Читать интересную книгу Смерть в послевоенном мире (Сборник) - Макс Коллинз

— Твоя мать любила Джо?

Он снова пристально посмотрел на меня:

— Конечно же нет. Они дружили. Вот и все.

— Когда ты с матерью покинул офис Болтона?

— Вчера? Около половины второго. Нам сказали, что внизу появилась миссис Болтон, поэтому мы поторопились уйти.

— Никто из вас не задержался?

— Нет. Вы будете беседовать с матерью?

— Вероятно.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы это делали, — мрачно проговорил он.

Я пил пиво, изучая парня.

— Может быть, до этого дело не дойдет, — сказал я, улыбнулся и, похлопав его по плечу, вышел.

С общественным защитником Баскусом я встретился в участке Первого района в небольшом кабинете для допросов.

— Твоя подопечная виновна, — заявил я.

Я сидел: Он мерил шагами кабинет.

— Секретарша все время находилась в приемной офиса, — проговорил я, — на глазах других свидетелей. Винстоны ушли около половины второго. Их видел лифтер.

— Один из них мог вернуться назад по лестнице...

— Не думаю. Хочу сказать, что эту нашу встречу я считаю завершающей мое участие в деле Болтон. Доклад для тебя представлю. Я истратил всю сотню долларов.

По своим записям я изложил ему суть проведенных мною бесед. Внимательно все выслушав, он опустился на стул. У него на лбу проступили капли пота, глаза за стеклами очков сузились.

— Она утверждает, что не делала этого.

— Мало ли что она говорит. Во всяком случае, мне кажется, что у тебя есть возможность добиться ее освобождения.

Он усмехнулся:

— А что это ты выступаешь как ее адвокат?

— Нет. Просто я тот, кто знает это дело как никто другой с самого начала.

— Склоняюсь перед твоим, опытом, если не мастерством.

— Можешь объявить ее невменяемой, Сэм.

— Такое заявление может быть отклонено судом, кроме того, она и слышать об этом не хочет. А ведь понадобятся психиатры для проведения экспертизы. Как ее уломать?

— И все же ты можешь вытащить ее.

— Как, черт побери!

Я сделал небольшую паузу, затем сказал:

— Мне сначала нужно поговорить с ней, прежде чем я скажу тебе хоть слово. Ей придется решать самой.

— Объясни, как же мне ее вытащить?

— Нет, ты же не мой клиент.

Моим клиентом оставалась миссис Болтон.

Смотрительница ввела ее в комнату для допросов и вышла за дверь. На миссис Болтон было знакомое мне розовое в цветочек платье, но без мехового манто. Увидев меня, она чуть заметно улыбнулась и села напротив.

— Вы здорово повеселились с журналистами, Мильдред, верно?

— Разумеется. Они окрестили меня «Мраморная Мильдред». Думают, я бессердечная.

— Но вы же понимаете, как воспринимаются окружающими шуточки вдовы по поводу своего мертвого мужа.

— Глупый народ. Они спросили фамилию моего адвоката, а я им ответила: «Лошадиный хвост».

Она рассмеялась. Ей это казалось весьма забавным, и она явно гордилась собой по поводу столь остроумного ответа.

— Рад, что вам удается хоть немного повеселиться.

— Знаете, я получаю сотни писем. От поклонников! Они убеждены, что Джо заслуживал смерти так или иначе. Знаете, я не единственная женщина в Чикаго, с которой дурно обращались.

— Мильдред, вам грозит смерть. Я видел доказательства, говорил со свидетелями.

— Вы говорили с миссис Винстон? Во всем виновата она, понимаете. Она и тот... тот мальчишка.

— Вы отправились к Джо после того, как мальчишку оштрафовали в суде.

— Да! Я ему позвонила и сообщила, что маленького дегенерата осудили и оштрафовали. Затем спросила Джо, есть ли у него деньги, мне не на что было поесть, и он пообещал мне дать их. Поэтому я отправилась в офис, а когда туда приехала, он попытался вручить мне чек на десять долларов. Я сказала: «Подозреваю, ты собираешься заплатить штраф за этого парня, и поэтому у тебя нет денег для меня?» На что он мне ответил: «Вот все, что ты получишь». Я спросила: «На всю неделю? Платить за жилье и на еду?!» Он ответил: «Да, это все».

— Думаю, он наказывал вас.

— Догадываюсь. Около часа мы спорили, потом он сказал, что у него есть дела на другом этаже, — адвокат того парня работал на девятом этаже, — я пошла за ним, почти догнала у лифта, но ему удалось удрать. Я вернулась и сказала мисс Хойекс: «Он от меня удрал». Осталась ждать его в офисе, и примерно через час он вернулся. Я заявила: «Джо, я твоя жена вот уже четырнадцать лет и, полагаю, заслуживаю большего уважения и лучшего отношения». А он откинулся на спинку стула и так издевательски спрашивает: «Знаешь, кто ты?» А затем сказал эту гадость.

