Майкл теперь не сомневался, что любая боль, неудачи, разочарования могут исчезнуть, если рядом с ним Эбби. Он зарыл свое лицо в ее разметавшихся душистых волосах и почувствовал долгожданное облегчение.
Майкл опустил Эбби на воздушное, крытое шелком одеяло, сел рядом, не отрывая от нее восторженного взгляда. Она лежала, улыбаясь и ожидая. Наклонившись, он медленно провел рукой по ее стройной ноге, гладкой и упругой. Послушное тело Эбби подалось навстречу его ласкам. Майкл, приподняв тоненькую блузку, ощутил нежнейшую кожу под почти девичьей грудью. Эбби затрепетала, тело ее молило, чтобы Майкл овладел им.
— Что с нами происходит? — Голос его прерывался, дыхание было затруднено. Эбби, полная истомы, дрожала от нетерпения под его теплой рукой.
— Урок жизни, — сказала она и поцеловала Майкла долгим поцелуем, от которого у него закружилась голова. Наступила странная пауза. — У меня такое впечатление, что ты лишился последних сил, отчего?
Он немного приподнял голову, сияние в его глазах чуть померкло.
— Я хотел вновь ощутить прелесть ожидания, — признался Майкл. Он расстегнул мелкие пуговки на ее блузке, она свободно распахнулась, под ней он увидел кружевной бюстгальтер. Майкл расстегнул его, обнажив небольшие, безукоризненной формы груди Эбби. Она без звука позволила ему стянуть с себя шорты, голубые трусики, которые вместе с бюстгальтером тут же оказались на полу.
Обнаженная, Эбби показалась ему совершенством. Она стала медленно раздевать Майкла, стремясь скорее ощутить долгожданное слияние с его телом. Томление, желание и одиночество переплелись в ней, превратившись в непреодолимую страсть. Она жаждала утолить боль, затаившуюся в глазах Майкла, и рыдала, вспоминая свои страдания.
— Как хорошо! — прошептала она, когда его алчущие губы целовали ее груди, — по крайней мере, тут нет револьвера…
Майкл, обнаженный, как и Эбби, приник к ней, содрогаясь от возбуждения. Эбби не могла насытиться чувством покоя, которое возникло от одного лишь сознания, что он рядом. Майкл был на редкость хорошо сложен, словно высечен искусным скульптором: тонкий, подобранный, с широкой грудью и плечами. Эбби впервые видела его без одежды и любовалась им. Да, подумала она, чувствуя, как у нее приятно кружится голова, он испытывает радость от ощущения моего тела, моего живота, бедер. Его руки скользили по вытянутой, стройной фигурке Эбби, задерживаясь в самых укромных местах, своим прикосновением пробуждая в них новую жизнь. Эбби испытывала ни с чем не сравнимое сладострастное потрясение от его ласк; она изнемогала, ожидая, когда же он совершит то, главное, что предначертано Мужчине…
— Майкл, пожалуйста… — Она не знала, как его просить, чтобы он не медлил.
Она жаждала избавиться от мук ожидания и получить наслаждение, которое только он мог подарить ей. Только бы погасить разгоревшийся во мне пожар, молила она, глубоко во мне…
Майкл достиг этого таинственного омута. Эбби стонала и взывала к нему. Майкл оторвался от розоватых сосков и приник к ее полуоткрытым губам, заглушив поцелуем ее стоны; его влажный язык проскользнул в глубину ее рта…
Он прижимался к ней все сильнее, давая ощутить особую жесткость своего мужского естества, дыхание его стало прерывистым, он весь горел. Ее голова запрокинулась, глаза стали совсем прозрачными. Не отрывая своего рта от ее губ, Майкл перенес на Эбби всю тяжесть своего тела. Она выгнулась дугой, обхватила его ногами, имя Майкла сорвалось и заглохло на ее устах в страстном поцелуе.
Эбби пыталась стать частью его, чтобы никогда не потерять снова. Она улавливала ритм, в котором жило тело Майкла, и отвечала на него, пока обоих не охватило пламя удовлетворенного желания. Обессиленная, Эбби отпрянула от Майкла, в последний раз произнеся его имя.
Майкл лежал рядом с ней, спрятав лицо у нее на плече. Она положила руку ему на спину, а он накрыл ладонью ее маленькую упругую грудь, — и они заснули.
Эбби разбудило яркое солнце, бьющее в окно. Она блаженно улыбнулась от изумительного ощущения близости обнаженного Майкла. Она боялась шелохнуться, чтобы не потревожить его. Ей грезилось, что гостиничный номер стал безграничной Вселенной, которой повелевала их любовь, все то неповторимое, что произошло с ними.
Очень осторожно она повернулась на бок, чтобы увидеть лицо Майкла: мужественное, открытое, чистое, которое и покорило ее сердце. Она протянула руку, чтобы откинуть густую прядь волос с его лба, и поймала себя на желании снова заключить его в объятия, чтобы он больше никуда не уходил.
— Ты плачешь, — нежно произнес он, не открывая глаз. Она улыбнулась сквозь слезы.
Он смотрел на нее все еще сонными глазами. Она снова улыбнулась ему, потому что любила, когда он смотрел вот так, щурясь по-детски.
— У тебя сейчас настроение лучше, чем было в последний раз на моей кушетке, когда я тебя разбудила? — спросила она.
Майкл счастливо улыбнулся.
— В этом не может быть никаких сомнений!
Он осторожно начал поглаживать ее упругие маленькие груди. Эбби почувствовала, как стал твердеть ее сосок, и нахмурилась.
— Майкл! — воскликнула Эбби, вновь загораясь желанием.
Она подняла руку, собираясь оттолкнуть его.
— Нет, — сказал он, взяв ее руку и поцеловав, — не двигайся…
Когда Эбби, придя в себя, попыталась определить время, она почувствовала, что лежит, уютно устроившись, на груди Майкла. Успокоенная, довольная, она посмотрела в окно — внизу расстилался сияющий под солнцем город…
— В котором часу ты должен уходить? — спросила она, думая больше о том, как тяжко расставаться после их головокружительной близости.
— В одиннадцать вечера.
Она с волнением взглянула на него.
— Почему ты мне не сказал этого раньше?
— А зачем? — возразил он. — Или ты чувствуешь, что пресытилась нашей любовью?
— Нет, я беспокоилась, что у тебя могут быть неприятности.
— Нет никаких оснований.
— Кстати, — спросила она, — что это за история с моим похищением?
Майкл заложил руки за голову и недоуменно поднял брови.
— А как могло быть иначе? После всех неприятностей, что я пережил…
— Но в этих неприятностях ты сам и виноват!
Он не стал возражать.
— Мой кузен здесь менеджер по связям с общественностью. Он мне кое-чем обязан. Через пятнадцать минут после того, как мы сюда вошли, об этих апартаментах исчезли всякие сведения у администрации отеля. Мы — невидимки.
— Чем же обязан тебе кузен? Ты спас его семью от террористов?
Майкл усмехнулся.
— Я сделал больше — спас его от женитьбы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});