Читать интересную книгу Последний мятеж - Сергей Щепетов

— Думаю, что вы ошибаетесь, Валентин Сергеевич. Миф нельзя убить доказательствами его… несостоятельности. Если на нем выросло несколько поколений, то он умрет только вместе с последним своим носителем. Доказательства тут ни при чем.

— Ты так считаешь?

— В постсоветское время у нас много писали про это. И я согласен с большинством авторов: жить по мифу, жить в мифе, в сказке — это нормальное состояние человека. Возьмите тот же коммунизм-социализм: это же, по сути, миф, сказочка о том, как построить рай на земле. В результате горы трупов, моря крови, миллионы жизней, прожитых напрасно, — и никакого рая! И что, это кого-то убедило? Да у нас сейчас, как минимум, полстраны проголосует за социализм, а ведь больше десяти лет прошло!

— Может быть, ты и прав, Коля… Я разговаривал с детьми: они не выглядят сильно несчастными.

— Лойка, наверное, рада, что не надо разлучаться с Даней? А Чебик…

— А Чебик ревет не переставая — требует, чтобы ему дали пистолет. Говорит, что стрелял в демонов из рогатки, попадал, а они не падали.

— Подрастет и станет воином племени Гонителей?

— Он не подрастет, но… все равно, наверное, станет.

— Я правильно понял, что Гонители не попадают в Царство Небесное?

— По первоначальной версии — нет. Воины добровольно отказываются от будущего рая для себя. Понимаешь, в молодости мне казалось очень важным отделить людей, способных на убийство, от всех остальных. И исключить право силы.

— Гонители — это каста неприкасаемых?

— Примерно так это было вначале…

— Послушайте, Валентин Сергеевич, я никак не пойму: на меня все еще распространяется ограничение информации, или вы… не контролируете ситуацию? Действительно не знаете, что тут у вас происходит?!

— Послушай, Коля… Ты действительно никак не поймешь, что здесь нет ни партии, ни правительства, ни чиновников, ни солдат, ни милиции. Никто не обязан приходить ко мне с докладом и получать приказы.

— А как же…

— А вот так! Я живу, потому что несколько человек заботятся обо мне. Кто-то умирает или погибает, им на смену приходят другие. Почему-то приходят… Люди приходят и просят решить спорный вопрос или дать совет, кто-то спрашивает, как жить дальше и зачем. Я отвечаю. Когда-то я этим занимался целыми днями, теперь — редко. Как-то все, наверное, утрясается без меня… Что там такое, Петя?

Николай вздрогнул и оглянулся — он даже не услышал, как вошел Охотник. Петр выложил на стол раскуроченный портсигар и просипел:

— Не знаю: проводки, штучки какие-то… — и к Николаю: — Ты что-нибудь понимаешь в этом?

Николай склонился над столом, ковырнул пальцем:

— К сожалению, в технике я ни в зуб ногой… Увы! Если только…

Он взял коробочку, лизнул языком то, что напоминало клеммы контакта, и сплюнул на пол:

— Ч-черт, щиплется! На батарейку похоже. Чтоб я в этом понимал… У вас тут что, вообще никто в этом не разбирается?

Ответом было молчание — то ли знак согласия, то ли очередная тайна.

— Ладно… Могу сказать только, что это явно не мина. Скорее всего приборчик имеет отношение к радиосвязи. Хотя, с другой стороны… Вряд ли это рация… Может, радиоприемник такой портативный? Или… Слушай, Петя, это все, что у него было: часы, портсигар, спички, фонарик, ножик? Надо бы проверить часы и фонарик. Странно как-то…

— Что странно?

— Вот смотри, Охотник: человек собирается играть роль парламентера. Не берет с собой ни оружия, ни документов. Почему? Потому что рассчитывает на то, что его обязательно обыщут и все отберут, правильно? При этом он тащит с собой здоровенный красивый портсигар, который, по идее, у него должны отобрать в первую очередь.

— Хочешь сказать, что нам его… подкинули?

— Не совсем так. Скорее можно предположить, что… гм… для этой штуки не важно, в чьих руках она окажется. Если бы все пошло по их плану, то портсигар у Майора могли и не отобрать. Ведь могли?

— Говори!!

— Полегче, Петя! Я бы настоятельно советовал вам показать эту штуку тому, кто разбирается. Если у вас таких людей нет, то вряд ли вы сможете эффективно бороться с этими… с демонами. Сам я и в технике собственного мира не разбираюсь, а уж в вашей-то тем более! Это может быть каким-нибудь датчиком, измерительным прибором, еще чем-нибудь… А скорее всего… Я думаю, что это просто маячок.

