могла.
– А рисовала-то что?
– «Шедевр» – как потом говорил Безухий. Я жуть как старалась! Трижды картину правила, перерисовывала пару раз, Безухого по полдня выслушивала – совсем достал меня своими просьбами дурацкими. То цвет не тот, то размеры не эти. Там ему подрисуй, здесь исправь – только сбивал меня, мешал на работе концентрироваться. Чего он лез вообще – не понимаю. Стар же как пень и кроме «серого» никаких цветов не различает. Я его из норы по итогу выгнала, а сама внутри заперлась, три дня не выходила. Творила «шедевр»! Всю краску истратила, сама перепачкалась, но нарисовала. Как сейчас помню. Огромный такой, здоровенный, прям во всю стену, гигантский волосатый ху…
– ПОНЯТНО! – не дал я договорить зубатой. – Дальше не надо, я всё понял!
– Вот так, – испуганно втянула голову в плечи сутулая собака, боязливо уставилась на меня. – Я х-х-художница.
– И не поспоришь, – прикрыл я лицо рукой.
Над головой просвистело. Фонарный столб, в узел завязанный, унёс за собой двух неудачливых армейцев – практически надвое перерубленных железной болванкой нерасторопных вояк. Послышался подозрительный грохот и характерный стук – из фундамента вырвали ещё один фонарный столб и металлическую лавочку, разделили на четверых. Я присмотрелся. С каким-то маниакальным азартом в глазах и побитыми рожами на огонек спешило мускулистое подкрепление. Запрыгивая во двор через крыши домов, прорываясь сквозь плотный огонь вооруженных солдат, к нам приближалась целая ватага силовиков – тех самых мордоворотов, устроивших с бородатыми интервентами смертельный бой у затопленной автостоянки. Я ещё мимо проходил, где-то минут двадцать назад. С диким воплями и криками «НАШИХ БЬЮТ!» обладатели известной характеристики торопились помножить на ноль плотные ряды озлобленных солдат и защитить от чужих нападок огромную Настасью Павловну. Директора рынка эти громилы, что удивительно, как-то сразу приняли за своего и даже организовали вокруг натужно хрипящей тетки живой заслон. Гром-баба по двору уже не бегала, еле ходила. Подобное развитие событий для военных оказалось не очень-то и большой неожиданностью, шустро перегруппировавшись и засев в обороне, армейцы открыли плотный огонь по стероидным громилам. Я нахмурился. Такое количество народа в мои планы не входило и подобраться к Настасье Павловне становилось не в пример труднее.
– Так, ладно, – стал я форсировать события, повернулся к своему голодному волосатому попутчику. – Давай договоримся.
Ткнув пальцем в сторону девятиэтажки, предложил арахниду прогуляться на самую её крышу и поискать себе обед среди бывших подопечных Настасьи Павловны:
– Повкуснее этой выдры будут, – заверил я насторожившегося паука. – Молодые, сочные… симпатичные. Если для тебя это, конечно, важно, – стал я уговаривать голодное насекомое. – Легкая добыча. И пауков наверняка бояться. Ну? Чего уставился?
– А в следующий раз вообще деликатес тебе выберем, – добил я задумавшегося над моим предложением арахнида. – Любого, кого захочешь. Я даже возникать не стану. Хоть главную инопланетянку, – пообещал я восьмилапому. – Но выдру мне надо отдать. Ну что, по рукам?
Глядя на то, с каким воодушевлением убегает в сторону девятиэтажки волосатое чудовище, я засомневался над адекватностью своего предложения этому товарищу. Может, не стоило так горячиться? Понятное дело, что шанс повстречать предводительницу бородатых интервентов крайне мал и только сумасшедший будет целенаправленно искать подобные контакты. Но, что если это каким-то образом случится?
– Неудобно выйдет, – бубнел я себе под нос, распаковывая притихшую выдру из паучьего кокона.
Неожиданно, в затылок уперлась какая-то раскаленная металлическая трубка. Послышалось передергивание затвора.
