место, когда слова Драго пронеслись в ее голове: «Мы оба знаем, каково быть настоящим пленником, Хлоя». Затем слова Марии: «Ты уверена, что тебя держат в заложниках?» И: «Это не то, что ты думаешь. Ты здесь не просто так, Хлоя».
— Почему я здесь? — прошептала она. — Скажи мне, почему я здесь на самом деле.
Все еще поглаживая ее шрам, он покачал головой.
— Я не могу сказать тебе, дорогая, пока не могу.
— Ты сказал мне, что я могу спрашивать тебя о чем угодно. Мне нужно знать, почему я е…
— Ты можешь, и я отвечу на все, что ты хочешь знать, но не это. Не раньше, чем придет время. — Он еще глубже вдавил свою руку в ее кожу. — Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Хлоя. Сделаешь ли ты это для меня?
Внезапное чувство нахлынуло на нее, когда она посмотрела в его напряженные глаза. Она не могла этого понять. Она только знала, что верит ему, доверяет ему. Это было... инстинктивно.
— Да.
— Ты тоже это чувствуешь, не так ли? — Ему не нужен был ответ, потому что это чувство было общим для них, как связь.
Это чувство появилось с момента знакомства с Лукой, так же как и у него, когда он впервые увидел ее. Она подсознательно отталкивала это сильное чувство, потому что оно пугало ее, но чем больше она находилась рядом с ним, тем оно усиливалось.
Он улыбнулся.
— Мне понадобилась неделя, чтобы понять это, дорогая. Посмотрим, сколько времени понадобится тебе.
— Я... я встретила тебя в беседке через неделю... Ты купил музыкальную шкатулку через неделю.
Лука кивнул.
Она не была уверена, что когда-нибудь захочет узнать, что означает это чувство, и еще больше испугалась его теперь, когда узнала, что он тоже чувствует.
Сделав последний взмах по ее шраму, он отпустил ее.
Потеря была очевидна не только на его лице, но и в его голосе.
— Теперь ты можешь идти спать, дорогая.
Хлоя поднялась с колен, все еще находясь в шоке от произошедшего. — Спокойной ночи, Лука.
— Спокойной ночи, Хлоя.
Шок не покидал ее тело, когда она оставила его и пошла наверх.
В своей комнате она открыла музыкальную шкатулку и слушала прекрасную мелодию, чувствуя, как ее сердце становится все тяжелее, тяжелее, тяжелее, в то время как цепи, которые он надел на ее тело, становятся все легче, легче, легче.
Она потянулась вверх, коснувшись своего шрама. Потерю ощущал не только Лука, но и она сама.
Двадцать семь
Его мечты об удовлетворении своей самой темной потребности должны были быть достаточными
Прокручивая в голове все, что только что произошло, он вспоминал ее голос, ее лицо, ее шрам. Казалось, он все еще чувствовал его на кончиках своих пальцев. Они только что оставили ее лицо, а он уже не мог дождаться следующего раза, когда сможет прикоснуться к ней.
Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо испытывал, а он всего лишь коснулся ее лица.
Лука надеялся, что он сможет контролировать свою темноту, когда наконец позволит себе взять от нее больше. Но для этого должно пройти некоторое время. Не только Хлоя не была готова, но и он сам. Он еще не мог доверить ей свою тьму.
До тех пор ему придется довольствоваться мечтами об удовлетворении своих самых темных потребностей.
Лука чувствовал себя так, словно наверстал упущенное за вчерашний день. Когда он начинал день, ему казалось, что он только вернулся назад. Теперь ему казалось, что он сделал десять шагов вперед.
Ей пришлось столкнуться с чувством, от которого она бежала. И хотя она все еще не понимала его, это был лишь вопрос времени. Это произойдет, как это произошло со мной...
Бросив последний взгляд на шрам на ее лице, он не мог дождаться того дня, когда сможет провести по нему пальцами. Прекрасно.
Наблюдая, как ее машина отъезжает от магазина и исчезает, он вернулся к музыкальной шкатулке, на которую она смотрела. Было очевидно, что она много для нее значит.
Он осторожно открыл ее, позволяя колыбельной заиграть еще раз.
Пожилая женщина встала рядом с ним.
— Ко мне только что приходила девушка...
— Я бы хотела приобрести ее. — Слова вырвались сами собой, он знал, что должен быть единственным, кто ее получит.
— Мне жаль, но я вынуждена отказаться. Девушка, которая только что смотрела на нее, кажется, очень хочет ее, поэтому я оставлю шкатулку.
Он закрыл музыкальную шкатулку, заставив всё вокруг замолчать.
— Вы собираетесь отказаться от денег сегодня, даже если она может не вернуться?
— Для нее, да. Попробуйте вернуться через пару недель, и если она ее не заберет, я посмотрю, готова ли я с ней расстаться.
Лука понимающе кивнул. Он уважал эту женщину за то, что она так поступила. Он бы потребовал ее иначе, если бы не видел, как сильно девушка влюбилась в нее.
Уходя, он решил, что если ему суждено получить ее, то она все еще будет там, когда или если он вернется...
Магазин был в пяти минутах от закрытия, когда он вернулся через неделю. Не теряя времени, он подошел к тому месту, где стояла музыкальная шкатулка, и обнаружил, что она все еще там, как будто ее не трогали.
Женщина сразу же заметила его и начала качать головой.
— Мне очень жаль, но прошла всего неделя.
Вытащив бумажник, он положил три тысячи долларов наличными.
Она только снова покачала головой.
Всю прошедшую неделю он думал только о выражении лица Хлои, когда она смотрела на часы, исполняющие колыбельную. Именно так, как он надеялся, она будет смотреть на него однажды.
Он встретил ее сегодня вечером, и хотя она не смотрела на него так, он в глубине души знал, что однажды она так и сделает.
Лука дал ещё одну тысячу.
— Это столько, сколько я готов заплатить.
Казалось, она раздумывала над этим секунду, но только секунду.
— Простите, сэр, но дело не в деньгах.
— Я не уйду отсюда без нее, — сказал он ей с уверенностью, и сильные чувства, которые он испытывал, наконец-то обрели смысл. — Это значит что-то особенное для девушки... которую я люблю, и я должен быть тем, кто подарит это ей.
Двадцать восемь
Только время покажет
Только время покажет,
Как прошел месяц, проведенный с бугименом,
Запертой от внешнего