадовались. Сбылось пророчество.

– Еще бы! Художник из Москвы, со связями. Не только я ему обрадовался, – вздохнул Сильвестр.

– А кто еще? – насторожилась я.

– Терентий Лебёдушкин в него прямо-таки вцепился. Мертвой хваткой.

– Лебёдушкин?

– Говорят, специально для Зимы литкружок собрался летом. – Буханкин вдруг рассмеялся. – А забавно звучит!

– Да, неплохо.

– А ведь он смеялся.

– Кто?

– Зима. Над нами, над нашим театром, над литкружком. И над Дашей. «Вам тут кажется, что вы обладатели несметных богатств. Представляю вашу первую красавицу! Какая-нибудь доярка с большим выменем». А потом он увидел Дашу и перестал смеяться. У всякого, кто видит мою жену, пропадает желание смеяться. Говорят, он даже спать перестал, этот Зима. Хотя аппетит не потерял.

– Одни тоску заедают, другие запивают, – пожала я плечами и кивнула на початую бутылку водки. – Она ведь ему отказала.

– Слава богу, все кончилось, – вздохнул Буханкин. – Я в том смысле, что он умер.

– Да, многие в городе вздохнули с облегчением, – кивнула я. – Что ж, пойду. К трем ржавым ключам у меня добавился четвертый. Ключ к разгадке.

– А при чем здесь пятница, тринадцатое?

– Не поняла?

– Драка была в пятницу тринадцатого.

– А ведь это знамение! – рассмеялась я. – Отдыхайте, Буханкин. А лучше идите к жене. Не понимаю, почему она выбрала именно вас, но вам придется с этим смириться.

Выйдя из гаража, я не сразу закрыла дверь. Какое-то время стояла и напряженно прислушивалась. Хлопнула дверца крохотного холодильника. Либо Буханкин поставил обратно бутылку водки, либо полез за закуской. Мне очень хотелось думать, чтобы было первое. И все-таки они с Дашей прекрасная пара!

Говорят, любовь зла. Но оценить это может лишь тот, кто по-настоящему любил. Кто сгорал сначала от страсти, а потом от стыда и думал с тоской: господи, где были мои глаза?! Потому что счастливой любви не бывает. Она есть, лишь пока есть борьба. С собой, с обстоятельствами, с препятствиями, которые кажутся неодолимыми, наконец, с судьбой. С общественным мнением. Да с чем угодно! Некоторые, чувствуя приближение конца, нарочно создают эти препятствия. Лишь бы костер горел.

Если бы Даша хотела денег, все было бы просто. Она жила бы в роскоши, о ней бы заботились, как о редком цветке, муж и целый штат нанятой им прислуги. Но ей всего девятнадцать, и она хочет любви. Потому и выбрала такого мужчину, что весь город сказал: какой кошмар! Вот это была борьба! Я наблюдала за ней с упоением, я и сейчас восхищаюсь Дашей.

А сама-то? Предмет моей страсти стыдно даже назвать. Я обрекла себя на несчастную любовь и назло ей выйду замуж за Ладушкина. А потом видно будет…

Я шла к Сене на работу. Мне не терпелось поделиться с ним своими соображениями. Поскольку все знали, что я его невеста, в Управление внутренних дел меня пропустили беспрепятственно. Даже в отдел по особо тяжким. Теперь все двери здесь для меня открыты благодаря Арсению.

Он мне очень обрадовался, и я поняла, что Сеня до сих пор не знает про мое пятничное свидание с Аксенкиным. Поистине все знаковые события происходят в пятницу! Хотя что знакового в моем свидании с олигархом?

– Анфиса, проходи! Садись! – расплылся в улыбке Сеня.

– Я пришла тебе сказать, что я в отпуске, а мама свой уже отгуляла. Это означает, что моя квартира свободна всегда, кроме перерыва на обед. Но мама сказала, что с месяц она может вообще не обедать.

– Ну, это лишнее, – отмахнулся Арсений. Благородно.

– Ты тоже можешь взять отпуск. – Я всерьез решила забеременеть, как вы уже поняли.

– Видишь ли, я свой тоже отгулял. Летом. Я же не знал, что ты ответишь мне взаимностью.

– Да, неожиданно получилось. Но ничего. У нас скоро будет своя квартира. Немножко потерпеть, и…