они услышали отчётливые звуки кожистых крыльев, трепещущих где-то вверху. Однажды им пришлось вернуться назад, потеряв час или два, когда потолок снова начал смыкаться над их головами и, наконец, опустился до такой степени, что проход стал невозможен.
В конце концов, Зарнак посчитал, что они уже находятся в более или менее непосредственной близости от особняка. Если так, то скоро здесь будут видны груды драгоценных камней, древних монет и сокровищ: накопленная за века добыча, вырытая из-под земли извивающимися падальщиками, служившими отталкивающему Уббу, кощунственному тотему пожирателей мёртвых.
Хотя никто не хотел указывать на этот факт, вскоре они также столкнутся с одним из нечеловеческих подданных Отца Убба, если, конечно, заявление Уинфилда Филлипса не было выдумкой или безумной шуткой. Слишком многое уже доказало его слова, и не было особой надежды на другой исход.
Возможности оттягивать время не осталось, так как предчувствие страха воплотилось в виде вязкой волны, внезапно возникшей перед ними в темноте. Существо, которое несколько секунд неподвижно стояло в неуклюжей позе, не имело никакого видимого лица. Его можно было бы сравнить с одним отрубленным щупальцем осьминога, наделённым собственной жизнью. Огромные круглые присоски-рты трепетали вдоль его обнажённой нижней стороны, несомненно, в предвкушении еды.
Трое мужчин присели, готовясь к бою или бегству, хотя и то, и другое казалось одинаково бесполезным. Именно тогда, в разгар холодной отстранённости, которую несёт с собой смертельная опасность, Джейкоб Мейтланд понял, что должно означать появление этого отвратительного существа, неподвижно возвышающегося над ними, обнажив свою предположительно более уязвимую нижнюю часть. Оно пыталось единственным способом, каким могло, указать на свои мирные намерения. Мейтланд вспомнил отрывок из «Азифа», который приписывал служителям Убба некоторую хитрость, а значит, и ум. Не раздумывая, он высказал свою догадку Зарнаку и его слуге. Его слова вызвали эхо, но поза отвратительного существа не изменилась.
— Молодец, Мейтланд! — воскликнул перепачканный грязью Зарнак, нелепая карикатура на его обычно безупречную внешность. — Полагаю, наш хозяин доволен, что вы его поняли. Смотри, вот он уходит, и я готов поклясться, он хочет, чтобы мы следовали за ним. Идём!
Раздувшаяся личинка медленно скользила по грязи и слизи, что покрывали пол пещеры, очевидно, стараясь удержать верхнюю часть своего сегментированного желе над поверхностью, чтобы люди могли её видеть и следовать за ней. Прекрасно понимая, что их вполне могут вести, как овец на бойню, трое мужчин не видели альтернативы. Если бы юггья, а это очевидно был один из них, захотели бы уничтожить незваных гостей, внезапная и смертельная засада была бы простым делом.
Вскоре Зарнак со своими спутниками разглядели знакомые ориентиры. Теперь они поняли, что, должно быть, удалились далеко от своей цели, и зверь перед ними, возможно, был направлен к ним, чтобы привести их к месту назначения. Вскоре слабый свет гаснущего фонаря начал увеличиваться в тысячу раз, когда его бледные лучи упали на внезапно возникшие груды древних сокровищ. Вот он — таинственный источник богатства Уинфилда Филлипса, Хирама Стокли до него, и кто знает, сколько испорченных душ было в предшествующие им века.
Как и предупреждал их Зарнак, истинными сокровищами искушения были обещанные тайны древнего богохульства, которые лежали за завесой человеческого невежества. Они уже получили больше этих секретов, чем хотелось бы Мейтланду. Он только надеялся, что сможет пережить это приключение с изрядной долей блаженного неведения.
VII
Много раз они чуть не теряли равновесие, когда случайно наступали на груды монет, скрытых грязной водой, или запинались об открытые петли старых сундуков, которые закрывались, как беззубые медвежьи капканы. Уставшие люди с онемевшими ногами, наконец, прибыли в место назначения, к которому их привела кошмарная овчарка. Все одинаково напряглись и прищурились, пытаясь уловить очертания затенённой головы, прижатой к скалистой стене пещеры перед ними. Это была какая-то статуя? Она казалась достаточно неподвижной, но затем с того места, где должны были находиться её губы, донесся низкий стон. Осмелев, мужчины подошли ближе, полукругом обходя жалкое существо, оказавшееся человеком, привязанным к камням с помощью комбинации ржавых кандалов и слишком тугих верёвок.
Он почти не шевелился, и все видели, что у него тяжёлая анемия. Полузажившие шрамы свидетельствовали о том, что у этого несчастного часто текла кровь. Удивительно, что в нём сохранилась хоть какая-то искра жизни. Возможно, кто-то или что-то сделало это с ним, и оно знало способы продлить жизнь. Или, что более важно, продлить смерть. Зарнак понял, что в любом случае этот человек долго не протянет. Оккультист наклонился поближе, жестом приглашая остальных сделать то же самое. Пугало из плоти каким-то образом ожило. Шёпот вырвался наружу.
— Брайан… Уинфилд… всё ещё жив… лучше бы я им не был, чёрт бы их побрал…
Внезапно огромная червеобразная тварь снова поднялась, разбрызгивая во все стороны отвратительную слизь. И снова она осталась стоять прямо напротив распятого человека, а между ними — Зарнак, Акбар Сингх и Мейтланд. Когда все трое невольно повернули головы, чтобы увидеть существо, возникшее позади них, умирающий заговорил снова, на этот раз с большей твёрдостью, словно у него откуда-то появилось второе дыхание.
— Мой кузен… Уинфилд… да, это!
Шёпот Зарнака перекрыл слабый голос мученика:
— …жирует и наставляет червя грызущего…
Мейтланд позеленел ещё больше.
— Но… кого я там видел? Конечно….
Он умолк в оцепенении, не способный понять очередного парадокса и пошатнулся. Неутомимый сикх протянул руку, чтобы поддержать его. Зарнак повернулся к Мейтланду.
— Джейкоб, сабиб Сингх, если я не ошибаюсь, человек, живущий в доме где-то наверху, — это не Уинфилд Филлипс, но тот, кто носит его лицо и форму. На самом деле это ни кто иной, как Хирам Стокли!
Опустошённая фигура, прикованная к заплесневелой стене, кивнула со всей настойчивостью, на какую была способна.
— Он читал «Некрономикон» и, должно быть, решил, что может обмануть смерть, заставив себя остаться в своём разлагающемся физическом теле, пока личинки не доберутся до него. Хирам, должно быть, позаботился о том, чтобы о его предстоящей смерти стало известно, оставил инструкции не бальзамировать его и распорядился немедленно похоронить. Чем скорее он доберётся до влажной и грязной земли на Поле Хаббла, тем лучше. Он уже начал отвратительно меняться, отсюда и церемония закрытия гроба. Он направлял свою угасающую волю на отвратительных пожирателей падали, пока они не поглотили его. Каким-то образом, — тут Зарнак указал на раскачивающуюся громаду юггьи-существа, — каким-то образом оно стало результатом магии Хирама. Но кто мог смириться с мыслью о том, чтобы продолжать жить в таком виде? Вот тут-то и появились злополучный Уинфилд Филлипс и его кузен