Должно упомянуть также, что на всех воротах дворца, снаружи и со внутренней стороны, то есть со двора, стояли иконы, писанные на досках. Так, например, на Колымажных воротах с одной стороны стоял образ Воскресения, а с другой — Пресвятыя Богородицы Смоленской. На Сретенских воротах, которые вели под Сретенским собором на Запасный двор, находился образ Сретения. В Коломенском на шести воротах государева двора поставлены были иконы: Вознесения Христова, Богородицы Смоленской, Богородицы Казанской, Спаса Нерукотворенного, Иоанна Предтечи, Московских Чудотворцев. Это было общим обычаем в то время. И не только во дворце, но и в домах частных людей, от боярина до простолюдина, всегда на воротах были иконы или кресты; русский человек не входил во двор и не выходил со двора без молитвы и без крестного знамения.
Войдем теперь во внутренность хором. Все, что служило украшением внутри хором или составляло их необходимую обделку, называлось вообще нарядом. Наряжать хоромы — значило собственно убирать. До сих пор в Вологодской стороне нарядить избу — значит отделать ее начисто внутри, то есть отесать стены, сделать лавки, полати и проч. То же самое первоначально означал и хоромный наряд в царском дворце. Мы уже говорили, что внутри хором стены и потолки обшивались большею частью красным тесом, тщательно выстроганным. В брусяных хоромах точно так же нагладко выскабливались стенные и потолочные брусья. Но это был наряд обычный, простой, собственно плотничий, который при этом, в царском и вообще богатом быту, почти всегда покрывался еще другим нарядом, шатерным, состоявшим из уборки комнат сукнами и другими тканями. Этот простой плотничий наряд получал особую красоту, когда комнаты убирали столярною резьбою. Если, как мы говорили, резное дело было необходимою статьею в уборке внешних хоромных частей, то естественно, что внутри комнат оно также служило самым видным и любимым украшением. С особенною заботливостию украшались подволоки, или потолки, которых самое название уже показывает, что они и в обычном плотничьем наряде устроивались или собирались иным способом, независимо от наката, и служили как бы одеждою потолка, ибо подволока означала вообще одежду. Такие подволоки по большей части и украшались резьбою из дерева и составлялись из отдельных штук, щитов, или рам. Упоминаются даже вислые подволоки, что могло обозначать какой-либо особый род украшений с частями, висевшими под потолком. Вместе с деревянною резьбою подволоки убирались чаще всего слюдою с резными украшениями из жести, олова и белого железа. Подобные слюдяные подволоки были устроены в хоромах царицы Марии Ильичны в 1651 г. Описаны слюдяные подволоки и в доме кн. В. В. Голицына, см. в Материалах. Иногда подволоки устроивались даже из серебра. Так в 1616 г. в Серебряной палате была сделана в хоромы царя Михаила Фед. серебряная литая вислая подволока, которую устроивал «сторож от Золотого дела из Немецкие Полаты» Михаиле Андреев Сусальник. Нет сомнения, что она состояла из различных отдельных фигур, собранных по известному рисунку. Само собою разумеется, что и деревянные резные подволоки всегда также золотились и расписывались красками, о чем мы упоминали по случаю постройки в 1661 г. новой Столовой избы царя Алексея Мих. Притом украшениям подволоки всегда соответствовали украшения окон и дверей комнаты, которые тоже покрывались резьбою по наличникам и по причелинам или подзорам, т. е. в верхних частях, где утверждались также и особые подзорные щитки или доски, подзорины, впоследствии, с половины XVII ст., получившие немецкое имя шпренгелей. Во всех таких украшениях очень много употреблялось так называемых дорожников, резных длинных брусков или планок, вроде багетов, из которых устроивались по приличным местам рамы, коймы и другие подобные разделы украшений. Резьба производилась по большей части из липы. Так, в августе 1680 г., по случаю переделки и поправки комнатных резных украшений, было употреблено «к строенью подволок с дорожниками в четырех государевых комнатах и в хоромах царевен 260 досок липовых москворецких самых добрых и для прибивки 1500 гвоздей луженых Московского дела». В это же время велено «починить и вычистить подволоку деревянную резную золоченую, которая выбрана из Столовой царевича Ивана Алекс.; а которые в ней штуки поломаны и те сделать вновь»; а в новых царицыных брусяных хоромах тогда подбирали подволоку также резную золоченую. В 1682 г. к празднику Пасхи в деревянных хоромах царя Федора Алекс. в Комнате и Передней подволоки, двери, окна, резные золоченые, были вычищены и починены живописцем Дорофеем Ермолаевым; тогда же в его деревянной Комнате резная подволока, окна и двери были высеребрены. В 1686 г., в июне, в деревянной Комнате царя Ивана Алекс. позолочено сусальным золотом в подволоке крест и около его звезды и коймы и у окон наличники, а у дверей дорожники и шпренгели. В 1692 г. в хоромы царевичу Алексею Петровичу велено сделать и вызолотить к подволоке круг резной с сиянием и с клеимы, в два аршина в диаметре. В 1696 г. в новопостроенных деревянных хоромах царя Петра Алекс, вызолочены резные окна и двери с наличниками.