– Вот ты где, скотина! – процедили за моей спиной. – Руки за голову, повернулся! Медленно!
Стараясь не делать резких движений, я обернулся, обнаружил наставленное мне в лоб дуло автомата и перекошенное от злости лицо военного.
– Это тебе за Игнатова! – прошипел армеец, вдавливая курок.
Церемониться со мной никто не собирался. Я попытался было телепортироваться. Всеми силами пожелал оказаться за спиной у солдата, искренне надеясь, что сработает тот фокус, как с Игнатовым. Не вышло. Автомат у армейца, к моему великому сожалению, тоже не заклинило. Даже ржавчины на нём не появилось. Это конец.
Вояку срубили как подкошенного. Аккуратная женская ручка опустилась на кевларовый котелок, разбивая каску и отправляя бедолагу в тяжелейший нокаут. Я поднял глаза на свою спасительницу. На четверых. Бывшие подопечные Настасьи Павловны, те, кого я спас от неминуемой расправы, плотной кучкой стояли напротив, жались друг к другу.
– Спасибо, – кивнул я заторможено.
Образы взбешенного солдата до сих пор стояли перед глазами.
– Что-то не так? – задал я вопрос секунду спустя, обвел настороженным взглядом молчаливых девушек и бородатую свиту у них за спиной.
Выжившие интервенты – пленные, кого женская братия конвоировала неизвестным маршрутом, плотной кучей толпились позади девчонок и вели себя на удивление смирно. Боязливо оглядываясь по сторонам, испуганно шарахаясь звуков стрельбы и взрывов, инопланетная братия отчего-то не спешила нападать, не пробовала убегать и вообще, выглядела заодно с бывшими подопечными гром-бабы. Я помолчал. Не рискуя провоцировать такую толпу на необдуманные действия, выждал пару секунд. Не дождавшись ответной реакции, потянулся к валяющемуся на мокром асфальте бесхозному автомату:
– Что-то не так? – повторил свой вопрос, аккуратно подбирая оружие.
Ближайшая девушка неожиданно выхватила АКМ из моих рук. Буквально выкрала его у меня из-под носа, торопливо дернув за пластиковый приклад. Поглядывая на меня огромными испуганными глазами, прижимая к груди сворованное, силовик робко промямлила:
– Спаси Н-Настасью Павловну! – наставила дуло автомата мне в грудь эта сумасшедшая. – П-пожалуйста…
– Чего?! – я удивленно похлопал глазами.
Нервничающие девчонки вновь переглянулись. Помявшись с ноги на ногу, вытащили из-за спины ещё по автомату, боязливо направили в мою сторону:
– Помоги нам! Спаси Настасью Павловну! – хором заявила женская братия.
Я хмурым взглядом обвёл всех присутствующих:
– А может, вам лучше бежать? Без Настасьи Павловны, – задал я резонный вопрос, изучая направленные в меня дуло автоматов. – Она же всех вас в страхе держала. И пленников ваших, – кивнул я в сторону топчущихся бородачей, – чуть не поубивала.
– Настасья Павловна добрая, – шмыгнула носом главная из женской четверки. – Просто… Просто с этим апокалипсисом ей крышу… сорвало! Сначала характеристики эти непонятные, потом в магазине её нахалка какая-то избила. Потом в мобильном телефоне задание странное появилось.
– Её п-п-переклинило просто, – робко поддержала говорящую другая девчонка. – А так она добрая! Всегда доброй была!
Всё ещё пребывая под впечатлением от происходящего, я кивнул в сторону мнущихся бородачей:
– А эти, значит, тоже добрые?
– Да! – пискнула третья из девчонок. – Это беженцы! Ну… инопланетные. Они сами нам так сказали. Они никому вреда не причиняли! Просто так получилось, что мы их…
– Это Василий Александрович во всём виноват, – горячо зашептала последняя из девушек. – Это из-за него у Настасьи Павловна окончательно в голове помутнилось. Наговорил ей