Читать интересную книгу Москва сталкеров - Ольга Чередниченко

3

Тэг уставился на мигающий курсор и задумался над словом «кладбище»: «Не слишком ли это? Не собьет ли с толку читателя? Не покажется ли еще одним важным символом, когда на самом деле им не является?» // Тэг с самого детства знал, что у него, в отличие от «всех этих глупых клерков», есть предназначение. Он должен написать Книгу, после прочтения которой все будут в шоке и признают его гениальным писателем – как Достоевского, Фаулза или Фриша. Или снимет Фильм не хуже, чем у Вуди Аллена, Бернардо Бертолуччи или Педро Альмадовара. // Но дни, месяцы, годы шли, а Тэг до сих пор так ничего и не сделал. Все в точности по старой песне Гребенщикова о гениальном музыканте, не сыгравшем и двух нот: // «Но сегодня на редкость задумчивый день, // А вчера был дождь, играть было лень. // Наверное, завтра – да, завтра наверняка, // Во славу музыки сегодня начнем с коньяка! // И коньяк, конечно, присутствовал, и портвейн, и долгие вечера самоедства, когда алкоголь кончается быстрее, чем первая строчка ложится на стандартный «ворд». Все его попытки ограничивались лишь тем, что он иногда записывал сны – как сейчас, или бродил по городу, мечтая о своем ненаписанном романе или неснятом фильме. // «Если бы я писал что-то, например сценарий, то обязательно придавал бы огромное значение сновидениям, – размышлял он, кажется, даже вслух, качаясь на стуле перед компьютером. – В них есть что-то магически притягательное, что-то немного языческое, колдовское. Это всегда привлекает читательский интерес. Ко всему прочему, сны – прекрасный инструмент для любого писателя. Похоже, только в жизни сны не имеют никакого смысла, ну или почти никакого. Во всяком случае, для искусства они – нечто гораздо большее, чем для живого человека. // Литература и кинематограф, пожалуй, даже сильно преувеличили роль сновидений. Но это оправданно, хотя и банально: с помощью снов можно выразить какую-то серьезную мысль, которую просто так ввернуть в текст было бы слишком топорно. // Например, если бы я писал роман о сталкерах, то у меня непременно были бы заготовлены какие-то наброски. Никто не знает, откуда они берутся, ни один писатель этого не расскажет. Они просто есть, и все, есть изначально. В этих черновиках обычно объясняется главная идея романа, неразборчивыми торопливыми закорючками схематично записан сюжет и парой строк отмечены какие-то основные черты характера главных героев – только самые важные. Он с помощью сталкинга пытается вырваться из рутины, для нее сталк – символ свободы и поиска себя; каждый из них иногда задумывается, а не прав ли случайно другой. Ну вот, у меня тоже есть эти наброски, и я понятия не имею, откуда они взялись. // Но совесть ни за что не позволила бы мне написать это в чистовике вот так напрямую – получилось бы слишком нарочито, грубо – как люберецкий ковер на стене или сервиз за стеклом. В таких ситуациях и пригождаются сны-метафоры, а еще притчи, сказки и видео, которые рассказывает, читает или смотрит герой».

4

Но первое, что увидела Ворона, оказавшись на улице, – был… Тэг. Ее моментальной реакцией на данную ситуацию стала не радость, а злость! Казалось, она больше обрадовалась бы даже выброске с объекта прямо в руки человеку в форме. На самом деле, вся эта история спасла ее – еще секунду назад дыхание перехватил ком в горле, и Ворона не могла произнести ни слова. // – Что ты здесь делаешь, Тэг? – с нескрываемым чувством спросила она. – Почему не помог Рейдену выламывать шторы? Как узнал вообще, что мы окажемся именно на этом объекте, именно в это время и выбрасываться будем именно здесь? – не дожидаясь ответа, сыпала Ворона вопросами. // – Ворона, вылезай, дай и мне тоже почувствовать, наконец, воздух свободы и размять конечности, – послышался откуда-то из-под нее голос Рейдена. Она выбралась, приняла у него рюкзаки и, проследив, как он выкарабкается сам, снова обернулась к Тэгу. // – Вообще-то, я живу неподалеку. Просто гулял. Услышал методичные металлические лязги, предположил, что свои, решил посмотреть. Не ошибся, – наконец, невозмутимо ответил тот. // – Кстати, привет, Тэг! – произнес Рейден, который был с ним не очень близко знаком. // – Как говорил, не помню кто, кажется, один театральный критик: «Не верю»! Впрочем, сейчас не собираюсь с тобой рядиться, у меня других дел полно, – заявила Ворона таким голосом, будто у нее и правда было полно дел. // Рейден опять же не вмешивался. Он решил, что разборки «синих буровиков», или «сине-бурых», как их еще назвать-то, прекрасно пройдут без него. Ему хотелось скорее поехать домой. Чтобы вернуться к люку, через который они забрасывались, и, соответственно, к машине, Рейдену нужно было пойти налево. Метро «Октябрьское поле», куда нужно было Вороне, находилось с правой стороны. Рейден рассудил, что не предложит ее подбросить – на сегодня и так достаточно двусмысленных ситуаций и неловких пауз, совершенно ненужных. Он просто сейчас попрощается и уйдет. Пока момент не упущен, пока Тэг и Ворона как бы разбираются. // – Так, ну ладно, я поеду, всем пока! Мне налево… – громко произнес он. // – А мне направо, и я тоже поеду. Всем счастливо! – крикнула Ворона, развернулась и действительно ушла. Не оборачиваясь! // «Похоже, она на самом деле разволновалась, пока мы выбрасывались, и я касался ее», – обеспокоенно подумал Рейден и ушел в направлении своего автомобиля. // Тэг так и остался стоять посреди 3-й Хорошевской улицы, неподалеку от бензоколонки. Ни за кем из своих знакомых ему идти не хотелось, поэтому он решил немного подождать, пока они скроются из вида. Над ним нависала 16-я московская тепловая электростанция. Прямоугольный люк с разломанными металлическими шторками казался крошечной точкой на ее фоне. // На самом деле Тэгу очень нравилось это место, и он даже был рад тому, что вынужден постоять здесь какое-то время. Рядом с огромными дымящимися турбинами ТЭЦ чувствуешь себя ничтожеством, песчинкой. Всякий раз, когда он проходил мимо, это ощущение собственной никчемности накрывало его с головой – внезапно и неожиданно. И всякий раз на смену этому чувству сразу приходил целый рой мыслей. // «Они такие большие, прочные, идеальные, – думал Тэг, – но ведь их создал маленький, хрупкий и несовершенный человек. Наверняка проект этих турбин чертил какой-то архитектор – не только инженеры были задействованы в этом процессе. Жаль, я не знаю и никогда не узнаю его имени. Возможно, он еще жив, и с ним можно даже поговорить. // Интересно, нравилось ли ему создать такую важную штуку, которая будет обеспечивать теплом всю округу? Или не нравилось, но он получил такое задание и просто работал? Скорее всего, нравилось, ведь он считал себя хорошим специалистом и верил в то, что настоящий профессионал не гнушается никакой работой, умеет качественно сделать что угодно, лишь бы это было в его компетенции, и не важно, какая здесь тематика. // А еще можно представить, что дел с этим проектом ТЭЦ-16 было столько, что он устал и в какой-то момент продолжал уже через «не могу». Его не устраивало то, что получается. Ему хотелось, чтобы времени и выдержки у него было больше. «В следующий раз я не буду откладывать все на последний момент, – думал этот архитектор. – Возьмусь за работу сразу и сделаю все гораздо лучше. Тем более это ведь всего лишь турбины». Так размышляют 90 % людей, но по большому счету почти никто не умеет заставить себя делать все вовремя и не впопыхах. // Нужно принять одну истину – и мне самому в том числе – начинать приводить что-либо в исполнение заранее, так, чтобы у тебя на все хватило времени. Увы, это недостижимый идеал. К нему стоит постоянно стремиться, но по нему ни в коем случае нельзя оценивать свою работу. Нужно смириться с тем, что ты всегда тянешь до последнего, и оценивать продукт, который ты выдаешь, по реальным параметрам. То, что вышло у тебя в спешке – и есть то, на что ты способен». // Тэг огляделся по сторонам. Рейден и Ворона давным-давно скрылись из виду, и он пошел по 3-й Хорошевской улице в сторону метро «Октябрьское поле». // «Вот, к примеру, – пришла ему в голову новая мысль, – если бы я, наконец, решился сделать что-то сам… В чем я лучше всего разбираюсь? Хотелось бы верить, что в сталкинге и в людях. Допустим, я взялся бы снять художественный фильм или написать роман о сталкерах… А что, если мне действительно сделать что-то подобное? Но сначала нужно хорошенько все обдумать… Я мог бы сконструировать свой собственный мир, на основе реального. Как лего. Или как тот архитектор – не с потолка же он взял эти турбины, что-то его вдохновило!.. А может, я все придумал, и не было никакого архитектора. Обычный инженер спроектировал все так по требованиям стандартных СНиПов, чтобы функционировало, а не смотрелось. Впрочем, и это творчество!.. Но в художественном произведении о сталкерах, если я хочу его создать, все намного сложнее. Столько деталей нужно учесть – и характеры главных героев идеально продумать, и сюжет увлекательный сочинить, и подробно со всех сторон