Пол, или по древнему мост, обыкновенно настилали досками. Но в жилых помещениях полы мостили дубовым кирпичом, квадратными дубовыми брусками, от 6 до 8 вершков ширины и от 2 до 3 вершков толщины. Иногда такие бруски делались косяками, почему и пол именовался косящатым. Эго был род паркета, который, однако ж, не натирали воском, а расписывали иногда красками, например, зеленою и черною, в шахмат, и при том аспидом, или под мрамор. В 1680 г. такой пол был устроен в Верховой церкви Иоанна Белоградского. Иногда расписывали серым аспидом или покрывали только левкасом. Дубовые кирпичи настилались на сухом песке со смолою или на извести. Такие простые, нерасписанные, полы доселе еще сохраняются в Москве, в Золотой Царицыной палате Теремного дворца и в некоторых древних церквах, например, в Новодевичьем монастыре, в двух храмах, построенных над святыми вратами, в которых даже и мурамленые печи относятся к концу XVII столетия. Устроивались также полы и гончарные из цветных изразцов. В Ответной Посольской палате (в 1722 г.) был пол гончарный каменный набиран узорами[88].
С самого древнего времени и до начала XVIII века, обычною мебелью в царских хоромах былилавки, которые устроивались подле стен, сплошь вокруг всей комнаты или палаты, даже иногда около печей. Они делались из толстых и широких (в три четверти аршина) досок и утверждались на столбиках, или подставках, называвшихся также стамиками; с краев лавки обделывались тесом, что называлось опушкою. Под лавками делывали иногда рундуки с затворками, род небольших шкафов. Такие рундуки под лавками устроены были в 1683 г. в передней комнате царя Петра Алексеевича. Лавка, находившаяся у входных дверей комнаты, в заднем углу, называлась коником, может быть, потому, что ею оканчивалась линия лавок, что она служила концом комнатных или избных лавок. Под нею, как в самом удобном месте, почти всегда устроивался рундук, ларь, служивший для поклажи разных вещей из хоромного убора. Коники находились, например, в Теремной Золотой, или в государевой Комнате, ныне престольной Теремного дворца [89], также в хоромах цариц Евдокии Федоровны (1696 г.) и Марфы Матвеевны (1698 г.). Лавки подле окон назывались красными, у стены переднего угла — передними.
В окна вставлялись рамы, или оконничные станки, обитые полстями и сукном. В них укреплялись петлями и крючками оконницы, соответствовавшие нашим рамам. Они были подъемные и отварные, а в волоковых окнах задвижные и отварные. До Петра Великого, даже в царском дворце, стекла не были в большем употреблении; их вполне заменяла слюда, известная с глубокой древности. Слюдяные оконницы устроивались из белого или красного железа, в сетку, основанием которой служили четыре железные прута, составлявшие собственно рамку. Сетка делалась в виде образцов, то есть четыреугольников и треугольников или клинов и в виде репьев, кругов, кубов, косяков, в которых укреплялась слюда и от которых оконницы назывались обращатыми, клинчатыми, репейчатыми, кругчатыми, кубчатыми, косящатыми. Такое устройство оконниц было необходимо потому, что слои, или листы слюды, большею частью были невелики и притом неправильной формы, которая всегда и условливала узор оконной сети. Большие листы слюды помещались всегда в виде круга в средине окончины, а около располагались боковые образцы разной формы, также углы ипахлинки или мелкие вырезки. Для укрепления слюды в своих местах употреблялись, кроме того, оловянные денежки, небольшие бляшки, кружки, репейки, зубчики иорлики, которые почти всегда золотились, а иногда оставлялись белыми. Под орлики подкладывались атласные или тафтяные цветки. В XVII столетии слюду в окнах стали украшать живописью. Так, в 1676 г. велено было живописцу Ивану Салтанову написать в хоромы царевича Петра Алексеевича оконницу по слюде «в кругу орла, по углам травы; а написать так, чтобы из хором всквозе видно было, а с надворья в хоромы, чтоб не видно было». В 1692 г. велено прописать окончины в хоромы царевича Алексея Петровича, чтоб всквозь их не видеть. Различные изображения людей, зверей и птиц, писанные красками, можно также видеть и на слюдяных оконницах, оставшихся от переславского дворца Петра Великого и сохраняющихся доныне под Переславлем вместе с Петровским ботиком.