Читать интересную книгу Его подлинная страсть - Чингиз Абдуллаев

– Передал? – иронично спросил Лоусон.

– Да, передал.

– И что получил в ответ?

– Благословение его матери и пожелания счастья.

– И тебе так важно было это услышать? – не выдержал Лоусон. – Ты только что похитил ее сына – негодяя, убийцу и подлеца. Может, хватит ненужных экспериментов?

– Ты ничего не хочешь понять, Лоусон, – вздохнул Дронго. – В этом и заключается радость жизни. Из-за чего мы пытаемся найти настоящих убийц брокера, вычислить тех, кто отдал приказ об убийстве его секретаря и Пола Бантинга? Только из-за того, чтобы удовлетворить собственную гордость? Или потому, что мы получаем за это хорошие гонорары? А может, потому, что нам нужно выслужиться перед руководством вашего клуба, куда входят коронованные особы и политики? Нет, и еще раз нет. Мы деремся за этих детей, которым я сейчас передал лекарства. Мы деремся за его несчастную мать, у которой такой подлый сын. Мы деремся за всех честных людей этого мира. Против подлецов, которые, раз и навсегда выбрав темную сторону жизни, пытаются испортить ее миллионам нормальных, добрых, отзывчивых и доверчивых людей. Канта поражал нравственный закон внутри нас и звездное небо над нами. Меня тоже поражает этот закон, называемый совестью. Если ее отменить, если ее убрать, то тогда действительно все дозволено. Может, Совесть и есть Бог, ведь с этим чувством нравственного закона не рождаются другие живые существа. И поэтому мы отличаемся ото всех остальных. Я уверен, что поступил правильно. Более того, я думаю, что и ты на моем месте поступил бы так же и отнес лекарство его племянникам.

– Теперь я точно знаю, что ты неисправимый романтик и наивный мечтатель, – сказал Лоусон, выезжая с улицы, – такой современный Дон Кихот, которого стоит пожалеть.

– Между прочим, великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский считал, что если на одну чашу весов положить все грехи человечества, все наши войны и грабежи, всю несправедливость и злобу, ненависть и ложь, а на другую – только одну книгу «Дон Кихот», то она перевесит все наши вековые грехи в глазах Бога, служа обоснованием для подлинного прощения всех грехов человечества.

– Красиво, – усмехнулся Лоусон, – я этого не знал.

Он замолчал. Больше они не сказали ни слова. Автомобиль ехал к побережью. Через полчаса прибыли на берег океана. Дронго осмотрелся. Здесь никого не было. Часы показывали семь. Он обыскал лежавшего без сознания Мелони, обнаружил оружие и еще один телефон. В нагрудном кармане находился и небольшой пакет с кокаином.

– Полный набор всяких мерзостей! – с чувством произнес Лоусон. – Теперь ты будешь мучить сына с благословения его матери. И где тогда твоя мораль?

– Со мной, – ответил Дронго, – я думаю, что матери не понравилась бы вся правда, которую она могла узнать о своем сыне.

Он вытащил Сальваторе из машины, связал ему руки скотчем, который был в машине самого Мелони, и прислонил его к колесу. Затем несколько раз сильно ударил его по лицу, чтобы тот пришел в себя. Наконец Мелони открыл глаза и с удивлением и ужасом уставился на своих похитителей.

– Кто вы такие? – спросил он.

– Ты знаешь, кто мы такие, – сказал Дронго. – А теперь я хочу знать, кто ты такой?

– Меня зовут Сальваторе Мелони, – ответил тот. – Зачем вы меня связали? Почему отобрали машину?

– Послушай меня, Сальваторе, – наклонился к нему Дронго, – у нас очень мало времени. И мне совсем не хочется проводить сегодняшний вечер с таким подонком, как ты. Поэтому выслушай мое предложение. Сейчас ты мне расскажешь все, что знаешь. Расскажешь подробно и честно. Как только я почувствую, что ты врешь, я начну ломать тебе пальцы. А если ты будешь упорствовать и продолжишь лгать, я прострелю тебе коленную чашечку. После этого ты будешь инвалидом на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, выживешь. Ну а потом я прострелю тебе вторую коленную чашечку. В самом конце я выжгу твои глаза. Причем убивать я тебя не стану. И ты останешься слепой и безногий, чтобы почувствовать вкус жизни. Ты все понял или нет? А может, ты считаешь, что я блефую? Тогда мы начнем прямо сейчас.

Сальваторе молча с ужасом глядел на этого человека, который надвигался на него, как скала.

– С какой руки начинать? – почти ласково спросил Дронго. – Какой палец сломать первым? Сейчас я закрою тебе рот, и когда ты захочешь говорить, ты просто кивнешь мне, чтобы я помог тебе разговориться. Поехали.

