Читать интересную книгу Страстная ночь в зоопарке - Дарья Донцова

Борис попытался спорить:

– Вы же сами только что сказали: прозектор усомнился в диагнозе, он так и не смог определить, что у Брама сифилис!

Мария исподлобья посмотрела на него:

– Ну да! Зараза похожа на сифилис, но что-то там не складывается. Вот только люди все равно поверят мне. Если же медики опубликуют заявление, что у Генриха была другая болезнь, даже назовут ее, народ решит: Волковы заплатили экспертам за ложный диагноз. Так стоит мое молчание денег?

– Да! – быстро ответил Роберт. – Но нам необходимо четко договориться по всем пунктам и кое-что уточнить.

– Я готова к диалогу, – кивнула Мария.

Оксана покинула кабинет Робби, она не присутствовала при торгах. Мать поспешила к дочери, обнаружила ту в постели безучастно лежащей носом к стене и накинулась на Надю, ухаживающую за сестрой:

– Немедленно расскажи правду! Откуда взялся шофер? Где турок? Это он заразил Зину, а та передала болезнь Генриху?

Надя начала каяться. Никакого Али никогда не существовало. Зинка потеряла голову, встретив Брама. Чем семейный, не особенно красивый, малообразованный мужчина привлек внимание избалованной, рафинированной женщины, непонятно, но разве можно логически объяснить любовь?

Зина не хотела лишать детей отца, Генрих не собирался разводиться, он хорошо относился к Марии и обожал сынишек. Но справиться со страстью ни Звонарева, ни Брам не могли, им очень хотелось проводить время вместе, и Зиночка нашла выход. Она попросила отца купить дом, который стоял обособленно и имел несколько входов-выходов. Генрих уволился со службы и поселился у любовницы. По счастью, контора, где служил Брам, располагалась не в Бургштайне, а в городе, находившемся на расстоянии двадцати километров от него. Мария никогда не ездила в офис, что ей там делать? Муж, как всегда, уходил в рейс, получал зарплату, жена пребывала в блаженном неведении, а сладкая парочка в маленьком домике жила счастливо. Чтобы окончательно всех запутать, Зина наняла турка Али. Дворник за небольшую мзду изображал возлюбленного, пару раз его и Зину видели в кино и ресторанах. Кроме Брама эту историю знала лишь Надя.

– Он альфонс! – закричала Оксана. – Мерзавец, который пользовался Зиной, вытягивая из нее деньги! Не верю, что моя дочь заразила негодяя. Наоборот! Генрих передал инфекцию девочке и умер, а его жена воспользовалась ситуацией! Я звоню отцу! Он разберется.

В Бургштайн в сопровождении мрачных мужчин в черных костюмах примчался Федор. Служба безопасности Звонарева провела тайное расследование, прижала Марию к стенке, и та призналась, что они вместе с мужем запланировали эту аферу. Генрих столкнулся с Зиной на одной из презентаций, понял, что понравился поэтессе, и, прикинувшись влюбленным, начал качать из дочери олигарха звонкую монету.

– У нас дети, – оправдывалась Мария, – средств мало, а у этой русской миллионов, как грязи, ее отец не считает, как мы, каждый грош. Что плохого? Зинка оказалась старой девой, Генрих был у нее первым! Представляете? Она в свои годы никогда не спала с мужиком и совсем с ума сошла! Придумала феньку с Али, осыпала Генриха подарками, забросала деньгами! И оказалась шлюхой с сифилисом. Обманула нас, прикидывалась девственницей! Муж ее осчастливил, Зина получила любовь. Какие проблемы? Мы от нее ничего не требовали, она сама все отдавала! Короче, платите компенсацию или позора не оберетесь!

Федор не захотел затевать скандал, доброе имя было ему намного дороже денег, поэтому он предпочел заткнуть Марии рот купюрами. Отдавая вымогательнице не особенно крупную сумму, он велел ей:

– Уезжаешь из Бургштайна навсегда! И никогда не распускаешь язык! От твоего молчания зависит жизнь твоих мальчиков. Ляпнешь чего не надо, и прощайся с сыновьями.

Мария испугалась и исчезла, неприятная история была похоронена. Зинаиду в срочном порядке отправили в Швейцарию, тамошние врачи исследовали ее и вынесли вердикт: никакого сифилиса у нее нет и никогда не было. Генрих, вероятно, подцепил болезнь от неизвестной партнерши. То, что муж не заразил жену, не удивляло. Мария призналась, что после появления на свет третьего сына она категорически отказалась от интимных отношений. Вот уже четыре года как брак супругов Брам стал просто дружбой. Не испытывая к мужу страсти, Мария считала его отличным отцом и не собиралась разводиться. А Генрих на первое место в жизни ставил детей, ценил Марию, знал, что она самоотверженная мать, и тоже не желал рушить союз. Не всякую пару связывает секс. Бывает, люди не спят в одной постели, но никогда не бросят друг друга. Мария не нуждалась в физической близости с мужчиной, а как решал эту проблему Генрих, она не интересовалась. Очевидно, шофер ходил к проституткам, коих на трассе мириады. А вот почему не заразилась Зинаида, осталось загадкой. Вероятно, от рождения ей достался уникальный иммунитет, или она входит в очень немногочисленную группу людей, которые невосприимчивы к венерическим заболеваниям.

