Читать интересную книгу Фартовые - Эльмира Нетесова

Но странно, опять это седьмое чувство подсказывает: неспроста кепчонка эта здесь, неспроста…»

Аркадий всматривался: ни следов крови, ни вытоптанной землн. Хотя в кустах сохранился размытый громадный след ботинка. Не так уж далеко от кепки. Но размер кепки свидетельствует о вероятности небольшого роста ее владельца. Что мог делать этот, в кустах? Может, прятался. Ждал. Не хозяина ли кепки?

Аркадий вглядывался в каждую травинку. Вот на одной брызги крови, их не смыл дождь. Листья с внутренней стороны сплошь в красных каплях. Даже побуреть не успели.

Яровой взял кепку и тихо пошел по дорожке.

Странно. Здесь уже три года не хоронят покойных. А земля на могиле свежая. Ни травинки не проросло. С песком вперемешку. А песок лишь неделю назад завезли сюда. Об этом в райисполкоме недавно разговор шел. Жаловались люди, что после дождя по дорожкам — не пройти. Глина, грязь…

Здесь, в этой могиле, похоронен старый почтальон. Никого из родни у него не осталось в Охе. Дети — на материке. Жена на сопке похоронена. Еще недавно видел, когда погибшего пограничника хоронили, что провалилась могилка. А теперь засыпана. Правда, небрежно, не заботливыми — чужими руками. И будто выше стала она. Да и верх неровный. Горбатый какой-то. Земля накидана комьями, наспех. Словно спьяну, либо сослепу кто-то могилу подправлял.

«Надо проверить, открыть могилу. Что-то очень изменилась она, — обошел Яровой неровный горбатый холмик со всех сторон. — Здесь воры побывали вчера, — крепла уверенность. — Возможно, и подкинули к почтальону соседа…»

Вернувшись к себе в кабинет, позвонил прокурору.

Решено было проверить версию. И, чтобы не привлекать внимания, раскопать могилу на следующий день ранним утром, когда все жители города еще спали.

Два трупа, закопанные в могиле, еще не успели покрыться темными пятнами, характерными для тех, кто похоронен давно. Без гробов. В спешке. В одежде обоих документов не оказалось. Установили по спецкартотеке. Там в фас и профиль — фотографии отбывавших наказание по приговору суда.

Установить убийц. Найти и обезвредить! Эти предписания уже в которой раз были объявлены приказами в милиции и прокуратуре.

А Берендей сказал кентам:

— Жадность фрайера губит. Кляп без общака из Охи не уйдет.

Глава десятая УКРАДЕННАЯ ТЕНЬ

Привидение решил срочно подыскать подходящее жилье для себя и кентов. Ветхий деревянный домишко женщины-геолога не внушал больше доверия главарю. Опасался, что подпустит

Кляп красного петуха в отместку за отнятый общак. И не станет ни денег, ни жизни.

К тому же место нужно выбрать поудаленнее, понадежнее. Чтоб и спать и гулять там, не привлекая ничьего внимания.

Привидение уже к вечеру нашел такой дом. На самой окраине на Дамире [18]. И незаметно обосновался там всей «малиной».

У Привидения было свое незыблемое правило: где живешь — гам не срешь. И он всегда его придерживался. И отныне на Дамир не ступала нога Дамочкиных кентов, на откуп которым была отдана Фебралитка.

Для понта соседям хозяином дома подставили старого кента, доживающего свой век. Все остальные — его сыновья, которых и мельком никто не успевал рассмотреть.

Старый кент даже мечтать не мог о таком доме. Проспавший всю жизнь на железных шконках, теперь он ночевал в кладовке на тюфяке под ватным одеялом, оставшимся от Прежних хозяев, спустивших дом за полцены и уехавших доживать свой век на материк. Они в один день переоформили дом на старика, подмазав, уговорив, упросив кого надо.

Старик теперь не раз вспоминал их добрым словом за оставленный уют и тепло.

Привидение радовался тому, что все подходы к дому были — как на ладони, со всех четырех сторон. В просторных комнатах хватало места. Была и маленькая, укромная, словно специально устроенная для разговоров с глазу на глаз.

Кирпичные стены, черепичная крыша, — все здесь было прочно. Вот только от чего-то в последнее время стала поскуливать душа Привидения. Такое начиналось у него перед большой бедой.

По откуда ей взяться? Ведь и лягавые не ходят в хвосте, и дела ему следчие не могут приклеить. И для Кляпа недоступен стал. И деньги — мешками! Чего не хватает? Дыши! Так нет, скулит проклятая, как пес над жмуром.

Сколько дней прошло, а страх внутри все холодит. И Кляп— словно сквозь землю провалился! — не объявляется нигде. Тишь п благодать. Пей да жри! Копи силушку.

Но Привидение знает — после каждого штиля бывает буря. Она за каждый день затишья тройную плату сорвет, с процентами взыщет за всякий миг отдыха.

