Читать интересную книгу Братва для полковника - Фридрих Незнанский

— Кстати, — сказал Денис, когда они подъезжали к гостинице. — Зачем человечку, который совмещает функции технолога, инженера и бухгалтера три разных кабинета?

Алла молча пожала плечами.

Глава четвертая

«Друзьями-пенсионерами» Дмитрия Антоновича, о которых шла речь в отчете, полученном Денисом через Турецкого, были Виктор Серафимович Подольный и Иван Иванович Птушко. Оба, несмотря на отменное здоровье, действительно были старички весьма почтенного возраста. Подольному было восемьдесят четыре года, а Птушко недавно справил восьмидесятилетие. Так что покойный Жолдак был по сравнению с ними практически мальчик, да они к нему так, немного свысока, и относились, даже несмотря на то что оба немало лет проработали с ним вместе в школе номер один. Но уже лет двадцать как вышли на пенсию, то есть еще в советские времена. Подольный был учителем физики и астрономии, а Птушко — труда и физкультуры. Оба были заядлыми рыбаками, и это было еще одной чертой, которая сближала их с покойным Жолдаком. Жолдак пристрастился к рыбалке в молодости, после того как овдовел. Конечно, времени у него тогда на это сугубо мужское развлечение было немного, но уж когда он выбирался с друзьями в какое-нибудь укромное местечко, то время проводил не впустую. И если Подольный и Птушко обожали рассказывать и показывать, какие рыбы им встретились, то Жолдак всегда мог просто молча продемонстрировать очередного гигантского карпа или отменную форель. Друзья его ценили и считали человеком везучим. И так продолжалось долгие годы — вплоть до четырнадцатого июля, когда, славно посидев в пивной «Радуга», они распрощались и пошли своей неторопливой пенсионерской дорогой, а Жолдак отправился навстречу своей смерти.

Лариса Жолдак расспрашивала обоих стариков об этом дне уже много раз и надоела им хуже горькой редьки. Разумеется, и Подольный, и Птушко очень ей сочувствовали и переживали, что их приятель так нелепо и трагически погиб. Однако в сложные их стариковские рефлексии вплеталась и мысль, не лишенная некоторой странной гордости относительно прихотливого выбора судьбы: вот я на девятом десятке, еще живу, двигаюсь, пиво пью, а Димки-то Жолдака уже и нет на белом свете. Вон, какая жизнь — хитрая штуковина… Да и жен своих оба уже похоронили, а дети — дети что ж, давно разъехались, у них своя жизнь и свои дети.

Алла Снегур созвонилась с ними и сказала, что, находясь в Придонске уже несколько дней, просто считает своим журналистским долгом неформально пообщаться с его старейшими жителями и заслуженными работниками образования.

Подольный и Птушко жили на одной лестничной площадке в том же доме, что когда-то и Дмитрий Антонович Жолдак (а сейчас его дочь), там вообще было много педагогов. Они долго спорили, у кого принимать столичную журналистку, хотели уже было встретить ее возле подъезда, и пусть сама решит, но потом сообразили бросить жребий, и жребий пал на бывшего учителя труда и физкультуры. Они перешли к Птушко и с энтузиазмом занялись готовкой. Процесс этот заключался в открывании банок консервов и извлечении с антресоли «особо ценных пород водки». Но на фоне унылого повседневного быта им казалось, что они делают что-то особенное.

Алла внимательно их оглядела и нашла, что восьмидесятилетние старички выглядят, как… восьмидесятилетние старички.

На столе стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска.

— Садись, дочка, выпей, — строго сказал Подольный. — У нас поминки.

— Кто-то умер? — автоматически спросила Алла, беря предложенную ей рюмку.

— Да, — буркнул Подольный.

Оказалось, в этот день старички всегда поминают. Дело в том, что в 1994 году в Москве, у Мавзолея, был упразднен Пост номер один. Указ об этом через год после трагических событий октября 1993 года подписал тогдашний президент Борис Ельцин.

— И вот, — замогильным голосом возвестил Птушко, — усыпальница вождя мирового пролетариата, возле которой днем и ночью нес вахту Кремлевский гарнизон, окончательно перестала быть официальным государственным символом страны!

Боже, подумала Алла, куда я попала?! Ведь покойный Жолдак вроде был антикоммунистом. Как же он с такими дружками уживался!