Зина некоторое время лечилась в Швейцарии. Нет, ее физическое состояние было образцовым, а вот психическое оставляло желать лучшего. Потом Звонарева вернулась в Москву. Она перестала писать стихи. Дом на окраине Бургштайна Федор продал и сказал дочери:

– Забудь навсегда мерзавца Генриха и впредь будь осторожной. Помни, вокруг молодых женщин с деньгами всегда крутятся негодяи, желающие набить карманы.

Зиночка заплакала:

– Я больше никогда не посмею показаться на глаза Волковым и Борису.

Федор обнял дочку:

– Успокойся, никто ничего не знает. В курсе лишь мы с мамой и Надюша.

– Мария приходила к Волковым, – всхлипнула Зина.

– Верно, – подтвердил Федор, – но она ничего не сообщила ни им, ни Боре, просто попросила связать ее с Оксаной, сказав: «У меня есть интересная информация для Звонаревой, но она стоит денег».

Зиночка поверила отцу и обрадовалась. Федор вздохнул с облегчением. Он не хотел, чтобы его дочь и ближайшие друзья смущались при встречах. Волковы и Борис отлично понимали Звонарева, поэтому сделали вид, будто ни о чем не подозревают. Зину по-прежнему активно приглашали в Бургштайн, но, похоже, неприятные воспоминания пересилили: младшая Звонарева более не являлась в гости к тем, кого раньше считала своими родственниками.

Борис замолчал.

– Печальная история, – пробормотала я, – жалко Зинаиду, но она справилась, поборола себя, часто в последний год приезжала на репетиции, сейчас прибыла на премьеру своей пьесы. Похоже, она в порядке.

Глава 22

Боря быстро посмотрел на дверь.

– Ну… есть у меня некоторые сомнения. Как ты думаешь, почему я рассказал тебе эту историю?

– Не знаю, – после небольшой паузы ответила я.

Борис понизил голос почти до шепота:

– Что-то здесь не клеится.

– Ты о чем? – так же тихо поинтересовалась я.

Издатель тяжело вздохнул:

– Пьеса! Уж больно она хороша!

– Ты говоришь о Зининой? – уточнила я.

Боря закивал:

– Именно. Зинаида обыкновенная графоманка. Она бесталанна! Несчастные, публикующие в Интернете: «С днем рождения поздравляем, счастья, радости желаем, пусть у вас всегда будет счастье на года», по сравнению с ней Лермонтовы и Бродские. И вдруг почти гениальная пьеса! Готов спорить на что угодно, ее автор – не она!

– А кто? – поразилась я.

Борис пожал плечами.

– Студент Литературного института, которому понадобились деньги, одаренный человек с хорошим вкусом, не желающий заниматься писательством. Я знаю одного преподавателя из Оксфорда, поверь, он почти Шекспир, создает удивительные, прекрасные сценарии для студенческой киностудии. Сколько раз я ему говорил:

– Генри, не зарывай в землю талант. Если отправишь свои тексты в Голливуд, будешь богат и знаменит.

Но всякий раз слышу в ответ:

– Мне не интересен кинематограф, я счастлив, когда работаю со студентами, а сценарии чепуха. Они пишутся левой ногой для нашей учебной студии, всего-то любительская проба пера.

Зинаида явно кому-то заплатила, чтобы иметь возможность вновь приехать в Бургштайн. Она понимала: пьеса понравится Ольге, та моментально отдаст ее режиссеру, Зину позовут для участия в постановке, репетиции не обойдутся без автора, и на премьеру ее стопроцентно пригласят. Зинаида вернется в Бургштайн победительницей.

– Учитывая, что дочь Федора считается в вашем доме кем-то вроде племянницы, полагаю, ей не нужен повод для посещения Бургштайна, – удивилась я.

Борис смутился.

– Не очень-то хорошо мы в последний раз расстались. Понимаешь, мы дружим с юности, со школьных лет. Федя и мы с Ольгой жили когда-то в одном дворе. Вместе ходили в школу, потом Оля стала профессионально заниматься балетом и отдалилась от нас. Ну, да это все было так давно, что неинтересно. Важно лишь то, что за долгие годы мы стали ближе кровных родственников. Можешь не верить, но мы ни разу не поругались, спорили порой до хрипоты, не соглашались друг с другом, но никогда не обижались, не дулись и не затевали склок. Ради общего спокойствия решили не говорить Зине, что мы тоже в курсе ситуации с Генрихом. Но получилось не совсем так, как мы планировали. После того как некрасивая правда вылезла наружу, родители решили лечить дочь, а Зинаида наотрез отказалась ехать к врачам в Швейцарию. Федор с Оксаной ее упрашивали, Надя умоляла, но нет! Зина уперлась козой! Лежала в кровати и шептала: