ж ее на дирижабли-то не ставят? — протянул Вячеслав.
— А зачем? — пожал плечами я. — Системы тропосферной связи — прожорливые, энергии им требуется как бы не впятеро больше, чем обычному радиотелеграфу, а «кит» — это не морской крейсер, для которого угольный накопитель в шестьдесят тонн не вес. Для дирижаблей же, как ты понимаешь, энергоемкость оборудования — больной вопрос. Да и в обычных условиях овчинка выделки не стоит. При тех высотах, на которых летают те же каботажники, радиус прямой видимости может достигать трехсот миль, так зачем заморачиваться с тропосферной связью, когда обычной вполне достаточно?
— А для «Мурены», значит, расход энергии некритичен? — прищурился Вячеслав.
— Слав, кто я? — со вздохом спросил я брата моей невесты.
— Э-э-э… шкипер? — почесав пятерней затылок, протянул он и начал загибать пальцы. — Мой работодатель? Жених Алены?
— Бра-атик, — чуть ли не простонала Алена, прикрыв глаза ладонью.
— Ар-те-фак-тор, — по слогам произнес я. — Неужели ты думаешь, что, занимаясь разработкой рунных цепей и скриптов, я удержался от того, чтобы разобраться с покупавшимися для «Мурены» системами?
— О… — Вячеслав развел руками.
— Вот-вот. Я и не удержался. А там… посмотрел, повздыхал и взялся за переделку и оптимизацию. Результат ты видишь вокруг и даже летаешь на нем, — покивал я и выдал объяснение, хоть и отдающее некоторой самоуверенностью и похвальбой, но оно все же лучше, чем правдивый рассказ о накопителях «Мурены»: — Я очень хороший артефактор, Слав. И это не хвастовство, а констатация факта, который могут подтвердить новгородские Золотые пояса и республиканские военные артефакторы. Они бы не стали охотиться за мной, будь я нахватавшимся вершков дилетантом или даже рядовым специалистом. В общем, мне не составило труда исправить огрехи и грубости в работе заводских арт-инженеров, что привело к реальному и весьма заметному снижению энергопотребления яхтенным оборудованием.
— Вот же ж, — покрутил головой Вячеслав, явно прикидывая, сколько нестандартного оборудования может быть установлено на «Мурене». Ну, тут я ему могу помочь.
— Все.
— Что? — не понял Трефилов.
— Я говорю, все механизмы и агрегаты яхты прошли через мои руки. — Я даже кистями покрутил… для достоверности, ага.
Вячеслав присвистнул.
— Мужчины, если вы закончили обсуждение железа… — произнесла Алена, которой явно надоело слушать наш разговор. — Хочу заметить, что радиотелеграф нашего гостя прекратил работу. Полностью.
— А сам он лег в дрейф в паре миль от берега, к югу от нас, — бросив взгляд на навигацкий стол, дополнил Вячеслав, моментально переключившийся в рабочий режим.
— Интере-есно, — протянул я. — А что там делают люди Бьорна?
Повернув трубу переговорника, я вызвал Федора, сегодня, кажется, прописавшегося в «вороньем гнезде» яхты, откуда он вел наблюдение за поселком, в котором скрылся караван трехпалого вора. Ну а как его еще назвать? Груз забрал, деньги не отдал. И кто он после этого? Кидала натуральный. Вор-рюга!
— Машины загнали на площадку мехдвора, он с самого края поселка находится. Ящики сняли и поставили под навес в углу двора. Да, с четверть часа назад от деревни разошлось шесть вооруженных групп, по три человека в каждой. Ищут, наверное, кого-то. — В последней фразе младшего Трефилова явно послышалась ирония. — Больше новостей нет, шкипер. И это… можно я в гондолу поднимусь? А то уже тело затекло в этой будке сидеть… да еще и в «шкуре».
— А без нее ты бы там от холода давно околел, — фыркнул я. — Ладно уж, бедолага. Поднимайся, будем тебя чаем отпаивать. И Алексея прихвати по дороге.
— Я бы и от чего-нибудь покрепче не отказался, — буркнул Федя.
— От чифиря, что ли? — делано изумился я. — Вот не знал, что ты любитель этой гадости.
— М-молодежь, — крякнул он с досады и отключился под смех сестры и брата.
— А чего, собственно, ждем-то? — поинтересовался Вячеслав, когда мы отсмеялись и Алена убежала на камбуз готовить чай на всю компанию.
— Ночи, конечно, — пожал плечами я.
— Хм, уточню вопрос, — протянул Слав. — Зачем мы дожидаемся ночи?
— А ты что, думаешь, я уйду отсюда без наших денег или хоть какой-то компенсации? — На этот раз мое удивление было абсолютно неподдельным. — Вот уж нет! Восемьсот гривен на дороге не валяются, знаешь ли! Да и моральный ущерб никто не отменял. Собственно, их изъятием мы сегодня ночью и займемся.
— Опять в авантюру лезем, — со вздохом констатировал Трефилов… и согласно кивнул. — С другой стороны, все правильно. Зря, что ли, работали?
— Вот и ладненько. Вот и замечательно. Приятно, когда твои умные идеи оценивают по достоинству, — довольно улыбнулся я. — А сейчас слушай еще одну мудрую мысль, можно сказать, гениальный приказ твоего великого командира! Кру-угом! В кают-компанию шагом м-арш! Чай пить будем… с печеньем.
Вячеслав дурашливо козырнул и, изобразив уставный поворот… ну, почти уставный, через правое плечо-то… двинулся к выходу из рубки. Я было последовал за ним, но вынужден был вернуться, когда услышал стрекот радиотелеграфа. Честно говоря, отрывая ленту телеграммы, я предполагал, что там окажется очередной набор цифр, и был весьма удивлен, увидев, что за данными идентификатора абонента, следует вполне связный текст. Связный, но… несуразный. Очередной шифр, что ли? Вот ведь перестраховщики.
Покрутив в руках телеграмму, я открыл ящик под стойкой радиотелеграфиста и положил ее в то же отделение, в компанию к уже хранившемуся там рулону узкой бумажной ленты, на которой скрупулезно, до последнего знака было отпечатано все, чем давешний гость замусорил эфир.
За чаем я поделился с командой своими мудрыми мыслями и планами по возмещению нанесенного нам шельмой-старостой ущерба и изъятию зажиленной им оплаты за доставленный груз. Собственно, ничего слишком хитрого или затейливого я не предлагал. Скорее, наоборот, план был прост как лом. Подойти на замаскированной «Мурене» к ящикам с грузом и лебедкой втянуть их в трюм, после чего так же тихо и незаметно уйти.
Команда выслушала меня в молчании, под хруст имбирного печенья. Когда же я договорил, смолк и он. Впрочем, всю эту благостную тишину уже через минуту смыло гвалтом обсуждения. Вот как, как четыре взрослых… относительно взрослых человека могут создать столько шума, а? Не понимаю.
Тем не менее ничего лучшего Трефиловы предложить не смогли, а потому план был принят к исполнению без всяких правок. Оставалось только дождаться ночи…
И мы ее дождались. Темную, облачную и прохладную. До первого взрыва, звук которого прокатился по острову, отражаясь долгим эхом в холмах. Сначала я даже подумал, что произошел какой-то сбой и моя хваленая маскировка приказала долго жить, отчего нас сейчас и обстреливают, но накатывающая на поселок череда вздымающихся султанов разрывов, подсвеченных ослепительно-яркими сполохами оранжевого пламени, увиденная нами через остекление кормового салона, моментально вымела эти панические мысли из моей головы. Смотреть на то,