– Нет! – закричал Мелони. – Подожди, не нужно. Подожди! – Он часто задышал, было понятно, что он волнуется. – Я не могу тебе всего рассказать. Иначе они убьют мою мать и моих племянников. Они болеют, и им нужно доставать дорогое лекарство. Я прошу отпустить меня.

– Это невозможно, Сальваторе, – сказал Дронго, – вы захватили мою подругу. Так нельзя поступать. И ради нее я сделаю тебя слепым и безногим инвалидом. Давай не будем торговаться. У меня нет времени. Итак, я завязываю тебе рот.

– Подожди, – крикнул Сальваторе, – они меня убьют, если я что-то расскажу!

– Лучше молчать, – согласился Дронго, – у тебя будет еще много времени подумать над этим. Когда тебе отрежут ноги. И ты сможешь наслаждаться покоем и не дергаться по пустякам, так как отныне у тебя будет только один любимый цвет – черный навсегда.

– Меня нельзя трогать, – наконец сумел выдавить Мелони, – я работаю на вас.

– Я знаю, что ты осведомитель полиции, – презрительно сказал Дронго, – но я не из полиции. И меня не волнует твое доброе имя. Они закрывают глаза на твои художества, считая тебя мелким негодяем. А я знаю точно, что ты негодяй крупный. И должен ответить за все свои дела. Итак…

– Что ты хочешь? – спросил Сальваторе. – Что я тебе должен рассказать?

– Это ты сделал запасные ключи Пола Бантинга?

– Да. Он мне их передал, и я сделал слепок. А потом и ключи.

– Ты участвовал в подмене тела?

– Нет. Это сделали наши ребята. Они переоделись в офицеров полиции и повезли тело убитого китайца в больницу. Другое тело они вывезли и утопили.

– Кто убил Пола Бантинга? Только не лги!

Сальваторе отвернулся.

– Ты его застрелил, – понял Дронго. – Можешь не отвечать.

Мелони молчал.

– Теперь перейдем к другим вопросам, – продолжил эксперт. – Кто застрелил брокера?

– Откуда ты знаешь, что его застрелили? – дернулся Сальваторе. – Мы все сделали чисто. Заставили его написать записку, приложили пистолет к его виску.

– Опять стрелял ты?

– Нет. Другой человек.

– Имя. Назови его имя, – потребовал Дронго.

– Квазимодо, – ответил Мелони.

– Это такая изящная шутка? – нахмурился сыщик.

– Нет. Его действительно зовут Квазимодо Куншоне. Все его знают. Он выстрелил брокеру в голову. И он застрелил секретаря брокера, которая пряталась в Стамфорде.

– Как вы узнали, где она находится?

– Телефон, – ухмыльнулся Мелони. – Мы подслушивали телефонные разговоры ее матери, и эта дура ей позвонила, потребовав от дочери сообщить точный адрес, где она находится. И дочка ей сказала. Тогда мы полетели туда на вертолете…

– …компании «Пилигрим», – закончил за него Дронго.

– Я не знаю, – ответил Сальваторе, – она нам открыла дверь, и Куншоне толкнул ее на кухню. А потом начал стрелять. Я был против, просил его сразу ее не убивать.

– Почему?

– Она была молодой, красивой. Мы могли бы доставить ей удовольствие перед смертью…

Он не договорил. Дронго ногой ударил его по лицу. Струйка крови потекла по щеке негодяя. Он нащупал языком два сломанных зуба.

– За что? – прошипел он.

– За недоставленное удовольствие, – пояснил Дронго, – извини, я не сдержался.

– Я тебя найду, – пообещал Сальваторе, – ты напрасно так делаешь. Ты все равно не сможешь меня убить. Мои товарищи достанут тебя из-под земли. А твою девочку пустят по кругу…

Дронго хотел ударить его еще раз, но убрал ногу и неожиданно рассмеялся.

– Гениально, – сказал он, – просто гениально. Вывести меня из себя, чтобы я тебя избил до полусмерти или сразу и легко убил. Но мы так не договаривались. Давай продолжим насчет моей девочки. Куда вы ее спрятали?

Сальваторе молчал.

– Мы договаривались. – Дронго поднял его руку и неожиданно быстро и легко сломал ему палец. Несчастный не успел даже крикнуть от боли, когда Лоусон закрыл ему рот. Мелони долго стонал.

– Успокоился? – спросил эксперт. – Тогда я открываю тебе рот и ты называешь место. Или я ломаю следующий палец. Раз, два…

Лоусон открыл рот пленнику.

– Она в «Пилигриме», в подвале этого здания, – выдохнул Сальваторе.

– Я так и думал, – кивнул Дронго, – ваш сеньор Собреро произвел на нас неизгладимое впечатление. Сколько человек ее могут охранять?

– Пять или шесть, я точно не знаю, – простонал Мелони. Боль была сильной.

– Ясно, – сказал Дронго. – Ну а теперь самый главный вопрос. Кто спланировал это «самоубийство» брокера с заменой тела? Кто это придумал?