— Вы помните номер абонента? — вмешался охранник.
— Конечно, — кивнула Эмбер.
— Тогда почему бы вам не воспользоваться галафоном вашей дочери?
Эмбер выжидающе взглянула на врача. Та вздохнула:
— В любом случае, мне пора. Рекомендую дождаться обхода и не тревожиться понапрасну.
Она вышла.
— В галафоне может стоять система прослушки… или слежки, — нехотя пояснила Эмбер.
Охранник мотнул головой:
— Исключено. Перед тем, как гарантов привезли во дворец, их полностью проверили. В том числе и на системы слежения. Звоните спокойно. Если надо пополнить счет…
— Думаю, я смогу вынести бремя расходов, — улыбнулась Эмбер. — Скажите, а где можно поговорить без свидетелей?
— Пойдемте.
— Вы можете просто объяснить мне дорогу, — запротестовала Эмбер, но охранник упрямо мотнул головой:
— У меня приказ не выпускать вас из виду.
Он уверенно провел ее по безликому коридору в конференц-зал. Достаточно большой, с круглым столом и окном во всю стену.
— Располагайтесь.
Охранник вышел, закрыв за собой панель.
Эмбер достала галафон и набрала номер. Видеосвязь включать не стала — Эшли не следовало видеть ее такой.
Гудок, второй, третий. Она уже хотела нажать отбой, когда услышала в динамике до боли знакомый голос:
— Слушаю!
— Эш… — выдохнула женщина.
— Эмбер?
Голос собеседника стал еще суше. Он явно злился, нет, как он сам говорил “гневался” на ту, которая подвела его. Это придало сил.
— Да, это я.
— Ты звонишь с имперского номера.
— Разумеется. Я еще на Альвионе.
— В больнице. Да, я знаю. Когда тебя выписывают?
— Понятия не имею.
— Ладно, узнаешь — позвони. Я все организую.
— Эш..
— Так, надо будет отправить за тобой флаер и бригаду реанимации. Предупредить репортеров: тот факт, что ты едва не умерла, можно использовать.
— Нет! — тихо, но твердо произнесла она.
— Прости? Эм, ты в своем уме?
— В полном.
Она подошла к окну и уставилась на деревья, которые росли вокруг здания. Так странно видеть столько зелени в окне. Не небо, которое рядом, а остальной мир далеко внизу копошится муравейником, а зелень. Крупно — людей, потому что только лишь четвертый этаж. Как они, альвионцы, вообще помещаются у себя с такой малоэтажной застройкой?
— Эмбер. Эмбер, что происходит? — собеседник потребовал ответа.
— Я остаюсь на Альвионе.
Она устало прикрыла глаза. Вот и все. Обратного пути уже не было.
— Ты с ума сошла?!
— Нет.
— Уезжай оттуда. Немедленно, — голос стал резче.
— Не могу.
— Эмбер, послушай, мы найдем способ вытащить твою дочь. Может быть, не вполне законный, но…
— Нет, — вот она и сказала это слово единственному другу. — Нет, Эшли.
— Эмбер!
Она вдруг поняла, что он все повторяет и повторяет вопросы, пытается убедить, донести что-то…
— Нет. Решение окончательное.
— Ты понимаешь, что это значит? Ты предаешь меня… нас…
Он почти кричал. О том, как она всех подставила. Сколько раз он прикрывал ее, даже сейчас…
— Значит, теперь тебе будет легче.
— Эмбер, ты понимаешь, что это — крах твоей карьеры? Тебя не простят. Я не прощу.
— Я понимаю.
Слезы все-таки навернулись на глаза. Она смахнула их тыльной стороной ладони и твердо продолжила:
— Спасибо тебе, Эшли. Спасибо… за все.
— Эм…
Она нажала отбой. Галафон зазвенел. Раз, другой. Эмбер отключила звук, но гаджет все недовольно вибрировал в руке. Эмбер положила его в карман пижамы и прижалась лбом к стеклу, наблюдая невидящим взглядом за людьми внизу. Скоро ей придется стать одной из них. Ходить по кривым улочкам среди невысоких домов, привыкнуть к управлению флаером с незнакомой приборной панелью, новым правилам… А еще жить во дворце…
Голова раскалывалась. Решив, что обо всем она подумает после выписки, Эмбер решительно отстранилась от стекла, подхватила резко замолчавший галафон, заблокировала номер Эшли и вышла.