— Что сказал?

Она судорожно сглотнула подкативший к горлу комок; впервые за время нашего общения эти безучастные глаза наполнились слезами.

— Он сказал: «Ты просто грязная старая ведьма». Затем повторил это еще раз. Тогда я спросила: «Просто старая грязная ведьма, после четырнадцати лет?» И навела на него револьвер.

— Откуда он взялся?

— Револьвер лежал на столе, в синей коробке, которую я принесла с собой.

— Что же вы сделали потом, Мильдред?

— С коробкой?

— С револьвером.

— А, с револьвером... Выстрелила в него.

Я протянул ей носовой платок, она вытерла глаза.

— Сколько раз вы стреляли, Мильдред?

— Не знаю. Он упал в кресло, затем поднялся и двинулся ко мне со словами: «Отдай мне оружие, отдай мне револьвер». Я ответила: «Нет, теперь я покончу с собой. Не подходи, мой палец на курке!» — Она крепко стиснула зубы. — Он стал вырывать у меня оружие, очки упали и разбились, ему все же удалось выхватить у меня револьвер. С ним он вышел в холл. Я пошла было следом, но тут же вернулась в офис. Хотела выброситься из окна, но услышала его крики и выбежала к нему. Джо лежал на полу, револьвер около него. Я попыталась схватить оружие, но он первым дотянулся до него. Я опять кинулась в офис.

— Зачем?

— Выпрыгнуть из окна, я же уже говорила. Но не сумела бросить его, повернула обратно и, открыв дверь, увидела, как начал собираться народ. Среди них были и вы, мистер Геллер.

— Где вы приобрели револьвер, Мильдред?

— В ломбарде в Хаммонде, штат Индиана.

— Чтобы убить Джо?

— Нет, убить себя.

— Но не убили.

— Жаль, что не смогла. У меня было достаточно времени сделать это дома, но мне хотелось, чтобы все произошло именно в его офисе. Мне хотелось, чтобы он почувствовал угрызения совести.

— Он получил две пули в спину, Мильдред, две.

— не знаю. Может быть, он повернулся, когда я стреляла. Не знаю. Не помню.

— Знаете, но обвинение не примет во внимание ваши притязания на самоубийство.

— Но это не притязания!

— Понимаю. Но они не примут этого. Последует заявление, что ваши утверждения о самоубийстве не что иное, как ловкий предлог для убийства Джо. Другими словами, это означает, что вы совершили умышленное убийство, раздобыв заранее оружие, и обдумали заранее версию, объясняющую причины его покупки.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Хотелось бы вам избежать обвинения в предумышленном убийстве?

— Конечно, я же не сумасшедшая.

— Однако вам придется тяжко. Вас представят как сварливую женщину, избивавшую мужа. Заявят, что Болтон, хорошо воспитанный джентльмен, не мог себе позволить ударить вас в ответ.

Она усмехнулась:

— Не был он джентльменом.

— Неужели?

— Да, он вовсе не был таким, каким вы его себе представляете.

— Что вы хотите этим сказать, Мильдред?

— Мы прожили вместе четырнадцать лет, прежде чем он захотел отделаться от меня. Приличный срок, чтобы узнать, кто он такой.

— Разумеется. Так почему же мы неверно судим о нем?

— Я этого не говорила.

— Знаю. Скажите мне.

— Не скажу. Ни сейчас, никогда.

— Но ведь не было никаких других женщин, Мильдред, не так ли?

— Нет, было множество женщин, несчетное множество!

— Таких, как Мария Винстон?

— Она самая худшая!

— А как насчет ее сына?

— Этого маленького...

Тут она остановила себя.

— Этого маленького дегенерата? Так вы, кажется, всегда называли его?

Она кивнула, поджав толстые губы.

— Джо жил в захолустном отеле, — заметил я. — Человек с его-то деньгами. Почему?

— Близко от работы.

— Относительно. Мне кажется, тут дело в том, с кем именно он там жил. А жил он с молодым человеком.

— Многие мужчины живут вместе.

— Но ведь не было никаких других женщин, не было же, Мильдред? На протяжении многих лет ваш муж лишь прикрывался вами, прятался за вашей спиной.

Теперь она расплакалась. Эта обычно невозмутимая женщина сидела и рыдала.

— Я любила его. Я его любила.

— Не сомневаюсь. Однако мне не известно, когда вы это обнаружили. Может быть, так до конца и не знали. Может быть, что-то только подозревали, но никак не могли заставить себя в это поверить. Затем, когда он от вас ушел, оставил дом, вы наконец решили выяснить до конца, наняв меня за те драгоценные сто баксов, которые вы собирали и копили, надеясь, что я могу раскопать такое, чего вам не хотелось бы ворошить. Надеясь, что я мог бы подтвердить подозрения, которые многие годы сводили вас с ума.