Отвечая на вопросительный взгляд отца, она фыркнула:
— Роджер!
— Зря смеешься. Тебе очень повезло.
Арика пожала плечами:
— Наверно.
— И, пожалуйста, не считай его вещью, девочка. Не ради него, ради тебя самой. Понимаешь?
— Я никогда не поступлю с ним плохо, но он все-таки машина.
— Для тебя будет лучше, если ты привыкнешь думать о нем, как о человеке.
— Зачем?
Тгон молча пожал плечами.
Арика вдруг встрепенулась и с подозрением взглянула на отца:
— А ты его случайно не того? Не оживил? Или добавил что-нибудь?
— Я его не трогал. Конечно, формально Роджер — робот, машина, вещь — не больше. Но я настаиваю на своем совете.
— Я постараюсь.
— И еще. Твой друг-колдун расспрашивал меня о многих вещах. Если он попросит твоей помощи в дальнейшем исследовании Зоны — я ничего не имею против.
— А его тип колдовства позволяет использовать Зону? — осторожно спросила Арика.
— Да.
— Тебе видней.
— Тебе он не нравится, но на него можно положиться.
Женщина холодно пожала плечами:
— Если альтернатива — смерть, — запросто.
Губы Тгона дрогнули в усмешке, что случалось не часто.
— Лина в начале относилась ко мне примерно так же.
Дочь от возмущения чуть не подавилась:
— Вот спасибочки! За «голубого» сватают!
Тгон бросил на Арику предостерегающий взгляд:
— Не вздумай! Тебе нельзя шутить с этим!
— Да помню я, помню, — буркнула она и подозрительно уточнила, — а зачем ты тогда вообще упомянул маму?
— Тебе подобных тянет к колдунам. Разругаешься с этим — появится еще кто-то. Колдун может быть тебе другом, любовником, — кем угодно, но, ни в коем случае не мужем…
— Потому что для них — обязательное условие узаканивания отношений — соединение обеих сторон какой-то специфической связью. Все это я помню, — досадливо отмахнулась она, но Тгон невозмутимо закончил:
— …И не отцом твоего ребенка — слишком велика вероятность рождения монстра.
Она скривилась и сообщила:
— Конкретно этот — только через мой труп.
— Не зарекайся. Я тебе уже говорил и повторяю — Жорот — весьма неплохой выбор — с твоей стороны. — Тгон, помолчав, добавил, — И — это очень важно — никогда не выводи Роджера в Зону. Ты его не удержишь, даже я делал это с трудом. То же, кстати, относится ко всем высокотехнологическим предметам.
Арику передернуло: она представила, как Роджер проваливается в пустоту.
— Спасибо за предупреждение. Я бы точно попыталась. А терять мне его не хочется.
— Хорошо, — Тгон чуть улыбнулся и обнял дочь.
— Все, да? — полушепотом спросила она.
— Почти. Вот, возьми, — он протянул ей свой браслет. — Мне он уже не нужен. Тебе, в общем, тоже не очень. Но если захочешь — носи.
— Спасибо, — отведя взгляд от браслета, она увидела, что осталась одна. Глотая навернувшиеся слезы, сделала несколько шагов, сосредотачиваясь, как ее когда-то учил Тгон, вышла из Зоны и очутилась в знакомой библиотеке. Первый, кого она увидела, был стоящий около окна Роджер.
— Господин Жорот сказал, что твоя прежняя комната в твоем распоряжении. Когда ты отдохнешь и приведешь себя в порядок, он будет ждать тебя в гостиной.
Арика, все еще думая об отце, рассеяно кивнула. И тут же решительно встряхнулась, откладывая размышления «на потом».
— Идем. Тебе он комнату дал?
Роджер, идя чуть сзади и слева от Арики, ответил:
— Он приказал мне разместиться в твоей.
Арика вопросительно приподняла брови.
— Гм?..
