— Стоп! — осадил себя Штирлиц. — А вдруг, пока я буду бегать за чекистами, Борман возьмет и смоется? Нет! Надо остаться и выследить, где эта свинья нашла себе логово!
Штирлиц присел на скамейку под деревом, закурил «Беломорину» и стал терпеливо следить за выходом. Ждать пришлось недолго. Минут через сорок Борман, ковыряя в зубах обгоревшей спичкой, вышел на свежий воздух и, покачиваясь, зашагал по улице. Штирлиц незаметно пошел за ним след в след, даже если Борман наступал в лужи.
Бывший партайгеноссе, как ни в чем не бывало, посетил продуктовый магазин, где без очереди, помахивая какой-то книжечкой, купил докторской колбасы, два пакета вчерашнего молока и черного хлеба.
Потом постоял у газетного стенда, читая статью в «Правде». Прочитав и неопределенно хмыкнув, сел в троллейбус и проехал ровно две остановки.
Размахивая сумкой с продуктами во все стороны и ни разу не обернувшись, Борман вошел в пятиэтажную «хрущебу», поднялся на второй этаж и скрылся в квартире.
— Квартира номер восемь, — запомнил Штирлиц и предусмотрительно записал номер на ладони. — Ничего не боится, гад! Ну-ну! Посмотрим, что ты запоешь на Лубянке!
Через полчаса Штирлиц был в своей альма-матер. Показав часовому удостоверение Почетного Чекиста, Штирлиц прошел в приемную, проскочил мимо изумленной секретарши и без стука вошел в кабинет какого-то генерала.
— Товарищ, вы кто? — строго спросил генерал.
— Я — Штирлиц! У меня дело особой важности! Пришел сообщить, что встретил в Москве бывшего партайгеноссе Бормана!
— Штирлиц? Вы — тот самый Штирлиц?
— Вот именно! Тот самый Штирлиц, и встретил того самого Бормана! Дайте мне двух чекистов с двумя заряженными наганами, через полчаса я приведу к вам этого фашиста!
— Одну минуту, товарищ Штирлиц, присаживайтесь…
Генерал взял телефонную трубку и набрал двухзначный номер.
— Юрий Владимирович? Задников вас беспокоит… Нашелся Штирлиц, которого вы приказали разыскать. Да нет, не из вытрезвителя, сам пришел! Так точно! Слушаюсь, будем ждать…
Штирлиц непонимающе посмотрел на генерала Задникова.
— Вам удобно? — спросил генерал, честно глядя на Штирлица. — Кофе хотите?
— Какой, в задницу, кофе, когда Борман на свободе?! Я его еще в годы войны два раза пытался взорвать динамитом, а вы тут расселись, как на именинах!.. А так, кофе, конечно, хочу!
Генерал, не обидевшись на тираду Штирлица, нажал кнопку на селекторе и заказал:
— Три кофе.
— А третий кому? — спросил Штирлиц, закидывая ногу на ногу.
— Третий для меня!
В дверях появился суровый человек в штатском.
— Юрий Владимирович! — вскочил генерал. — Вот он, тот самый Штирлиц.
— Андропов, — представился шеф КГБ.
— Штирлиц, — разведчик пожал протянутую руку.
Генеральская секретарша внесла поднос с дымящимися чашечками кофе. Никто из мужчин не сказал ни слова, пока она не ушла.
«Немая, наверное», — подумал Штирлиц и с уважением посмотрел на Андропова.
ГЛАВА 3. БОРМАН НИКОМУ НЕ НУЖЕН
— Искренне рад, что лично познакомился с вами еще при жизни, — витиевато произнес Юрий Владимирович. — Вы ушли на пенсию во времена моего предшественника, я уж думал, не судьба! Для меня это большая честь — лично познакомиться со знаменитым разведчиком Штирлицем!
Юрий Владимирович говорил с такой неподдельной искренностью, что на мгновение у Штирлица даже промелькнула мысль — не хочет ли он взять у него автограф?
Андропов хотел, но потом решил, что автограф Штирлица можно будет выдрать из его досье.
— Да что вы все обо мне! — бросил Штирлиц. — Пора бы вам лично познакомиться со знаменитым фашистским палачом Борманом!
Выпалив последнюю фразу, Штирлиц осторожно отпил глоточек кофе. Кофе был ароматным и вкусным, как раз таким, к какому он привык в Германии.
— Что нам до Бормана? Борман нам ни к чему, — ласково покачал головой Андропов. — Нам именно вы нужны!
— Как это, ни к чему? — патриотично возмутился Штирлиц. — Ну знаете ли!..
— Борман был советским разведчиком, только еще более законспирированным, чем вы. Настоящая его фамилия Сидоров.
Штирлиц поперхнулся.
— Да, да, — подтвердил генерал. — Неужели вы думали, что в Рейхе на нас работал один Штирлиц?
— Честно говоря, я и до сих пор так думаю, — обидчиво сказал разведчик. — Кроме меня там были только идиоты и садисты.
