– Про его проблемы я вроде слышал. Там что-то связанное с семьёй, верно? – я кивнул. – А вот про способность я не в курсах. Что за она?
– А черт ее знает. Он мне сегодня утром звонил, орал в трубку, что горит. И восстанавливается.
– М-да, что-то со способками нам троим не повезло, – грустно заметил Саня. Он тройка, а его способность позволяет разрушить до состояния составляющих атомов и восстанавливать до исходного состояния вещи. Саня научился при помощи этого создавать совершенно новые предметы, банально перестраивая, если нужно, структуру атомов, чтобы из железа получить, например, титан. С такой способностью можно в производственный бизнес уйти, но Саша говорит, что его душа лежит к ловле преступников. Короче, он, как и я, забил на способность, используя ее исключительно в пустяковых ситуациях, например, когда зажигалки нету, а хочется закурить. Из размышлений меня вытянул звонок на телефон. Приложив его к уху, я не успел сказать даже банальное "Алло", как меня прервал девичий писк.
– Дима! Срочно приезжай сюда!
– Ты кто? И куда мне ехать? – я слегка офигел.
– Ева! Я Ева! Та девочка-лиса…
– Понял. Надеюсь, у вас что-то очень серьёзное…
***
Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит вода, как течёт огонь, и как Герой в очередной раз опустошает свой желудок в мусорку рядом со скамейкой. Вообще, вся моя "команда" выглядела так, будто внутри Пеннивайз доедал руку Билли. Серьезно, даже Моника выглядела белее обычного, сидя внутри подъезда. На ее подбородке остались следы крови, что говорило о том, что недавно Моника тоже опустошила свой желудок. В ее алых глазах почти не осталось огней безумия, уступив место огонькам ужаса. Губы ее постоянно двигались, что-то неслышно бормоча, судя по периодичности, молитву. Людмила сидела на скамейке рядом с блюющим Героем, дрожащими лапами что-то чиркая в блокноте, а Ева, стоило мне появиться в поле зрения, вцепилась мне в руку всеми конечностями и обвила хвостом. Из-за короткой шерсти не было видно, но дрожь и взгляд говорили о том, что к увиденному в доме она не была готова.
– Родственников не опросили? – скорее всего, это очень глупый вопрос. Но уточнить нужно.
– Увы, не все мертвецы способны ответить на вопросы, – подала голос из глубины подъезда Моника.
– Черт! Я гляну что там, – с этими словами я таки отодрал от руки лисичку и вошёл в подъезд под обеспокоенные взгляды моих сопартийцев. Подниматься надо было на пятый этаж, лифт в доме не работал, как и свет на лестничной площадке. Стоило мне подняться на площадку перед первым этажом, как звуки с улицы стихли, а всю оставшуюся часть дома поглотил мрак. Я достал из кармана телефон, чтобы подсветить себе ступеньки, а то ещё убьюсь на подъёме, но телефон отказался даже включаться. Вообще, казалось, что весь дом уже несколько лет как необитаемый. Я прошел до второго этажа, когда резкий хруст, будто кто-то наступил на стекло, на пролет ниже заставил меня подпрыгнуть. Я остановился, прислушиваясь, но кроме давящей тишины и своего сердцебиения я ничего не слышал. Спустя ещё этаж во мраке где-то передо мной начала формироваться фигура. Будто огромная змея, она бесшумно уползла куда-то вверх. Не буду лгать, я очень хотел убежать. Но уж лучше я помру от неизвестной темной хрени, чем прибегу к выходу из подъезда весь в поту, так и не осмотрев место происшествия. К тому же, сзади кто-то был, и столкнуться с визитером в темноте мне не хотелось. Поэтому я преодолел себя и прошел ещё пролет. Где-то сверху кто-то (или что-то) поскреблось с таким звуком, будто кто-то провел когтями по бетону. А внизу кто-то (или опять что-то) почти неслышно выругалось шепотом.
