Читать интересную книгу Страсти по-губернаторски - Фридрих Незнанский

— Да уже свернул к вам!

— А, ну это близко. Я жду. А удобное помещение мы здесь найдем. Не сомневайтесь, Юрий Петрович.

— Да уж какие теперь сомнения!..

Печерский, заметил Гордеев, был чем-то огорчен, и подумал, что это он своими резкими действиями заставляет беспокоиться нормальных людей, не привыкших к таким вот крайним ситуациям. Хотя уж о бывшем комбате так не скажешь — все, поди, в жизни прошел. И Юрий решил не задавать лишних вопросов — надо будет, он сам скажет. И дождался.

Они достали связанных бандитов — одного из багажника, а второго с заднего сиденья «форда», куда их «устроили» Филипп с Николаем, после чего уехали к себе «домой», — и волоком перетащили в подвал под сторожкой. Ноги развязали, сняли скотч, чтоб дышать было легче, а руки оставили связанными. И велели сидеть тихо, иначе… Дополнительных объяснений не требовалось.

Наконец и Печерский раскололся.

— А ведь я должен буду вас огорчить, Юрий Петрович.

— Что случилось? Я уже заметил, что вы не в себе.

— Будешь тут… — пробурчал Печерский. — Помните, мы говорили с вами о свидетеле со стороны защиты? Тёртов такой, помните?

— Ну еще бы!

— Нет его больше.

— Сбежал? Исчез?

— Увы, говорят, помер, бедняга, в одночасье. Упал дома у себя с лестницы, поскользнулся, разбил голову и умер, не приходя в сознание. Так, на ступеньках, и нашли соседи. А поскольку был он человеком одиноким, да еще и пьющим, по словам соседей, то и родственников искать не стали, а похоронили за государственный счет. Даже экспертизу проводить не стали — кому это нужно?

— Все правильно, свидетель своё слово сказал и исчез с лица земли. Какие теперь к нему вопросы? Лихо работают! И когда это случилось?

— Да уж неделю назад похоронили. Я послал поискать его своего человека, тот и узнал. А ведь этот Тёртов, насколько я понимаю, представлял именно для вас большой интерес?

— Как вы уже сказали, увы… Но вернемся к этим нашим… баранам. — Гордеев указал пальцем в пол, себе под ноги. — Мне казалось, что лучше всего было бы поднять вокруг них общественный шум. Напечатать что-нибудь этакое в газете, а оружие — оно помечено, кому из них принадлежит, — передать через того же Плата на экспертизу. Прикинуть пулю, извлеченную из тела Людмилы Лякиной к одному из стволов, и убийца ее таким образом будет обнаружен. Но это хорошо бы «провести» через того следователя, на котором висит расследование ее убийства. Я туда лезть не могу, в силу ряда причин. Вам это сделать проще, да к вашему слову больше прислушаются. Вы все-таки в городе личность известная. Опять же ваше общественное движение «За справедливость». Сторонники-то есть? Вот с их помощью.

— Сторонники есть толковые. Бывшие «афганцы», люди, прошедшие Чечню, просто инвалиды, о которых государство ничего не хочет слышать. Наберем, сколько будет надо!

— А вы, вообще, соберитесь, как будто это вы их взяли. Ну с моей помощью, я был у вас, скажем, вроде приманки, на которую они клюнули. Потом можете их сдать в милицию как подозреваемых вами в преступлении. В конечном счете мне ваше руководство рот закрыть может — есть на то разные способы, — а вот вам, общественности, нет. Да и своей смертью этот Тёртов здорово усложнил мне жизнь. Теперь придется искать свидетелей по-новому. А на это уйдет безумное количество времени. К тому же и на рассмотрение принесенной мной жалобы они могут потратить любое время, ровно столько, сколько им удобно. Возьмут да и назначат рассмотрение в областном суде прямо хоть завтра, они-то в своей позиции уверены, а я не совсем готов, если говорить по правде.

— Да я понимаю, что вам некогда заниматься этими мерзавцами, ничего, думаю, сами справимся. И еще свои условия Журавлеву выставим. А с убийцей разговор короткий.

— Вот здесь, — сказал Гордеев, передавая Печерскому магнитофонную пленку, — записаны признательные показания обоих бандитов. Не бойтесь проколоться, грамотно записаны, без лишних эмоций. Понимаете?

— Понимаю, — ответил Печерский, мрачно улыбаясь. — Ничего лишнего, да?

— Вот именно. Ну что ж, тогда я поеду. А вы свяжитесь с Платом. У него уже лежит одно мое заявление. Два, я считаю, было бы лишним.

