Читать интересную книгу Скала Мэддона - Хэммонд Иннес

На какое-то время мы позабыли и о надвигающемся шторме, и о том, что оставаться здесь опасно. По мере нашего продвижения вдоль рифов чёрный квадрат удлинялся, принимая форму трубы. Мы разволновались. Вскоре показались одна из мачт и краешек надстройки. Невероятно, но факт: «Трикала» здесь, это несомненно.

Полоса рифов тянулась к востоку, как длинный указательный палец. Мы добрались до её оконечности за полчаса, потом пошли в крутой бейдевинд на север. Мы были примерно в двух милях от «хвоста» Скалы Мэддона и видели «Трикалу» целиком. Она лежала на маленьком, похожем на полочку пляже, словно выброшенная на берег рыбина. Красная от ржавчины, она накренилась так, что, казалось, вот-вот завалится на борт. Пляжик обрамляли два чёрных лоснящихся уступа, которые защищали «Трикалу» от господствующих ветров. Водяная пыль и пена, поднимаемая волнами, то и дело скрывали его и «Трикалу», будто занавес. Теперь до острова было меньше двух миль. Неполных две мили до якорной стоянки с подветренной стороны, до сухогруза водоизмещением пять тысяч тонн и до полумиллиона фунтов стерлингов в серебряных слитках. И никаких признаков присутствия Хэлси с его буксиром. Вот они, необходимые нам доказательства, до них рукой подать. Однако между нами и этим защищённым пляжем была полоса яростного прибоя. Рифы окружали весь остров, кроме его отвесного западного берега, однако здесь, на восточной стороне, они не тянулись непрерывной линией, а торчали, словно острые почерневшие зубы, между которыми в бесовском неистовстве метались бушующие волны.

Очутившись примерно в полумиле от этого дикого хаоса, мы увидели проход или то, что мы приняли за проход. Он был окутан пеной, и мы не могли сказать наверняка. Было начало четвёртого. К востоку от нас море было свободным от рифов, и мы решили держать на север, чтобы проверить, нет ли здесь другой бреши. К четырём часам мы уже шли вдоль полосы рифов на северо-запад, огибая остров. Ничего похожего на брешь мы не заметили, а «Трикала» медленно скрывалась за северным уступом Скалы Мэддона. Тогда мы развернулись и принялись пробиваться в обратную сторону вдоль зловещей линии прибоя. Теперь мы не сомневались, что разрыв в рифах против маленького пляжа и есть та самая брешь.

VIII. «ТРИКАЛА»

Дженни стояла у штурвала. Она подвела «Айлин Мор» так близко, что мы могли хорошо разглядеть проход. Он был на траверзе справа по борту, в четверти мили. Слева от устья прохода, на уступе, высилась остроконечная скала, она напоминала маяк, но была гораздо выше и толще. Волны разбивались об неё, набирая силу и высоту на подводном уступе, чтобы потом всей мощью обрушиться на этот шпиль и откатиться огромной пенной стеной на противоположный край прохода, достигавшего в ширину ярдов пятидесяти. У внутреннего конца прохода волны опять набирали силу и вновь разбивались об огромную массу изломанных острых скал, после чего откатывались назад, сливаясь со следующей волной, катящейся по проходу, и получалась гигантская рвущаяся вперёд стена воды, которая, казалось, стремится смыть с неба низкие тучи. Лишь иногда на мгновение наступало затишье, и в эти секунды можно было видеть, что в самом проходе рифов нет. А возле пляжа, где лежала «Трикала», вода вела себя относительно спокойно.

– Что же делать? – спросила Дженни. Мы были в рубке вдвоём. – Решать надо немедленно, ветер усиливается, да и темнеет уже. Голос её звучал неуверенно. «Айлин Мор» неистово кренилась. Дженни крепче ухватила штурвал. Я не знал, что ей сказать. Вот она, «Трикала», рукой подать. Но меня пугала мысль о том, что стоит яхте развалиться, и Дженни окажется в кипящем прибое.

– Ты капитан, тебе и решать, – наконец ответил я.

