заслужил это.
Я прочищаю горло. — Стало немного тихо.
— Просто любуюсь видом, — говорит она.
— И?
— Неплохо.
— Просто неплохо?
Она грызет кончик ногтя. — Ты же знаешь, что говорят о машинах. Они могут выглядеть красиво, но что действительно важно, так это ускорение и скорость. То, что под капотом. Что у тебя есть в качестве доказательства В?
— Может, я тебе покажу?
У нее на лице расцветает ехидная ухмылка. Она хочет мой член, я уверен в этом, но в ее планах есть что-то более озорное. Я снимаю рубашку через голову и сбрасываю ее, прежде чем подойти ближе.
Я благодарю человека свыше, что у меня отличные рефлексы, во многом благодаря тому, что Даллас долгие годы приставал к моей заднице, пока я не научился защищаться, потому что, как только она собирается столкнуть меня в бассейн, я хватаю ее за руку, увлекая за собой. Задержав дыхание, мы погружаемся под воду и задыхаемся, всплывая на поверхность.
— Я показываю тебе свой ослепительный член, и вот что получаю взамен? — спрашиваю я, переводя дыхание и качая головой. — Такая неблагодарная.
Она смеется. — Тебе не нужно было хватать меня за собой.
— О, да, нужно.
Потому что мы собираемся повеселиться.
Глава 22. Стелла
Я задыхаюсь, мои легкие работают на пределе, пока мы смотрим друг на друга под ярким лунным светом.
Хадсон совершенен, его твердый член заставляет мой рот наполняться слюной. Его рука холодна, когда он протягивает ее, чтобы обхватить мою талию, и притягивает меня к своей мускулистой груди. Наши глаза встречаются, когда он смотрит на меня с греховной ухмылкой. Я стону, когда наш зрительный контакт разрывается и его эрекция касается моего бедра.
Я напугана, но с нетерпением жду его следующего шага.
Наши губы находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Похоже, ты выиграла, Голливуд.
Он так чертовски близко, что я чувствую, как его сердце бьется рядом с моим.
Я наклоняю голову в сторону, облизывая губы. — Что ты имеешь в виду?
— Пари. Ты выиграла. Скажи мне, что должен сделать проигравший, чтобы искупить свою вину.
Я не даю ему ответа.
Вернее, даю, но не словами.
Мои губы впиваются в его с настойчивостью и отчаянием.
Он стонет мне в рот, просовывает свой язык и ведет нас к мелкому концу бассейна, наша связь никогда не разрывается. Я стону, когда меня прижимают к борту, и его сильные руки обхватывают меня, по одной с каждой стороны моего тела.
Его язык проникает дальше, умело массируя его о мой.
Этот поцелуй агрессивный. Резкий. Мы поглощаем действие, от которого слишком долго отказывались. Он тянет за подол моего топа, прежде чем разорвать его прямо посередине.
Да, он, блядь, рвет его.
И бросает на землю, как будто это Gucci прошлого сезона.
Я отрываюсь, чтобы бросить на него грязный взгляд. — Это мой любимый топ. — Он также был дорогим, как блядь.
— Был твоим любимым топом, — поправляет он. — Он выглядела дорого, и я не хотел, чтобы он еще больше пострадал от воды. Я слышал, что это плохо для тонкого шелка. Вот почему это будет следующим.
Он расстегивает мой бюстгальтер и бросает его рядом с топом. Я собираюсь похвалить его за заботу о моем драгоценном белье, но все слова замирают, когда он проводит языком по моему соску, а затем берет его в рот и сильно посасывает.
Я кричу на себя, когда давлю ему на плечи, чтобы остановить. — Снова нет презерватива, — шепчу я, мой голос дрожит. Мое влагалище и мозг ведут разборки. Один хочет остановить это, пока все не закончилось ужасно. Другому все равно, пока он продолжает делать это языком. — Если это все еще твое правило, прекрати сейчас же. Не подводи меня и не делай этого дерьма снова, или я могу взять свой столовый нож и кастрировать тебя.
Моя угроза может быть немного чересчур драматичной, но неважно.
Заставить кого-то возбудиться, а потом уйти — это, возможно, самый драматичный поступок, который вы можете совершить, верно?
— Тебе нужно принять решение. — Это не просьба. Это приказ.
— Я не остановлюсь, — мягко заверяет он меня. — Если ты не против?
Он придвигается ближе, ожидая моего ответа.
— Я чист, и я верю, что ты чиста, — продолжает он. Капли воды летят с его волос, когда он качает головой. — То, что я сказал раньше, вышло неправильно. У меня дерьмово получается доносить информацию, и мне жаль.
Он оставляет между нами некоторое расстояние и наклоняет голову вперед, чтобы провести языком между моих грудей.
Да, блядь.
Как, черт возьми, все, что он делает, так чертовски горячо?
Он толкается в мои прикосновения, когда я тянусь вниз и начинаю поглаживать его ствол. Мне нравится, как он стонет мне в ухо, пока скользит руками по моим бокам и сжимает ноги вокруг своих бедер, давая мне возможность лучше почувствовать, насколько он тверд для меня.
Я задыхаюсь от перепада температур, когда он ведет нас вверх по ступенькам бассейна и прямо к открытой зоне с мебелью. Мое сердце бьется так сильно, что я чувствую, как оно ударяется о горло, когда он осторожно укладывает меня на диван и делает шаг назад.
Он облизывает губы, наслаждаясь видом моего полуобнаженного тела, выставленного напоказ.
Я задерживаю дыхание, когда он наклоняется и расстегивает мои шорты, стаскивая их с ног и отбрасывая в сторону. Прилив возбуждения проносится через меня, когда он опускается на колени рядом со мной и дразняще поглаживает меня через трусики.
Я выгибаю спину, умоляя о большем и наслаждаясь стимуляцией кружева, ласкающего мой клитор.
Он даже не прикасается непосредственно к тому месту, где я хочу, но я уже на вершине лестницы оргазма. Он не отпускает меня до тех пор, пока я не дохожу почти до грани, почти до самого конца.
Тогда он отстраняется. Он не был бы Хадсоном, если бы он не начал каким-то образом трахать мой разум и оргазм.
— Какого черта? — вскрикиваю я. — Я сказала тебе дать мне знать, если ты передумаешь!
Я сужаю глаза, но нахожу время, чтобы полюбоваться видом его члена вблизи. Кончик блестит от выделений, и я чуть не падаю с дивана, когда он медленно поглаживает его один раз.
Это моя работа.
То, что я должна делать.
— Голливуд,