— Я могу, конечно, ошибаться, но, по-моему, господин Жорот знает, кто я такой.
— А. Увидел, значит.
Зайдя в комнату, женщина полезла в шкаф за полотенцами и удивленно хмыкнула, обнаружив на тех же полках несколько комплектов женского белья, подходящего ей по размеру.
— Но ты говорила, он слеп. Да и мои личные наблюдения…
Она пожала плечами:
— Он видит не глазами. Но как-то видит.
Находка навела ее на мысль, и Арика открыла отделение для верхней одежды. Там висела пара дюжин вешалок с одеждой. Тоже ее размера. Она обернулась к Роджеру:
— Ты это с собой привез?
Робот покачал головой:
— Все так было, когда я приехал.
— Ясно. Я пошла купаться. Жорот ни о каком временном лимите не говорил?
— Нет.
— Эт-то хорошо, — довольно улыбнулась Арика. — У меня впечатление, что я не мылась чуть ли не месяц.
— Не больше семнадцати дней.
— Что-о?!
— С ночи смерти Нааля прошло семнадцать дней. Ты совсем ничего не помнишь?
— Совсем. Что я делала все это время?
— Пыталась добраться до храма, где хранился третий свиток и отобрать его у жрецов.
— И как?
— Извини, но лучше будет, если об этом расскажет господин Жорот. Я и половины не видел, а из того, что видел, почти ничего не понял.
— Как это: «и половины не видел»?
— Я не могу фиксировать большую часть визуальных эффектов, сопровождающих магические действия. Мои наблюдения ограничиваются изменениями материальных предметов, происходящими в результате магических действий.
— Ага. А так как изменения не всегда проявляются явно, то…
Роджер закончил:
— Значительная часть общей картины мне недоступна.
— Понятно. Ладно, я пошла купаться.
Нырнув под душ, Арика вдруг вскрикнула: левый бок обожгло, как огнем. Она с удивлением увидела длинную неглубокую рану, тянущуюся от левой груди по боку до ягодицы.
— Я могу помочь?
Увидев Роджера, стоящего в дверях ванной комнаты, Арика разозлилась:
— Что ты тут делаешь? Я тебя звала?
— Но…
— Да или нет?!
— Извини, пожалуйста, — он вышел, тихо прикрыв дверь.
«Глупо, — подумала она. — Зачем я его обидела? А робот вообще может обижаться?..» Она вдруг скорчилась в углу ванной и заплакала. «Роджер ни при чем. Этот проклятый Свиток!»
Он использовал ее тело, выкинув оттуда ее саму, как ненужную деталь из механизма. Это хуже, чем изнасилование. И даже, чем смерть. Вдруг та часть, которая от Свитка, еще осталась где-то там, в глубине нее? И она, Арика, когда Свитку понадобится, снова исчезнет, а тело будет послушно выполнять приказы чужака?
«Нет, не может быть! Отец бы предупредил», — она чуть успокоилась, стараясь сдержать рыдания. Гордость расы Тгона вошла в поговорку. Отец никогда не выпустил бы ее, не будь у него полной уверенности, что дочь свободна.
Арика зло и торжествующе оскалила зубы сквозь слезы. «Точно. Он бы скорее меня убил. Ты, Свиточная сволочь, выбрал неподходящий объект для своих штучек». Вспомнив о последнем подарке отца, Арика дотянулась до брошенной на пол одежды и вытащила браслет. Повертела его в руках, успокаиваясь. Такие браслеты были одной из двух отличительных черт расы отца. Вторая — отсутствие волосяного покрова по всему телу, включая даже брови. Правда, мать Арики (она была другой расы) избавила дочь от этого, позаботившись также о том, чтобы ее гены доминировали во всех потомках по женской линии. «Рождаться лысыми в твоем роду будут только мужчины, и то не слишком часто». Арика улыбнулась сквозь почти высохшие слезы и решительно надела браслет на руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});