ужасом – поскольку, хоть мальчик и был ужасен, то, что совершила она, было еще ужаснее. Куда хуже того, что она вообще могла себе представить.
Дом пошатнулся, и лишь теперь она осознала, что разрушает здание, по-прежнему находясь внутри него.
«Ох, Алиса», – только и подумала она. И побежала.
Существа в яйцах завопили, завизжали все разом, и этот кошмарный звук, пронзивший пол, все равно что поставил Алисе подножку. Чудовищ было слишком много, а она слишком устала, ломая мальчишку, который думал, что может сломать ее.
Спотыкаясь, она брела к двери, к лестнице, мимо людей, кормивших своей плотью монстров, мимо останков мальчика, считавшего себя таким умным и коварным. Брела, зажимая ладонями уши в надежде отгородиться от криков, но это не помогало.
«Мне не выбраться из дома до того, как он рухнет», – подумала Алиса, когда дом накренился. Повсюду вокруг трещали и ломались стены, на голову с потолка сыпались обломки. Окна на фасаде здания лопнули, усыпав пол стеклами. Ветер и снег ворвались в дом.
Холод ненадолго вернул ясность рассудку.
«Незачем пытаться выбраться из этого лабиринта, да и времени все равно нет».
Одна из досок под ногой Алисы раскололась. Скоро обрушится вся площадка.
Вой тварей достиг апогея.
«Нет, времени нет».
Алиса бросилась к окну.
«Не думай о том, что собираешься сделать».
Она бежала, стараясь не размышлять о том, что может произойти с человеческим телом, которое ударится о землю, упав с большой высоты.
«Я сломаю ноги. Я сломаю руки (или разобьюсь насмерть). Но я точно погибну, если останусь в доме. Тяжесть рухнувших стен раздавит меня».
Алиса слышала за спиной треск, стук падающих обломков, но не оглядывалась. Не отрывая глаз от разбитого окна, она побежала быстрее, чтобы не успеть передумать.
Оттолкнувшись от половиц левой ногой, Алиса прыгнула, кое-как подобрав руки, чтобы не задеть раму. Зазубренный осколок скользнул по ее правой щеке, и она успела еще подумать, останется ли на лице шрам, отметина в пару к той, что уродовала левую щеку.
«Даже если останется, это мой шрам. Я его заслужила. Я же спаслась».
Алиса вылетела из дома через разбитое окно. На один дивный миг ей показалось, что она парит, подхваченная ветром.
Но полет сменился падением. Алиса падала, падала, падала ужасно быстро, не видя ничего, кроме бескрайней белизны, потому что пурга не унималась и снег все еще валил стеной. Она попыталась развернуться в воздухе, чтобы приземлиться хотя бы на бок, а не на ноги, но среди этого бурана совершенно утратила представление о том, где верх, где низ.
Однако падение завершилось раньше, чем можно было бы ожидать, потому что всего секунду спустя Алиса рухнула в сугроб, на фут погрузившись в мягкие влажные хлопья. У нее перехватило дыхание, она замолотила руками, пытаясь найти опору, и наконец сумела перекатиться, сесть и стряхнуть снег с лица.
«В данном случае снег – это хорошо, хотя плащ и остался в обреченном доме», – подумала Алиса, и тут вдруг метель резко прекратилась. Тучи унеслись так быстро, будто их кто-то преследовал, и в небесах тускло забрезжило бледное солнце.
Позади раздался ужасный грохот, и Алиса, обернувшись, увидела, как проседает дом, проваливаясь внутрь себя, как рушатся верхние этажи, продавливая нижние. Пару минут спустя здание выглядело так, словно на него наступил великан.
Алиса попыталась встать, но все время теряла равновесие – и вдруг поняла: это потому, что снег под ее ногами стремительно тает. Она заковыляла вперед в поисках твердой почвы, а вода меж тем уже завихрялась вокруг ее лодыжек, пропитывая штанины и просачиваясь в башмаки.
От воды спасения не было (и носки уже промокли насквозь), так что Алиса остановилась, понадежней расставив увязающие в грязи ноги, и позволила потокам обтекать себя. Какая-то часть талого снега, конечно, уходила в землю, но воды было все-таки слишком много.
Краем глаза Алиса что-то заметила и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо проплывают брошенные ею мешки. Наклонившись, она выудила их из «реки». Вся лежавшая внутри провизия, несомненно, погибла безвозвратно, но остальные вещи спокойно высохнут.
«И я не потеряла топор Тесака. Это – самое важное».
Из развалин ужасного дома раздался слабый крик. Алиса с опаской покосилась на руины.
«Нет, выжить там ничто не могло».
Белая рука с неестественно длинными когтистыми пальцами выползла из-под обломков.
«Нет, – мысленно охнула Алиса. – Пусть все сгорит. Уцелеть не должен никто».
Залитый водой дом вспыхнул мгновенно, несмотря на сырость, и превратился в костер столь жаркий, что Алиса даже попятилась, боясь опалить лицо.
Пальцы белой руки скрючились и исчезли в пламени.
Огромный вонючий клуб черного дыма взмыл в небо.
Рядом появился косматый серый волк. Миг – и этот волк стал Тесаком. Он посмотрел на горящий дом, потом на Алису:
– Это ты сделала?
– Да.
Тесак наклонил к плечу голову, одарив ее вопрошающе-лукавым собачьим взглядом:
– Ну и глупо. Ты могла бы укрыться там от пурги. Хотя, пожалуй, запалить гигантский костер – совсем не плохая идея, если ты уж очень замерзла.
Алиса рассмеялась и вдруг обнаружила, что уже рыдает, уткнувшись в плечо Тесака, а он похлопывает ее по спине, как ребенка.
– Все в порядке. Я вернулся. Я же говорил тебе, что вернусь.
– Да. – Алиса утерла слезы. – И я счастлива, что ты вернулся. Но я счастлива и потому, что ты мне не понадобился. Я спаслась сама.
– Ты всегда спасалась сама, Алиса. Не знаю, отчего ты этому удивляешься.
Но она удивлялась, хотя, вероятно, и не должна была. В конце концов, она выколола Кролику глаз. Она сбежала от него, не сломалась, когда все думали, что она сломлена.
– Ты прав, – ответила Алиса. – И я не знаю.
– Что ж, расскажешь мне об этом доме по пути. Я нашел для тебя хорошее место, где ты сможешь перезимовать. Это недалеко, – сказал Тесак.
И это действительно было недалеко, хотя дорога и заняла немало времени из-за того, что земля, размокнув, превратилась в вязкую грязь, идти по которой было трудновато.
– Но почему тебя не было так долго? – спросила Алиса.
– Пурга сбила меня с толку, – признался Тесак. – Я пробежал мимо. Потом решил вернуться к тебе и нашел это место.
Они добрались до поляны с маленьким уютным каменным домиком. В ярких ящиках на окнах цвели последние летние цветы, а сбоку Алиса заметила опустевший к зиме огород.
Передняя дверь открылась прежде, чем они подошли к ней. На пороге стояла стройная зеленоглазая женщина. Ее возраст Алиса определить не смогла, потому что,