— Что?!

— По нашим книжкам и фильмам… В общем, приборчик, посылающий сигнал, по которому издалека можно определить, где он находится. Вчера и сегодня никто не летал над бункером? Самолеты — вертолеты, а?

— Летали, но очень высоко.

— Ну вот! Надо было эту штуку там и оставить, а не тащить сюда.

Кажется, они все поняли и больше не задавали вопросов. Старик и Охотник долго молча смотрели друг на друга. Николаю сначала было просто тягостно, а потом до него дошло, что старик, наверное, не сможет жить без своей ванны с теплой водой. И как же они?

Когда Петр наконец обернулся, Николаю показалось, что под его глазными щелями что-то блеснуло. Приказ прозвучал совсем уж невнятно:

— Пошли!

Это было то самое место: белесое межпространственное марево клубилось совсем близко — всего в каких-то двухстах метрах выше по склону.

— Почему вы решили отпустить меня, Петя? У вас, похоже, скоро начнется настоящая война, и я мог бы быть полезен.

— Война уже началась.

— Да, ваши комфаши явно оживились: гудит то здесь, то там. Вы, конечно, будете воевать до победного конца? Если ты и не главный начальник, то явно не из последних. Скажи, как ты представляешь победу? Или цель борьбы? Я же все равно сейчас уйду и ничего не выдам!

— Пока не умрет последний Гонитель…

— Знакомая логика… По опыту нашего мира могу сказать, что маленький народ может бесконечно долго воевать с могучим государством. Но только при одном условии… Точнее, условий много, но, мне кажется, главное из них то, что это государство должно быть… гм… не тоталитарным — не советским, не фашистским. В общем, демократическим или хотя бы с претензией на это. Тут у вас, во тьме внешней, намечаются какие-то изменения, типа нашей перестройки. Ваш противник будет меняться. Ты знаешь, с кем будешь воевать завтра? Победить молодое демократическое государство — не подвиг, а подлянка, удар в спину или ниже пояса. А справиться с тоталитарной машиной…

— Гонители живут не ради победы. Ради того, чтобы жили другие.

— А ты уверен, что для этого обязательно нужно расстреливать мальчишек, которых командиры гонят на ваши окопы?

— Нападающего — убей. Продавший душу дьяволу не должен жить. Мы не одиноки в этой борьбе.

— Что ты имеешь в виду?! Что «запад» вам поможет? Не смеши меня! Ты знаешь, какая маркировка была на этой штучке — на портсигаре Майора?

— Какая?

— Я не хотел этого говорить Валентину Сергеевичу — ему было и так не сладко. Бункер разбомбили, и он погиб — маячок сработал. И теперь я скажу тебе — может быть, задумаешься, прежде чем в очередной раз всадить в кого-то одну из своих заточек. Там были буковки… Похоже, что прибор произведен в Америке — той самой, которую вы считаете чуть ли не Царством Небесным. Возможно, он был куплен или украден советскими агентами, но более вероятным мне представляется, что американские спецслужбы просто начинают налаживать сотрудничество с советскими органами. Ты заметил, с какой точностью был нанесен удар? Первая бомба (или ракета?) вскрыла входной шлюз, а вторая попала в пролом и взорвалась внутри. Разве это по-нашему, по-советски? Вместо того чтобы засыпать бомбами всю округу…

— Мы не одиноки в этой борьбе, — повторил Охотник, и кожа на лицевой стороне его головы сморщилась. Понять, что это означает (усмешку? скорбь? ярость?), было невозможно. — Книжку, которая была у Деда, я знаю наизусть — учился по ней читать и писать. Бог есть, и Он приходил. И сказал, что каждый выбирает сам. Даже когда не понимает этого. Мы не одиноки, и мы будем убивать тех, кто выбрал дьявола. А ты уходи и больше не возвращайся — ты можешь быть полезен, но вреда от тебя будет больше.

Часть третья

Глава 1

Мир магии

Большие пушистые снежинки падали на лицо воина. И не таяли.

— Зачем ты принес его, Лис?

— Чтобы они не взяли его силу. Пусть лучше волки…

Черный Хорь с тревогой посмотрел в заснеженную степь:

— След?

— Мой след пока чист. Но двое ушли. Падает мало снега — они приведут стаю.

— Приведут…

— Зря мы забрались так далеко в страну раггов.

— Кто ж знал, что придет Холодная Беда? Если бы мы не заняли их лагерь под скалой…

— То давно были бы в Стране Счастливой Охоты. И не мучались бы.