в лагере Эрика и намерении войти в Рэйт. После этого Влад решил со мной поговорить – впервые со дня подписания договора.
– Зачем ты это сделала? – он подошёл ко мне, когда я прогуливалась по берегу садового озера, наконец-то одна.
– Что именно? – мне было трудно смотреть на него, но я заставила себя.
– Всё. И заявление, и договор.
– Чтобы остановить войну. Ты ведь этого хотел? – я вспомнила наш разговор в доме Хелены перед отъездом. Прошло всего две недели, а ощущение, что это было в прошлой жизни.
– Не так! Ты..
– А что мне оставалось? Эрик всё равно выдал бы меня за Сегдия, так я хотя бы сделаю это на своих условиях.
– На каких?
– Узнаешь.
Влад взял меня за предплечье и сжал
– На каких условиях, Ель?
– Влад, как ты думаешь, какие были планы у Эрика на Марка? Что он собирался сделать с ним и Раманом?
Влад побледнел, челюсти его сжались.
– Я сама выберу их участь. И никто не сможет оспорить это решение. Вот моё условие.
Влад отпустил меня и отвернулся. Я услышала как он со свистом втягивает воздух.
– Ты..
– Это моё решение, Влад. И, я думаю, что тебе лучше уехать. Я не хочу, чтобы Марк считал тебя предателем. – после этих слов я бросила последний печальный взгляд в его прямую спину и пошла по берегу озера в другом направлении. Я чувствовала, что поступила правильно. Марк и Раман – последние родственники Влада. Это меньшее, что я могла для него сделать.
14. Елия.
Через неделю мы выехали. Я, Эрик, Сегдий и Влад ехали в большом микроавтобусе, который здесь называли йокус. Кресла располагались в два ряда, раскладывались в полноценные кровати и имели шторки-перегородки. Поездка в Рэйт проходила с комфортом. Леса сменялись деревнями, поля сменялись лесами, пока вдали не показалось море. Дальше дорога отдалялась от побережья, но неизменно возвращалась к нему. Значит мы уже близко, скоро станут видны горы. Сердце щемило, мне не хотелось, чтобы эта поездка заканчивалась. Скоро наступит конец. Можно ли будет назвать его победой? Наверное да – я ведь стану королевой. Только, самое горькое всегда наступает после победы – когда отгремели фанфары, улеглась триумфальная пыль и осталась только ответственность и вечная борьба с собой за право называться человеком. Я не хочу этой победы и никогда к ней не стремилась. Но мне довелось стать тем человеком, у которого нет шанса на капитуляцию. Я много раз возвращалась мыслями к тому периоду и думала – если бы я не любила, мне было бы легче или тяжелее? Приняла бы я те решения, которые тогда были единственно верными или поступила бы по другому? Что тогда наступило бы после победы?
Наконец, вдалеке показались горы, теперь к тревоге и тоске подмешалось новое чувство. Ощущение, что я еду домой. Откуда оно взялось? Но чем ближе мы подъезжали, тем сильнее становилась тревога. Вот и всё. Приключения кончились, начинается жизнь. Влад косился на меня время от времени, его тревожность я ощущала краем сознания. Сегдий, иногда, подсаживался ко мне и принимался забалтывать. Наверное, он тоже чувствовал отголоски эмоций, или же просто догадывался о моём внутреннем состоянии. Я была благодарна ему – и за то, что старался отвлечь, и за то, что не пытался сблизиться слишком быстро.
Перед воротами Рэйта мы остановились. Они были, ожидаемо, закрыты и перед ними стоял небольшой отряд воинов. Мы вышли из йокуса и, окружённые охраной, подошли к солдатам. От них отделился один и встал перед нами. Это был Бригг. Он узнал меня, кивнул, а когда увидел Влада глаза его расширились и он отступил. Ворота города открылись перед нами. Марк стоял на балконе над главной площадью. Его лицо ничего не выражало. Народ вывалил на улицу, стоял молча, провожал нас глазами, растерянными лицами. Мы подошли к замку. Мы вошли в него. Марк встретил нас в тронном зале. Он держал в руках резную деревянную шкатулку, украшенную изумрудами, которые изображали листву. Мы подошли к нему.
– Здравствуй, принцесса. – обратился он ко мне.
– Здравствуй, король. – ответила я.
– Я передаю тебе ключи от города и надеюсь, на твою мудрость и твёрдость. – он открыл шкатулку и с лёгким поклоном головы протянул её мне. Я приняла шкатулку с таким же поклоном.
– Спасибо, лорд Наймор.
Со шкатулкой в руках я повернулась к людям, пришедшим вместе с нами в тронный зал. Ещё никогда я не обращалась к такой толпе.
– Я хочу, чтобы до коронации все, кто жил во дворце остались жить в своих покоях. Коронация будет проведена тогда, когда в Рэйт прибудут официальные представители Крамира, Гвинда и Парда. Я хочу, чтобы у наших соседей не возникло сомнений в законности передачи власти.
Эрик, напрягшийся было в начале моей речи, удовлетворённо кивнул. Влад смотрел поверх моей головы, а Сегдий улыбнулся и подмигнул.
На протяжении следующих двух недель я вставала с рассветом и принималась за работу. Мне несли отчёты и жалобы, запросы и просьбы. Каждый день я разбиралась с солдатами, с гражданскими, с чиновниками. Марк, по моей просьбе, помогал мне. Объяснял кто есть кто, откуда и куда движутся финансовые потоки, какие дела сейчас пришли в упадок в связи с войной, а какие проекты заморожены. Мы не разговаривали о личном, но я чувствовала на себе его взгляд постоянно. Наверное, он гадал что его ждёт после моей коронации.
За стенами замка нарастало напряжение. Две враждующие армии в пределах одного города – слишком много. Жители боялись выходить из домов. В, конце-концов, мне удалось убедить Эрика вывести большую часть рампийской армии за пределы города. Когда прибыли представители соседних государств и была назначена дата коронации – я вздохнула с облегчением. Скоро всё.. не закончится, нет. Но, я надеялась, что когда уйдёт армия Рампии, здесь станет спокойней. Правда, они вряд ли уедут до свадьбы. Мне стало горько. Не такой жизни я хотела.
Пришло время и меня закрыли в покоях. Многовековая традиция обязывала закрывать будущего короля или королеву на три дня перед коронацией, чтобы он или она обдумали и записали свой первый королевский указ. По нему чиновники и народ старались угадать каким будет правление и что из себя представляет новый венценосец.
Мои покои состояли из четырёх комнат: изумрудно-зелёной спальни со светлой мебелью и тяжёлыми шторами на окнах; такого же зелёного кабинета, но с тёмной мебелью – мрачное, на мой взгляд, сочетание; неожиданно, светлой ванны и жёлтой комнатой для приёмов.
Я сидела в приёмной над чистым листом бумаги уже третий день и думала. Всё дело было в том, что приказ который мне хотелось бы издать, противоречил моим обязательствам перед Эриком. Договор, зачитанный до дыр, лежал тут же. Я