Я прошел ещё один пролет. Вот и пятый этаж. На лестничной площадке было освещение, хоть его источником и был полуоткрытый лифт, застрявший между шестым и пятым этажом. Дверь в тамбур в нужную квартиру была открыта нараспашку, а над самой квартирой в конце длинного коридора мигала тусклая жёлтая лампочка. Почему я вдруг почувствовал себя маленькой рыбкой, плывущей в пасть глубоководного удильщика? Рядом со мной проползла та самая тень. При хреновом освещении я все равно смог рассмотреть эту аморфную хрень. Она выглядела как человеческий силуэт без ног, передвигающийся по поверхности за счёт тонких рук с ещё более тонкими и длинными пальцами. На голове у тени было пять глаз: слева был один большой зелёный глаз на пол-лица, а справа было четыре маленьких красных глаза, разбросанных по правой части лица. Пасть этой штуки была зашита ее же черными зубами, вросшими своими концами в челюсти. Проходя сквозь свет от лифта, тень становилась полупрозрачной, теряя частички. Ее… хвост вместо ног тянулся из самой тьмы и в ней же и пропадал. Тень смерила меня своими глазами, вызвав у меня мини инфаркт, и уползла во тьму, глядя на меня из мест, которые я мог увидеть лишь боковым зрением. Безуспешно попытавшись поймать фигуру глазами, я вошёл в тамбур. Видит автор, я каждый шаг делаю с неимоверным усилием. При моем приближении лампочка начала мигать чаще, а стоило мне дотронуться до дверной ручки, как она заискрила и погасла.
Я дёрнул дверь на себя, и ответом мне была пустота. В прихожей квартиры стояли туфли и ботинки разных размеров, на вешалках висели куртки и дождевики, а из зеркала на меня смотрели два огонька. Это светились мои глаза изумрудным и алым цветом. Подмигнув своему отражению, я двинулся по коридору к приоткрытой двери, из которой лился тусклый свет. Краем глаза заметил, как тень проползла за мной, спрятавшись в одежде на вешалках. Странно, из окон этой квартиры было видно ночь, хотя сейчас четыре часа дня. Штор на окнах не было, поэтому я не мог понять, почему так темно.
В комнате горела люстра и почти растаявшие свечи на столе. Стол на четыре персоны был накрыт белоснежной скатертью и засервирован как на праздник. За столом сидели три человека: женщина, лет сорока, девочка, совсем еще ребенок, и парень, на вид мой ровесник. Я подошёл ближе, и картина стала тревожнее. Сначала мне в глаза бросились блюда на столе, состоящие из сырых ингредиентов, наполовину разложившихся. В одной тарелке копошились личинки, а над каждым блюдом летали мошки, которых ловили и поедали пауки, свившие паутину на люстре и в некоторых тарелках. Сами тела сидели в позах, будто бы они действительно ужинали, глаза их были посажены на клей внутри глазниц, их рты были разорваны и закреплены в виде искаженных улыбок, из локтей, плеч и колен торчали окровавленные штыри. Местами, кожа на их лицах была ободрана, обнажая полуразложившиеся внутренности, в которых копошились насекомые. Мне не нравится то, куда идёт эта история. Когда это мы сменили жанр с комедии на ужасы? Сзади снова послышались шаги, а затем приглушенное дыхание и чей-то стук сердца.
– Дим, я, кажется, люблю тебя…
По-моему, я обделался.
Глава 10
– Я люблю тебя! Наверное…
– Идеальное место и время, не находишь?
Это сейчас, сидя со своей командой у подъезда на лавочке, я могу наконец нормально поговорить с Евой. А вот несколько минут назад, когда эта маленькая проныра подкралась ко мне со спины в темной квартире с тремя трупами, я рисковал откинуться от кирпичной диареи, и, видит автор, я бы так и сделал, да только моё очко сжалось до такого состояния, что там и атом бы не прошел. И не надо меня осуждать. Да, шуточки у меня дерьмовые, но я бы посмотрел, как кто-нибудь из вас начал бы шутить в такой ситуации. К тому же, у Евы какие-то проблемы не только с поисками партнёра, но и с выбором места для признания. Сомнений нет, признаться в любви на месте убийства трёх человек – это действительно романтично, вне всяких сомнений, да и к тому же, даёт плюс десять процентов к шансу на успех, отвечаю. И это я такой ссыкун и чуть от остановки сердца не помер после её признания, которое она конечно же готовила на протяжении всего дня и сказала от чистого сердца. Впрочем, маленькая фури не боялась темноты из-за своих звериных глаз, прекрасно видящих в кромешной тьме, ровно, как и не видела ту аморфную человекоподобную тень, пляшущую где-то на периферии моего зрения. А то, что звуки пропали, так это особенности акустики подъезда, хотя мне сложно представить, как в подъезде отрезает все звуки при переходе между этажами. В общем, маленькая фури, несмотря на свою гениальность и немаленький показатель интеллекта, была той ещё наивной дурой, хоть и в хорошем смысле. Единственное, что её здесь напугало, так это три обезображенных тела. Как я позже выяснил, только я прочувствовал весь спектр ужасов, подаренный мне посещением той злополучной квартиры, потому как у всей остальной команды оказалось в списке скиллов ночное зрение.