Месяц — по предположениям комендантов крепостей. Два — если удача будет сопутствовать.
А если мне в Никэле не понравится, спросила я. Не люблю я море, а Никэл — Прибрежное королевство.
«А вот что вы делать будете, Илва, если я вас очень романтично похищу и в свой летний дворец увезу?» — снова подмигнул король.
Романтично. Я выдавила улыбку и сказала, что я тогда очень романтично его прямо тут закопаю. Вместе со свитой, чтоб не скучал. А потом построю круги камней — на ромашковых полях они чудо как смотреться будут. Отдохну — и пойду нести магию тумана и камня к побережью. И будет у Дугэла загленское владение. Кстати, хорошая мысль.
Мысль королю отчего-то не понравилась — смеялся он натянуто, а улыбался потом ещё яростней. И предложил вернуться в шатёр.
В шатре нас ждали десять моих пограничников, на коленях — и никэльские солдаты, держащие у их горла обнажённые (те самые, на весь мир знаменитые) никэльские клинки.
«Может, всё-таки подумаете насчёт моих принцев? — улыбался Роберт. — А то с вашими подданными случится несчастье».
Я глянула на короля, уточнила, отдаёт ли он себе отчёт, что несчастье потом случится и с его бравыми воинами. Причём куда более красочное: туман, он жестоко душит.
Роберт, по-прежнему, улыбаясь, кивнул.
Я пожала плечами, уселась в своё кресло — то, что напротив королевского — и сказала, что к представлению готова. Начинайте.
Король фыркнул, встретился со мной взглядом и махнул солдатам. Моих пограничников увели, а Роберт сделал мне комплимент:
«Ваше равнодушие восхищает, Илва. Оно как ваш туман…»
Я не выдержала, перебила. Напомнила о клятве.
Остаток дня мы уточняли условия. Между Дугэлом и Никэлом впрямь воцарился мир — закрепился на крови, впрочем, без перехода к нашим детям. Видела я, как к детям в Никэле относятся, нельзя в этом никэльцам верить… Торговлю тоже оговорили. Союз против Инесса — если война случится.
В общем, удачно — и для Дугэла, и для Никэла. Деловая хватка Роберта мне понравилась — так, что я тоже ему напоследок комплимент сделала, сказав, что король Никэла — весьма интересный мужчина. Не будь у меня жениха, пожалуй, влюбилась бы.
Так и расстались мы, довольные друг другом. А моих пограничников снабдили никэльским оружием (которое лучшее во всём мире). Просто в подарок.
Ночью мы вернулись в Гленну — и я смеялась, вспоминая этот день. Давно так весело не было.
Той же ночью темнота показала, что Зелёная колдунья едет со мной на встречу. Я посмотрела на фэйрийский лагерь тысячью глаз ночного кошмара. А потом, утром, обсуждала с комендантом Восточной, где стратегически лучше встречать королеву лесных фэйри.
В итоге выбрали берег Кенины. Над водой мне туман держать легче, дух реки не так силён, как дух моря, да и плевать ему на лесных фэйри. Нейтральная территория, можно сказать, получалась. Деревьев рядом нет — я, конечно, убила духов, что в них жили, но Зелёная королева — колдунья. Кто её знает…
После переговоров с Никэлом я приготовилась тщательно: не стоило надеяться, что загнанный в ловушку зверь не станет кусаться. Туман окружал голый каменный берег густо — и фэйри, когда прибыли, остановились на его границе. Только королева со свитой пошла дальше.
Мы разговаривали с глазу на глаз — на утёсе. Внизу стояла стража — мои пограничники и фэйри. И туман. А вдалеке шумел голыми ветвями лес — и я теперь думала, что разве что усыпила духов деревьев, а убить их не так просто.
«Девчонка, — Зелёная королева смотрела на меня свысока и загнанной в ловушку не выглядела. — Я думала, ты старше».
Сама колдунья была уж конечно старше — которую сотню разменяла? Фэйри долго живут в своих лесах.
«Человеческий последыш, — королева рассматривала меня брезгливо. — Что тебе надо в моём лесу?»
Красивой я бы её не назвала — красивых зелёных фэйри вообще не бывает. Черты слишком острые, тело сухопарое — ну что ветка. Но стать, сила, спокойствие напомнили мне дубовую рощу в грозу. Ну ударит молния в один дуб — вся же роща не выгорит, духи не позволят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И глаза её, зелёные, как молодая листва, а не янтарные — как у всех фэйри леса — вызывали у меня почему-то оторопь.