– Единолично? Нет. Я не знаю, как выглядят эти рифы в хорошую погоду. Если ждать, пока шторм выдохнется, можно проболтаться тут несколько недель, прежде чем удастся опять подойти так близко к острову. А тогда уж и Хэлси будет здесь. Что бы вы сделали, не окажись тут меня? Пошли бы прямо в брешь, верно? Я посмотрел в ту сторону. Громадный курчавый гребень, рассыпая ошмётки пены, откатился по подводному уступу назад, слился со следующей волной, и получился исполинский водяной вал, взмывший к небу, словно взлохмаченная грива гигантского морского конька. Я молчал, и тогда Дженни проговорила тихим сдавленным голосом:

– Вели Маку запускать машину. Потом сверните паруса. И пускай наденут спасательные жилеты. Мой-то здесь. Да, и ещё: нам придётся тащить за собой плавучий якорь, чтобы увеличить остойчивость в прибое.

– Хорошо. Я спущу его на перлине и потравлю сажени четыре, – ответил я, открывая дверь. – Длиннее нельзя, слишком много камней.

Мак запустил мотор. Ровное подрагивание палуб успокаивало. Мы с Бертом сняли паруса, и Дженни развернула «Айлин Мор» носом к устью прохода. Мы задраили все люки и щели и свесили за корму плавучий якорь. Потом я вернулся в рубку. Прямо по курсу сквозь козырёк виднелся проход, до которого осталось ярдов двести.

Дженни выпрямилась за штурвалом и смотрела вперёд. Я испытывал странное смешение чувств: нежность к ней и гордость за неё. Она была очень женственна и в то же время даже не дрогнула перед лицом обезумевшей морской стихии. Я подошёл к ней сзади и взял за локти.

– Дженни… если мы… если мы не прорвёмся, я хочу, чтобы ты знала… Я тебя люблю.

– Джим! – только и смогла ответить она.

– Значит, и ты… – начал я.

– Ну конечно, милый! Иначе с чего бы я тут оказалась? – Она смеялась и плакала одновременно.

Потом Дженни взяла себя в руки.

– Пусть Мак покинет машинное отделение, – сказала она, выпрямляясь. – А то ещё угодит в ловушку. Как знать, может, мы опрокинемся вверх дном. Вид этих скал приводит меня в ужас. – Я почувствовал, как она содрогнулась. – Пусть Мак поставит машину на «полный вперёд» и уходит.

Мак вышел на палубу, и я отдал ему линь плавучего якоря. Берта я тоже позвал в рубку. Здесь можно с горем пополам укрыться. Потом я вернулся за штурвал: чтобы провести посудину по этому водному буйству, его надо было держать вдвоём. Мы были совсем рядом с устьем прохода. Шипение прибоя почти заглушало грохот волн.

– Ты когда-нибудь видел нечто похожее? – крикнул я Маку.

– Видеть-то видел, – ответил он. – Но проходить через такое на утлой лодчонке не доводилось. Вы мне движок запорете, мисс Дженни.

– Бог с ним, с движком. Лишь бы яхта не рассыпалась в прибое. В голосе Дженни звучали какие-то безумные нотки. Я оглядел рубку. Все мы надели спасательные жилеты. На наших бледных лицах застыло напряжённое выражение.

– Мак, отпустишь линь плавучего якоря, как только прибой начнёт нас качать, – сказала Дженни. – Тогда он нам понадобится. Не думаю, чтобы Мак нуждался в специальных указаниях. Он сжимал линь в своих шишковатых ладонях и смотрел вперёд. Вокруг глаз у него пролегла сеточка из тысячи морщинок. Свет потускнел и стал серым. Козырёк забрасывало ошмётками пены, по стеклу стекала вода. Машина работала на полных оборотах, и «Айлин Мор» шла в самую серёдку бреши со скоростью семи узлов. Скалы по обе стороны устья надвигались на нас. Ярдах в двадцати по курсу в небо взмыл огромный столб воды. Когда он рухнул, я ясно увидел красную от ржавчины «Трикалу», она лежала между двумя гладкими скалистыми уступами.