рассмотреть объекты, и пофилософствовать на тему сталкинга вообще. // А если бы я замахнулся не на арт-хаусный какой-нибудь малобюджетный фильм, сделанный для себя да друзей, а на настоящее массовое кино или бульварный роман, то было бы еще в миллион раз сложнее. Сочинять метафоры для тех, кто окончил МГУ и может выговорить словосочетание «паронимическая аттракция», легко… Во всяком случае, куда проще, чем создать что-то интересное, а главное, понятное, самому широкому кругу читателей и зрителей. Задеть их за живое и в то же время успеть рассказать что-то совершенно новое, что им на самом деле понравится, только они этого еще не знают. Тогда я искусственно назначил бы какую-то дату, когда совсем все необходимо закончить и больше не притрагиваться. Разумеется, заранее знаю о том, что совершенствовать свою работу можно бесконечно, и никогда нельзя стать полностью довольным ею. Поэтому большую часть времени я бы готовился: еще раз облазить все объекты, прочитать всю возможную информацию на данную тему, собрать фотографии, рассчитать, сколько страниц нужно наваять. На самом деле, все это время я бы действительно занимался чем-то важным, имеющим непосредственное отношение. Но медленно, спокойно, тщательно. Написал бы один абзац, удалил, снова написал, удалил. Потом бы меня осенила гениальная идея, и появились целых три страницы, прекрасных, выверенных, но через два дня они снова разонравились бы мне и отправились в корзину. Все по-настоящему, как у взрослых писателей. Я бы опомнился за 10 дней до дедлайна, понимая, что или буду теперь писать по 15 вордовских страниц в день, или весь мой ранее проделанный труд пойдет насмарку. Не так. Выбора у меня бы не было вовсе, потому что я бы для подстраховки специально заранее договорился с издательством, чтобы нагрузиться обязательствами и в любом случае осуществить задуманное. Так гораздо легче себя заставить: уже есть контракт, гонорар давно выплачен и уже потрачен, топор над головой занесен, никуда не денешься. Покаешься в грехах и вовремя расплатишься с кредитором. И вот вам готовый результат: главная героиня у меня забыла хромать и бухать, перемещаясь по каблу. Образ главного героя вообще слабо раскрыт. Диалоги между ними получились какие-то схематичные, по делу, без психологического разбора каждого слова. Лишь пунктиром удалось обозначить, что она по-прежнему влюблена, а он делает вид, что этого не замечает. Извините, господа издатели, что вышло так криво! Я работал сутками, без сна и отдыха. Иногда вдохновение есть и получается нормально, но гораздо чаще писать совсем не хочется, ведь на улице так хорошо и солнечно. Вот и брызжет нечто, более чем посредственное, из-под пера. Интересно, что бы я набрызгал в этот раз? // Например, судья рассказал бы совершенно не относящуюся к делу сказку. Читатели, впрочем, потом стали бы искать в ней скрытые смыслы, аллюзии – даже я после могу этим заняться и как-то присобачить к сюжету. Но это совершенно ни к чему. Сказка – мой же старый, написанный несколькими годами ранее, текст. Надо будет потом удалить его из ЖЖ, чтобы не спалиться. Единственное оправдание присутствия сказки в романе – занять место, побыстрее набрать нужное количество знаков, ведь очень не просто писать по 15 страниц в день. Такой косяк всегда можно припорошить безумием арбитра и потом совершенно не мучиться совестью. Так в принципе тоже сгодится. Ведь этот роман или фильм – настоящий фастфуд, как чебурек или гамбургер, съеденный по пути на работу, в целях отмахнуться от своего желудка и сделать так, чтобы тот не скучал (созвучно – «урчал») до обеда. Говорят, эти американские булки содержат какие-то вещества, которые раздувают живот и быстро утоляют аппетит. Ко всему прочему, они вкусные, их действительно хочется. Может, они вызывают привыкание, как никотин? Вот и моя книга, или что это будет, должна создать видимость того, что ты приобщился к культуре, пока утром ехал в метро, а потом прикупить что-нибудь еще, из этой же серии со схожей черной обложкой. Залог успеха такой макулатуры – динамичный, приключенческий сюжет, где нужно разгадывать не очень сложные ребусы и загадки, выигрывать пари, проходить квесты, а в кульминационном моменте убегать от погони. Плюс щепотка любви на каком-нибудь полузасекреченном, полузапрещенном фоне, чтобы нервишки пощекотать. Вышел из вагона и забыл, а ощущение удовлетворения от сделанного дела осталось». – В этих мыслях Тэг, не помня, каким путем, добрел до дома, завалился на постель прямо в одежде, да так и уснул.