Оказалось, впрочем, что и Виктор Серафимович Подольный, и Иван Иванович Птушко тоже мыслили диалектично и свои убеждения в старости пересмотрели. Однако тут имелся другой существенный момент. Дело в том, что у Птушко имелись две дочери, одна из которых вышла замуж за сына Подольного, так что, ко всему прочему, старички являлись еще и родственниками. Сын Подольного, Виктор Викторович, был военным в чине ни больше ни меньше генерал-майора, и карьера его до поры до времени протекала очень даже здорово, поскольку служил он в Москве и командовал тем самым подразделением, военнослужащие которого и несли службу на Посту номер один. Своим искусством солдаты овладевали месяцами. Для этого — скрытый от глаз широкой публики — существовал даже специальный деревянный макет Мавзолея. Ровно за две минуты и тридцать пять секунд караул проходил от Спасской башни до своего поста. И каждый день за торжественной церемонией наблюдали несколько сотен москвичей и гостей столицы. Но после того как главный пост перенесли, звезда Виктора Подольного закатилась, он больше не рос в званиях, а потом и вовсе был отправлен в отставку.

Такую перемену старики переживали как личную драму.

— А теперь главный почетный караул страны находится у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду, — пригорюнившись, сообщил Птушко.

— Но это же очень красивое место, — возразила Алла.

— Ладно, выпьем за него, — немедленно предложил Подольный.

Возражений не последовало.

Подольный и Птушко рассказали Алле про своего друга Жолдака, про то, какой это был замечательный человек, и что теперь таких уже не бывает, и, тем более, не будет… Алла, терпеливо слушая, потихоньку направляла векторы их воспоминаний на роковой день четырнадцатого июля. Оказалось, что Жолдак, в отличие от своих друзей, почти не пил, правда, пивком баловался, потому и облюбовали они себе «Радугу» и были там частыми клиентами. Втроем они ходили туда по субботам и средам. А между тем четырнадцатое июля было вторником.

— У вас там в тот день была, наверно, какая-то незапланированная встреча? — вскользь заметила Алла, нанизывая на вилку салат из морской капусты.

— Да нет, — объяснил более словоохотливый Птушко, — мы-то там почти каждый день сидим, а вот Димка, Дмитрий Антонович то есть, только два раза в неделю захаживал. Вы не думайте, Аллочка, мы не выпивохи какие, просто любим там посидеть, поговорить, место больно симпатичное, уютное.

— Очень вкусно, — Алла похвалила салат из морской капусты, — сами готовили? — Краем глаза она видела выглядывающую из мусорного ведра консервную банку.

Старик, однако, был польщен.

— В молодости я служил на Дальнем Востоке, — похвастался Птушко. — Мы там эту морскую капусту только что в уши не заталкивали.

— Очень ей это интересно, — сердито заметил Подольный.

— Да я не к тому, — сказал Подольный, — я сейчас просто вспомнил того детину в тельняшке.

— Какого детину?

— А того, что в «Радуге» появляется частенько — такой детина в тельняшке, он ведь и тогда… — начал было Птушко и прикусил язык: — Да чушь все это, не важно…

— Матросик? — улыбнулась Алла. Она хорошо знала, как вести себя с мужчинами разных возрастов. — Морской волк?

— Морской волк?! — немедленно разозлился Птушко. — Да у него молоко на губах еще… Хорош морской волк, на КРАЗе приезжал!

— И о чем же он говорил с Дмитрием Антоновичем? — спросила Алла.

Старики переглянулись. Потом, как по команде, почесали затылки. Подольный сказал:

— Разве мы об этом упоминали?

— Мы об этом не упоминали, — подумав, решительно подтвердил и Птушко.

— Значит, мне показалось, — мило согласилась Алла.

Все, что было возможно, она уже узнала. В пивной «Радуга» Жолдак появился во вторник, встретился там с каким-то типом в тельняшке, после чего ушел и угодил под машину. С друзьями он ни о чем существенном не говорил, так, обсуждали лишь планы на предстоящую рыбалку: отставной генерал, сын Подольного и зять Птушко, обещал привезти какие-то чудодейственные японские удилища. Если Жолдака убили, то спланировано все было весьма недурственно. Резонно предположить, что Жолдака вызвали телефонным звонком в пивную, где в это время сидели его друзья, чему есть многочисленные свидетели. Значит, получается, что Жолдак вроде как зашел просто выпить пива и посудачить с приятелями. А уже в пивной к нему подошел мужчина в тельняшке и, вероятно, сообщил что-то важное, что заставило Жолдака оттуда уйти. И через несколько минут он угодил под колеса белых «Жигулей» Сергея Орлова. Правда, в отчете, который Денис сумел каким-то путем получить, было сказано, что есть еще два свидетеля, которые видели Жолдака бредущим пьяным по улице. С ними, как и с Сергеем Орловым, нужно было пообщаться персонально. Но сперва — мужчина в тельняшке. Алла вспомнила, что восковая фигура в ресторане «Чайка», изображающая подполковника Лося, тоже была в тельняшке, он ведь бывший моряк. Нет, это уж слишком, тут все-таки речь идет о каком-то водителе КРАЗа.