Привидение уже знал, как сфаловался Дядя на половину общака. Как Кляп жаловался медвежатнику на неверных кентов, так и не узнавших, что единственного из уцелевших, Гниду, убьет своими руками.

Но после стычки на погосте не навещал Дядю Кляп. И в городе стало тихо. Прекратились разбои и на периферии, словно никогда не водилось в Охе фартовых.

Даже Сезонка перестала пугать прохожих. Пила и пела, пропивая Дамочкин куш, полученный из рук Берендея.

Успокаивал, заливал сосущий страх и Привидение. Пил с кентами, Берендеем. Пил много, но хмель не брал его.

Кляп… Суеверный, липкий страх охватывал Привидение от этой клички. Он ждал с ним встречи и боялся ее.

И только Берендей был спокоен. Внешне — никаких признаков тревоги. Вот только по ночам, втай от Привидения, курил у окна на кухне одну папиросу за другой. Тяжелые думы одолевали его. Он уже успел на неделю смотаться в Южный, пополнил общак. Поладил с еще недавно бузившими кентами. Вернулся один…

Первый гром, как легкое предупреждение фартовым, прогремел над Сезонкой.

Дамочку, еще способного держаться на ногах и отправившегося в магазин за водкой, внезапно кто-то схватил в темноте за горло. И, приставив нож, потребовал:

— Где Привидение окопался? Говори, падла!

Дамочка вмиг протрезвел. И по старой привычке педераста, которому мужское недорого, сунул коленом в мошонку резко, неожиданно.

Нападавший взвыл. Ухватившись за срамное, прижался к забору и прошептал:

— Попомнишь ты у меня этот денек.

Колька, неожиданно для себя, оборзев, подскочил, въехал в челюсть грозившему Тот полоснул наотмашь ножом, но не достал отскочившего Дамочку. Тот свистнул в два пальца, сзывая кентов.

Незнакомец, услышав топот многих ног, растворился в темноте.

Привидение не подал виду, что воспринял случившееся всерьез, но стал осмотрительнее в потемках. Уже не оставался в комнате один.

Берендей, услышав о нападении на Дамочку, хмыкнул недоверчиво:

— Померещилось спьяну. Уж если выйдет Кляп — то на Дядю. Дамочка — щипач, кому нужен?

Дядя молчал. Но если бы он рассказал, Берендею стало бы не по себе.

Уже через пару дней после бегства с кладбища пришел к

нему Кляп прямо домой, когда жена на дежурство ушла. Попросил:

— Нарисуй Привидение. Свидеться мне с ним надо.

— Не кентуюсь с ним. Не знаю, где живет, — отмазывался медвежатник.

— Так засвети мне его. Ждать не могу. И не буду.

— Кой понт мне его искать? Чтоб старое ворошить? Да и как найду?

— Твоя печаль! Чую, ты меня ему заложил на погосте.

— Слушай, ты, падла, я стукачом ни у кого не был. Мое дело тебе известное. Грозить иль паскудить станешь, размажу!

— Видали мы и таких. Но смотри. Ты меня уже знаешь. Второй раз не говорю. Сам в жмуры полезешь.

Григорий тогда лишь рассмеялся:

— Слыхал я в лагере от старых зэков: тень человека — всегда при нем, как жизнь. А коль пропала тень — так и при ярком солнце бывает — жди скорой смертушки. А моя тень еще вол какая — на всю стену. Меня, фартового, «на понял» взять хочешь! Я ж не пацан!

— Смейся. Может, в последний раз. И помни, что я сказал… Дважды повторять не стану.

А на другой день у Дамочки, прямо из комнаты, пропали двадцать пять тысяч. Около койки, где под матрацем лежали завернутые в полотенце деньги — Дядина зажигалка, вроде случайно обронена. Ее не только Дамочка, все кенты знали. еще бы! Из червонного золота был корпус отлит. И как ни бедствовал Дядя — не соглашался продать ее. Берег — как память о беспутной молодости своей…

Колька, прибежавший к Григорию, орал не своим голосом.

Дядя открыл ему свой разговор с Кляпом. Дамочка чуть не плакал от горя. Но решил смириться. Особо когда Дядя дал ему из своих три куска. Щипачи с Сезонки не заподозрили Дядю в краже. Слишком велик был его авторитет среди воров.

После случившегося с самим Дамочкой, тот окончательно поверил Дяде. А Кляп, понимая, что Григорий уже не откроет ему дверь, залез на чердак и оттуда — по крыше — прямо на палкой к Дяде.

Тот вначале оторопел.

— Не ждал кента? Вот и зря, — словно ничего не произошло, улыбался беспределыцик. — Мне терять теперь нечего. Не ты меня интересуешь, Привидение. Найти его должен мне ты. Кентуешься иль нет — не моя печаль.