— Все в порядке? — охранник обеспокоенно взглянул на нее. — Может, позвать врача?
Она только отрицательно покачала головой.
— Спасибо, не стоит.
— Вы уверены?
— Я уже не в чем не уверена. Пойдемте.
Эмбер направилась в палату. Дочь кинула на нее вопросительный взгляд, но промолчала, понимая, что мать не в настроении.
— Спасибо, — Эмбер протянула галафон Алекс. И добавила: — Запиши тот номер, который я заблокировала. Это Эшли говард. Если что — тебе он поможет.
— А тебе? — зеленые глаза уставились на нее, и Эмбер вдруг поняла, как чувствуют ее оппоненты.
Она улыбнулась и погладила девочку по голове, приминая растрепанные розовые волосы:
— А мне — нет.
— Мама… — растерянно выдохнула девочка. — Это… Это из-за меня?
— Отчасти, — Эмбер не стала лукавить. — Но на самом деле, мне тоже хотелось изменить что-то…
Она присела на край кровати и осторожно обняла дочь. Бережно прижала к себе, словно боялась спугнуть.
— Хотелось? — Алекс недоверчиво покосилась на маму.
— Да, взрослым тоже иногда хочется уехать, сбежать от привычного мира, попробовать что-нибудь новое…
— Но вы не делаете этого, — в голосе дочери слышалось обвинение.
— У нас, взрослых, всегда слишком много обязательств.
— Понятно.
Алекс посидела совсем немного, а потом отстранилась и снова уткнулась в галафон. Эмбер хмыкнула и легла на кровать.
Врач появился ровно в одиннадцать. Он внимательно осмотрел Эмбер, осведомился о ее самочувствии и предложить выписаться.
— Полагаю, это — желание императора? — поинтересовалась Эмбер.
— Не думаю, что здоровье в сфере компетенции его величества, — оскорбился врач. — Я просто знаю таких, как вы.
— Как я?
— Вы — трудоголик. Безделье вас погубит. Впрочем, работа тоже… — он усмехнулся. — Поэтому я распоряжусь, чтобы приготовили документы. И извещу его величество.
— В этом нет необходимости, — запротестовала Эмбер.
— Простите, но у меня приказ.
Кивнув на прощание, врач вышел.
Глава 18
Оформление документов не заняло много времени. И вскоре Эмбер принесли ее вещи.
— Ты морщишься, — протянула дочь, наблюдая, как мама внимательно осматривает свой костюм, стряхивая невидимые пылинки.
— Я это все уже надевала.
Дочь посмотрела на нее удивленно:
— И что?
— Але-е-екс! Они же несвежие!
— Протухли?
Только тяжелый вздох был ей ответом.
— Все-таки мы с тобой разные, — вдруг огорчилась дочь. — Мне бы и в голову не пришло париться из-за этого. К тому же выглядишь ты превосходно.
— Спасибо, — рассмеялась мама. — А то, что мы разные — так это же хорошо. Хотя… в одном мы с тобой точно как две капли воды.
— В чем?
— В ослином упрямстве. Пойдем!
Флайер подали быстро. Они уже шли на посадку, пересекая парк, которым из окна любовалась Эмбер — все же неудобно не иметь посадочной площадки просто на крыше, когда Алекс спросила вдруг:
— Мам, а почему ты осталась?
— Мне предложили работу.
— Кто?
— Император.
Алекс остолбенела, недоверчиво смотря на мать:
— А… но… ты шутишь?
— Иначе к чему охрана у палаты?
— Я думала, тебя как… в общем, тебя же здесь не слишком любят…
— И поэтому охраняют, как преступницу?
— Ну… типа того.
— Алекс, ты ужасно косноязычна! — Эмбер приобняла дочь за плечи и снова направилась к недовольно урчащему флаеру.
— И что ты будешь делать?
Эмбер пожала плечами:
— Работать.
— И… и все?
Эмбер остановилась и строго взглянула на дочь.
— Я никогда, слышишь, ни-ког-да, — это слово она отчеканила по слогам, — не смешиваю работу и личную жизнь.
— Ну да, ну да. Ты просто иногда ходишь пить чай по соседству, — хмыкнула дочь и осеклась под строгим материнским взглядом.
— Алекс Дарра! Я — взрослая женщина. И мои гм… интересы тебя не касаются! Ясно?