4

Туго пришлось Юрию Петровичу. Необходимо было так провести работу со свидетельскими показаниями, чтобы максимально нейтрализовать и дезавуировать показания покойного уже Тёртова. Но, кажется, это удавалось.

После исчезновения Горохова и Лазуна слежку свою за адвокатом бандиты сняли. «Маячок», который по-прежнему «сидел» на днище «форда», указывал незримым наблюдателям, куда отправился Гордеев, не более того. Да он никуда особо и не ездил.

Чем занимался Печерский, Юрий Петрович не интересовался, не звонил и с ним не встречался. Только раз поинтересовался у Плата, что тот сделал с его заявлением.

Артем Захарович ответил, что передал по назначению, но генерал молчит. Может, чего-то выжидает, а может, и сам не знает, какие меры предпринять. Но вот эксперт-криминалист исследовал пулю, которую он извлек из стены дома, а также переданный ему пистолет. Ничего общего. Стреляли из другого ствола.

— А других пистолетов к вам не поступало? — наивненько этак поинтересовался Гордеев.

— А вам откуда?.. Впрочем, тут от ряда граждан поступило заявление… Я в курсе. Вряд ли вам будут интересны подробности, но они сами задержали двоих преступников с оружием. И вот эти новые стволы уже представляют определенный интерес для следствия. Следователь Заводской прокуратуры Борис Вайтенберг, которому поручили «мокрое» дело Лякиной, сказал мне, что пуля, извлеченная из ее тела, уже экспертом идентифицирована. Кстати, тот же пистолет засветился и возле вашей телефонной будки. Вот, пожалуй, все, что я могу вам сказать. Дело определенно сдвинулось с мертвой точки. Преступники уже задержаны. Правда, их адвокаты требуют изменить меру пресечения на подписку о невыезде, но с этим у них вряд ли что-нибудь получится — труп-то уже имеется. И магнитофонные записи допроса, который они всячески отрицают. Еще вопросы?

— Благодарю вас, — серьезно ответил Гордеев. — Вопросов у меня нет, но я с огромным удовольствием выслушал ваш пространный ответ.

— Приятно слышать, — без всякого выражения ответил оперативник.

Итак, у них дело сдвинулось, это хорошо. И то, что Печерский с товарищами нашел способ сдать бандитов властям, это тоже прекрасная новость. Таким образом, Гордеев оказывался аккуратно выведенным из этой игры. И теперь какие к нему претензии? Не эту ли мысль подспудно подчеркнул и Артем Захарович, рассказывая о заявлении граждан? Уж он-то наверняка знал подноготную.

Теперь оставались собственные дела.

Первое и, вероятно, последнее слушание дела в суде было назначено на ближайшую пятницу. Юрий Петрович прекрасно понимал такой их маневр — они хотели закончить рассмотрение дела в кассационном порядке в один день. Пятница наиболее удобна для этого. Что ж, Юрий Петрович был уже готов и к такому повороту событий…

Редко приходилось ему присутствовать при подобном судебном фарсе.

Нет, ну то, что Фемида не только ничего не видит, — это, что называется, ясно по определению, но то, что она еще и абсолютно глуха, — это было отчасти для Гордеева новостью.

Зампред областного суда Илья Александрович Савенко, возглавивший коллегию по уголовным делам облсуда, упитанный, сытый и неповоротливый бирюк, восседал, подобно Самохвалову, монументом. Они даже чем-то были отдаленно схожи — этакие провинциальные дуболомы.

Сообразил теперь Гордеев, и почему отказалась возглавить кассационную инстанцию, в данном случае, судья Митрофанова. Дело-то было все же, что ни говори, эмоциональным, а женщина может, не дай бог, и расчувствоваться. А тут решительно не должно было быть никаких чувств и вообще любых проявлений совести, тут должна была соблюдаться лишь чистая формальность.

Председательствующий открыл судебное заседание, а затем бегло и невнятно, словно рот его был полон непрожеванной каши, перечислил состав участников. Отводов и иных ходатайств не возникло.

Савенко предоставил слово Гордееву, который максимально убедительно, с собственной точки зрения, изложил существо принесенной жалобы, а также обосновал все свои доводы.

Затем с не менее пространной речью выступил защитник Мокшанцев, который всего лишь повторил то, о чем говорил на заседании районного суда — не больше и не меньше.

Не слушая дальнейших возражений, Савенко объявил, что суд удаляется в совещательную комнату для вынесения своего решения.

Ждать пришлось недолго.

Столь же невнятно, как и открывая заседание, Савенко заявил, что в результате рассмотрения уголовного дела в кассационном порядке суд принял решение об оставлении приговора Заводского районного суда без изменения, а жалобы представителя потерпевшего без удовлетворения. Коротко и определенно.