Ей стало не по себе. Или же она все преувеличивала, и виной всему разгулявшиеся эмоции.
— Даниэль уже здесь, я не знала, что у вас назначена встреча.
Эллиотт почтительно отступил, когда Белла направилась к двери. Мужчины последовали за ней и стоя ждали, пока она дернула шнур колокольчика и села.
— У нас не назначена встреча, — ответил Эллиотт. — Я вернулся закончить кое-какую бумажную работу. Ты совершил долгую поездку, — заметил он, обращаясь к кузену. — Но мне приятно видеть тебя.
— У меня появилась новая охотничья лошадь, которую я решил объездить. Заглянул сюда в надежде увидеть тебя, хочу обсудить одно дело, если у тебя найдется время. Может быть, нам проехать вместе, если ты снова собираешься куда-то.
— Обсудим это прямо сейчас, — сказал Эллиотт.
Вошла горничная, которую тут же отправили за чаем.
— Да, разумеется. — Белла помнила, что послушная жена не станет пить чай с мужем, когда тот обсуждает деловые вопросы. — Служанка может отнести чай в ваш кабинет.
— Я останусь здесь. Моя дорогая, мне не хочется пропустить ваше первое чаепитие. — Эллиотт улыбнулся ей, Белла ощутила прилив радости.
— Мне не хотелось бы утомлять Беллу такими вопросами, — нерешительно заговорил Даниэль. — Но раз ты настаиваешь. Я подумал, не собираешься ли ты сдавать Фоссе-Уоррен в аренду. Или продать.
— Кто-то из твоих клиентов заинтересовался этим? — спросил Эллиотт, и Белла вспомнила, что Даниэль юрист.
— Нет, я сам заинтересовался. — Эллиотт уставился на него. Даниэль заерзал и покраснел. — Я подумал, не заняться ли мне сельским хозяйством, имеется в виду побочное занятие. Я не собираюсь бросать юридическую практику.
— Я не знал, что тебя привлекает практическая сторона сельской жизни. К сожалению, я собираюсь сдать в аренду лишь дом и парк. Надеюсь, сюда вернется какой-нибудь набоб или городской житель в поисках уединенного пристанища. Однако не стесняйся, заходи в любое время, когда пожелаешь обсудить сельское хозяйство.
— Спасибо. Ловлю на слове. Ты собираешься нанять управляющего?
— Мой управляющий весьма опытен, но я буду за всем следить. Не хочу пускать все на самотек. Имение надо привести в порядок.
— Рейф был не из тех, кто любил сельскую жизнь. Все время твердил, что провинция приводит его в уныние, — сказал Даниэль.
Служанка принесла чай.
— Жаль, он не передал Джиму Тернеру достаточно полномочий для ведения дел, — заметил Эллиотт. — Он хороший человек. Если бы Рейф доверял ему, земля и здания не пришли бы в нынешнее состояние. Спасибо, Арабелла. — Он взял чашку, протянутую ему Арабеллой, и улыбнулся. На его напряженном лице мелькнула теплота.
«Эллиотт все еще переживал, что ему пришлось оставить собственный дом», — вдруг догадалась она.
— Жилища арендаторов сущий позор. Я ничего подобного не видел, — говорил Эллиотт, и его лицо снова посерьезнело.
— Мне пора навестить арендаторов, — заметила Белла. Возможно, ей удастся помочь Эллиотту, если выяснить, чем следует заняться в первую очередь, где необходимо провести ремонт.
Кузены заговорили о местном политическом скандале, Белла вглядывалась в лица обоих, столь похожих и все же разных. Она уже привыкла видеть черты Рейфа в них, хотя все больше и больше забывала его образ и голос. Рядом все время звучал более глубокий голос Эллиотта. Наверное, ее воспоминания о тех нескольких днях, к счастью, со временем изгладятся из памяти.
— Где похоронен Рейф? — спросила она, мужчины взглянули на нее. Их удивленные лица казались похожими. Она поняла, что поступила опрометчиво, но ей хотелось знать, чтобы случайно не наткнуться на его могилу и выдать чувства, которые могли бы подвести ее.
— В фамильной усыпальнице, расположенной в той же церкви, где мы венчались, — ответил Эллиотт, пришедший в себя первым. — Вы увидите ее в воскресенье, хотя памятник, конечно, еще не готов.
— Там простая дощечка? — спросила Белла таким тоном, будто хотела проявить интерес к могиле совершенно чужого человека. Рейф покоился так близко, когда она венчалась. При этой мысли стало не по себе. Возможно, было бы лучше, если бы она ничего не знала.
— Да, простая дощечка. Имя, даты, титул и фамильный герб. И белый мрамор, — добавил Эллиотт. Она заметила, что он изучает ее лицо, и задавалась вопросом, не сказала ли она нечто такое, что могло бы выдать Даниэлю ее чувства.
— Там нет статуи Рейфа в героической позе в профиль со скудно одетыми девами, скорбящими у его ног? — пошутил Даниэль. — Он оценил бы это по достоинству.
— Кэлн. — Эллиотт нахмурился.
— Белла, приношу свои извинения. — Даниэль грустно улыбнулся. — Мне пора идти. Я все забываю, что у вас сейчас медовый месяц. Вы такие практичные и нежные супруги. Ведь занавески и сельское хозяйство вряд ли подходящие развлечения через два дня после свадьбы.
Он удалился. Эллиотт громко скрежетал зубами.
— Обычно он тактичен. — Эллиотт сел на диван рядом с Беллой. — Извините. Его поведение не расстроило вас?
— Упоминанием о могиле Рейфа? Нет. Все же я первая заговорила об этом и совершила глупость. Мне не хотелось неожиданно наткнуться на его могилу, вот и все.
Надо было повременить и заговорить об этом с вами после его ухода. Я не владею своими мыслями и чувствами. Как вы думаете, виновато ли в этом мое положение?
— Наверное, это так. — Эллиотт улыбнулся, и ей стало тепло на сердце. Он так добр к ней. — Хотя не знаю. У меня большой опыт с беременными кобылами, пойнтерами-суками и никакого опыта с женами. Конечно, если вы обрели бы влажный нос, блестящий мех и хвост, мне было бы легче давать вам советы.
— Ах, Эллиотт. — Белла расхохоталась. — Если бы такое случилось, вы бы скомандовали мне сидеть.
Он обнял ее и усадил на колени.
— Разумеется. Я бы приказал вам сидеть. Я еще не видел, как вы смеетесь. Вам это идет.
Белла перестала смеяться, обнаружив, что он привлек ее к себе. В уголках его голубых глаз с неприлично длинными для мужчины ресницами собрались веселые морщинки. Он крепко обнимал Беллу одной рукой. Она удерживала равновесие, прижав руку к его камзолу, чувствовала под собой его крепкие бедра, игру мышц и догадалась, что все это возбуждает его.
— Эллиотт? — Она облизнула губы, заметив, что он наблюдает за ней. Его тяжелый взгляд пробуждал в ней тревожные чувства. — Эллиотт… — Она наклонилась к нему и прильнула губами к его устам.
В нем все напряглось, пробудилось сексуальное влечение. Белла почти угадывала его мысли. Его губы впились в ее, он откинулся на спинку дивана, вынуждая Беллу опуститься ему на грудь. Значит, она завладела инициативой. Ее охватили волнующие и опасные чувства и игривое настроение, хотя его руки неподвижно покоились на ее спине.