Потому я смотрела на её татуировки — все изучила, до последней линии. И злилась как никогда на своё з-з-заикание.
«Деревья? — усмехалась колдунья. — Рабы? Девочка, с чего ты взяла, что я отдам тебе то, что для нас так дорого?»
С того, что иначе я накрою их всех тьмой, и она не исчезнет даже, когда ночь закончится. Потому что на лесной территории Гленны ночь больше никогда не закончится.
«Ты положишь на это все силы, а ты молода. И не хочешь умирать», — тонкая улыбка скривила губы фэйрийки.
Впервые за нашу беседу я посмотрела ей в глаза. И так же спокойно ответила, что за благое дело и умереть не жалко. Колдунья смотрела на меня в ответ и криво усмехалась.
Потом мы торговались. Дубовую рощу переубедить сложно. Зелёная колдунья требовала (именно, не просила — требовала), чтобы я подписала с ней союзный договор против воздушных фэйри, тогда она отдаст мне их луга. Зачем мне голые луга?
«Ты не сможешь сражаться против всех, девочка», — говорила фэйри, перекидывая тяжёлую тёмную косу с одного плеча на другое.
Не смогу. Но со всеми и не надо. Стравить зелёных фэйри и воздушных? И те, и другие могут сплотиться против меня. Пусть воюют друг с другом.
Мы остановились на том, что уже захваченный туманом лес отойдёт мне, а тьма действительно перестанет вредить зелёным фэйри на лугах воздушных.
Пока не станет, но случись война — зелёные будут уже заняты своими соседями. На это я и рассчитывала. Приятным дополнением стало согласие Зелёной королевы не поддерживать людей, если они решат воевать с Дугэлом. В том она поклялась мне на крови, а в ответ на моё удивление сказала, что кланы воздушных фэйри тревожат Гленну куда больше Дугэла. Если же не в меру деятельная королева тумана уберётся за свою стену — цена маленькой клятвы не слишком велика.
«К тому же, вы, люди, живёте так недолго…»
Зато мы умеем делать так, чтобы нас запомнили, ответила я. Сколько я погубила священных рощ? Сколько увела фэйрийских рабов в Дугэл? Подчинила ночной кошмар. Хватит на посмертную память в Гленне?
А вот правду ли говорят, что у фэйри правит сильнейший? Колдунья, которая позволила всё это сделать — всё ещё считается сильной?
Колдунья снова скривила губы в улыбке и, смотря мне в глаза, сказала:
«Что ты знаешь о силе, девочка? Ты, которая управляет людьми как куклами, ты, которая всегда одна. Стала тьма тебе доброй подругой? Вы поняли друг друга? Да, ты получила могущественного союзника, девочка. Но никто не станет завидовать тебе. Вечное одиночество среди камней и тумана… Такое проклятье похуже смерти. Ты всегда будешь одна — и мне жаль тебя девочка-королева, — я сжала подписанный нами договор, комкая, а фэйри усмехнулась в ответ. — Поторопись к своему жениху. Впрочем, это всё равно пустое — у тебя ничего не получится. Солнце не принадлежит никому. А туман — на самом деле проклятье. Ты ещё не поняла это?»
Я дала ей уйти — после её слов неприятное предчувствие царапало сердце. Я очень хотела вернуться домой.
И гнала от себя мысли, что Зелёная ведьма прочитала в моей душе и прочитала верно. Но она не права. У меня всё получится. Не может быть иначе.
Я очень устала, смертельно — портал в Дугэл вытянул много сил. И оттуда портал к Рэяну допил то, что осталось. Пошатываясь, я шла к тонущему в чёрном тумане дому. Рука дрожала, когда я прижимала к двери окровавленное запястье.
Темнота дохнула морозным дыханием — я ещё лениво удивилась про себя, почему так холодно? И, спотыкаясь, побрела через холл к лестнице на второй этаж, в спальни.
Рэян лежал в гостиной у камина — я «растила» дом по инесскому образцу. Нам в Дугэле не нужны камины — есть нагревательные камни. Рубины… Они еле-еле грели, когда я упала рядом с Рэяном на колени. На мгновение он показался мне мёртвым — холодный и бледный. Неподвижный.