Наутро Дженни и её отец приступили к приготовлениям. Они были возбуждены, как дети, собравшиеся удрать из дому. Дел было много: предстояло достать припасы на три месяца, второй ком
плект парусов, солярку для машины, запасной такелаж, канаты, приборы, рыбацкое снаряжение, дождевики, овчинные тулупы. Субсидировал нас отец Дженни, однако раздобыть всё нужное при карточной и талонной системе в связанной разного рода ограничениями Британии было не так-то просто. Чтобы приобрести самое необходимое, потребовалось почти три недели. От нас с Бертом проку было мало: мы не осмеливались подвергать себя риску, отвечая на досужие расспросы. Большую часть припасов и снаряжения достали Дженни и её отец. Дженни знала, к кому обращаться в Обане и Тобермори. Кое-что из вещей ей удалось лестью выманить у военных моряков. На какое-то время мы очутились в тупике: не было солярки, однако в конце концов мы взяли её с голландского сухогруза, вошедшего в обанский порт переждать шторм.
Чуть ли не каждый день я выходил в море на «Айлин Мор», чтобы почувствовать яхту и обучить Берта азам морского дела. «Айлин Мор» легко слушалась руля и хорошо шла по бурному морю. Даже сухопутная крыса Берт зауважал это судёнышко. По вечерам мы вели счёт успехам и неудачам прошедшего дня. Дженни удалось раздобыть тушёнки, её отец выпросил у какой-то фирмы нужную нам одежду. Словом, каждый день приносил какую-нибудь добрую весть. Наконец мы собрали всё, что могли собрать, учитывая обстоятельства. Мне хотелось добыть ещё и радиопередатчик, но это было необязательно, потому что никто из нас всё равно не умел с ним обращаться.
В пятницу четырнадцатого апреля мы с Дженни решили пройтись до Коннелского моста. Стояла тишина. Мы смотрели на далёкие холмы Малла, Морвена, Мойдарта и Ская. Завтра поутру мы выскользнем из-под сени этих милых холмов и пойдём через Маллский пролив и Литл-Минч к Гебридам. Потом повернём на север-северо-восток, минуем мыс Рат, Шетлендские острова, Фареры и исчезнем в неведомой дали. Увижу ли я снова эти спокойные узкие заливы?
Дженни повернулась ко мне.
– Я чувствую себя, как счастливый человек, который боится, что скоро его счастью придёт конец, – сказала она. Я заглянул в её глаза, и меня охватила нежность.
– Значит, ты счастлива, Дженни?
– Да, очень, – она снова посмотрела на стоявшую в заливе «Айлин Мор». – Только…
– Тебе страшно? Дженни со смехом покачала головой.
– Просто какое-то странное ощущение там, внутри. Хоть бы и в Баренцевом море было так же тихо и спокойно, как здесь.
– Будь там тихо и спокойно, Хэлси и компания не стали бы выбрасывать «Трикалу» на Скалу Мэддона, – ответил я. – Они выбрали этот остров именно потому, что вероятность чьей-либо высадки там очень мала. Уже у Фарер мы попадём на высокую волну.
– Синоптики обещают ясную погоду, – сказала Дженни. – А яхта у нас крепкая, ей всё нипочём. В разумных пределах, конечно.
– В разумных пределах, – согласился я. – Но мы можем угодить в шторм, который превысит в неистовстве своём любой разумный предел. А когда дойдём до Скалы Мэддона, может статься, что придётся много дней болтаться вокруг неё, пока не удастся пробиться сквозь рифы. К тому времени, возможно, появится Хэлси на своём буксире. А тогда уж всякое может случиться. Воображение нарисовало мне ясную картину – гигантские волны, барьер из коварных рифов с белой от пены брешью, за которой чернеют промёрзшие скалы. Отправляться туда в одиночку страшно, но ещё страшнее подвергать такой опасности Дженни.
– Если ты останешься дома, то сможешь заставить полицию провести следствие, – сказал я.
– Об этом позаботится папа. Он знает все обстоятельства дела, да и письмо с отчётом я ему оставила. Если мы не вернёмся через три месяца или если Хэлси возвратится раньше нас, он передаст эту бумагу в полицию. Торговую палату и газеты. Неужели ты не понимаешь, что они заинтересуются этим делом, узнав о моём участии в плавании? Во всяком случае, газетчики клюнут. Но довольно об этом. Давай лучше простимся с Бен-Круаханом, это патриарх наших гор и нечто вроде моего второго отца. У меня примета: если я тепло распрощаюсь с ним, он станет охранять меня в пути и поможет благополучно вернуться домой. Мы простились с далёкой заснеженной горой и пошли домой на прощальный обед. Мак, Берт и отец Дженни потягивали горячий ромовый пунш, стол ломился от лучших яств с фермы, всё было прекрасно. О ждущих нас впереди опасностях мы вспомнили лишь однажды, когда отец Дженни провозгласил тост за «Айлин Мор».
Потом он самолично проводил меня в мою комнату и пожал мне руку. От прикосновения его сухих старческих пальцев я почувствовал комок в горле.
– Быть стариком не так уж и плохо, – сказал он. – Только вот скука иногда одолевает. Будь я хоть на несколько лет моложе, пошёл бы с вами.
Утро выдалось холодное и колючее. Небо было голубым, воды залива искрились на солнце, холмы окутал белый клочковатый туман. Отец Дженни спустился к берегу проводить нас. Его высокая прямая одинокая фигура ясно виднелась на фоне золотистого пляжа. Мы подошли к «Айлин Мор» на вёслах. Мак тут же отправился вниз и запустил машину. Пока мы выбирали якорь, Дженни стояла в рулевой рубке. Винт вгрызся в воду, и я почувствовал, как судёнышко едва ощутимо содрогнулось. Мы скользнули к фарватеру, обошли косу, и Дженни, ненадолго оставив штурвал, вышла на палубу, чтобы посмотреть за корму, на пляж, где стоял её отец. Он казался крошечным и одиноким. Мы помахали, он ответил, потом повернулся и твёрдым шагом пошёл вверх, к дороге. Он ни разу не оглянулся. Мы мельком увидели в просветах меж деревьев дом, потом его заслонила коса, и Дженни вернулась за штурвал. Помоему, она плакала.
Я отправился на нос. Мы шли прямиком на белую остроконечную башню маяка Айлин Масдайл. За маяком лежал Маллский пролив, вода была спокойная, будто масло, по её поверхности пробегала мёртвая зыбь. Чуть погодя, я вошёл в рубку. Дженни достала судовой журнал и записала: «Суббота, 15 апреля 1946 года, 6.43. Подняли якорь и снялись с рейда под замком Дунстафнейдж на Скалу Мэддона. Погода ясная».
Плавание началось. В заливе Ферт-оф-Лорн мы поймали ровный юго-восточный бриз и поставили паруса. Едва грот наполнился ветром, Дженни дала Маку команду «стоп-машина»: каждая капля топлива была на вес золота. В начале девятого мы прошли между полузатопленным островком Скала Леди и Айлин Масдайл. По правому борту на траверзе вскипала рваной пеной быстрина у маяка. К полудню за кормой остался Тобермори, мы шли под полным парусом, дул ровный юго-восточный бриз, и яхта делала шесть узлов на спокойной мягкой волне. К ночи мы вошли в пролив Литл-Минч между Скаем и Гебридами, а когда настало серое дождливое утро, мыс Рат уже был у нас за кормой. Милые сердцу холмы исчезли, во все стороны до горизонта простиралось пустое неугомонное море. Нос судёнышка смотрел градусов на пятнадцать восточнее северного магнитного полюса.