— Многие только притворялись садистами, чтобы никто не заподозрил в них наших агентов. В нашем деле, знаете ли, приходится идти на компромиссы, — вежливо сказал Юрий Владимирович.
— Хитро! — признал Штирлиц. — А Адольф Гитлер не из наших?
— Гитлер? Нет. Даю вам слово.
— А я так и думал! — Штирлиц снова отпил кофе. — Ну, и зачем я вам понадобился?
— Для вас, товарищ Штирлиц, снова есть важное задание. Родина без вас, как без рук.
— В тылу врага?
— Нет. В тылу друга. Надо помочь корейским товарищам. У них там возникли бо-ольшие проблемы.
Штирлиц допил кофе и похвалил:
— Кофе у вас что надо!
— Турецкий, — доложил генерал Задников. — Еще изволите?
— Не откажусь, — и Штирлиц придвинул к себе чашечку генерала. — Ну, и какие у них там проблемы?
— Видите ли, сведения эти совершенно секретные! Даже я, руководитель Органов, не знаю в чем суть дела. Давайте, мы вот что с вами сделаем. Давайте, мы сейчас поедем в Кремль, к товарищу Брежневу, он вам все и расскажет. Он один в курсе дела.
— К Брежневу? Хорошо, поедем к Брежневу, — согласился Штирлиц, вставая. — Надеюсь, хоть там покормят.
ГЛАВА 4. ДЛЯ ШТИРЛИЦА — ЗАДАНИЕ, А ПОВАРУ МЕДАЛЬ!
Дверь была обита красным бархатом и позолочена. Сначала за нею послышалось чье-то посапывание, потом появился и сам Генеральный Секретарь в расшитой золотом косоворотке.
— А! Это и есть наш легендарный герой Штирлиц! — воскликнул Брежнев, горячо пожав руку разведчику и смачно чмокнув его в заросшую щеку. — Наслышан, наслышан! Совсем недавно смотрел про тебя фильм. Что-то ты не сильно на себя похож? Постарел, что ли?
— Старость — не радость, — нашелся Штирлиц и тоже звонко поцеловал Брежнева в щеку.
— Это точно, — осклабился Леонид Ильич. — А фильм хороший про тебя сняли. Правдивый. Сусликов!
— Я не Сусликов, а Суслов, — поправил Суслов.
— Да, Суслов. Надо бы дать этому артисту… как там его… ну, который Штирлица играл, звание народного…
— Да он и так народный.
— Ну, медаль…
— Медаль дадим, — пообещал Суслов.
— А настоящему Штирлицу, вот этому — Героя Советского Союза. Страна должна знать своих героев в лицо.
— Он и так Герой, — вставил Андропов.
— А, здравствуй, Антонов, я тебя что-то не сразу заметил, — Брежнев полез целоваться к руководителю КГБ. Андропов брезгливо уклонился.
— Ну, гости дорогие, — добродушно повел рукой Генеральный Секретарь, — раз вы все здесь, прошу за стол!
Гости прошли за красную дверь и оказались в другой зале. Не трудно было заметить, что длинный стол уже сервирован и накрыт роскошно.
Штирлиц прошел к столу и увидел в хрустальной вазе икру. Штирлиц уже давно не видел икры, поэтому, едва присев, сразу взял кусок хлеба и толстым слоем намазал бутерброд сначала черной, а потом красной. Симпатичная горничная, напомнившая Штирлицу одну из его многочисленных радисток, налила дорогому гостю душистой водки.
— Хорошо у вас тут, Леонид Ильич, — заметил Штирлиц, приподнимая рюмку. — Ваше здоровье!
— Непременно, — кивнул Леонид Ильич и, насупив могучие брови, тоже опрокинул рюмочку.
Штирлиц забрал у девушки бутылку и налил себе еще.
— И шнапс у вас ничего! — похвалил он. — Разве сравнишь с немецким! Помню, пили мы в Рейхе, ну такая гадость! Только у нас в России могут делать такой вкусный и нажористый!
— Из личных погребов, сам настаивал, — обрадовано засопел Брежнев. — Рекомендую отведать ломтик от поросенка. Смотри, какая румяная корочка!
Долго Штирлица упрашивать не пришлось. Он пододвинул блюдо с поросенком к себе и приступил к его уничтожению. Поросенок, что и говорить, был восхитителен!
— Ваш повар — молодец! — с набитым ртом обронил Штирлиц.
— Ну так! — многозначительно молвил Брежнев, с умилением глядя на бывшего разведчика.
Было чему подивиться — Штирлиц поглощал провизию, не останавливаясь ни на минуту, даже чтоб откашляться. Он в два счета обглодал поросенка, сожрал целую вазу салата, похватал с китайского блюда пельменей, щедро запивал все это водкой. Последнюю он без особых раздумий, смешивал с армянским коньяком, ничуть при этом не страдая.
Брежнев, Суслов и Андропов смотрели на него с изумлением.
«Кто хорошо ест, тот хорошо работает». - думал шеф КГБ.