Совершая возвратное движение от порохового склада к «Ржавому якорю», Стрё уже почти совсем решился поделиться и задумывался лишь о том, разумно ли давать запойному пьянице такую сумму. Выходило, что нет. Разумнее, пожалуй, будет самому встретиться с этим братом Переса и, передавая деньги, обеспечить его молчание…
Так размышляя, старый Стрё сунул руку в карман куртки, где лежали «призрачная шкатулка» и кошелёк, оставленные ему магистром Гру. Коробочка была на месте, а вот кошелёк… Интересно, где же он? Стрё его последний раз доставал, расплачиваясь с Ларколлом в «Пузатом боцмане». Дальше он пошёл в порт… Тут старик с негодованием вспомнил грубые ужимки щербатого Бабозо, его бесцеремонные щипки за бока. Видать, не только за бока!
До обнаружения пропажи Стрё шёл к портовому кабаку в смутной надежде, что Бабозо там больше не околачивается, теперь же его обуяло злобное стремление встретить вора и вытрясти из него кошелёк, подаренный благодетелем. Но ни Бабозо, ни его приятелей на старом месте у кабака не оказалось. Вывод напрашивался сам собой: они вошли внутрь — обмывать новоприобретённый кошелёк.
Помня россказни о крутом нраве хозяйки «Ржавого якоря», Стрё, возвращаясь от портовых складов, думал сам туда не входить, а попросить какого-то мальчишку позвать оттуда Бонга, Джу и Ламбуто. Найти в порту мальчишку было таки несложно, ведь в Адовадаи обитало больше живых людей, чем мёртвых, а живые имеют склонность размножаться. Другое дело, у Стрё теперь не было даже меленькой монетки, чтобы этому мальчишке предложить её за труды. Да и выводить вора Бабозо на чистую воду куда сподручнее самому, застигнув на месте преступления — пьющим ром за некромантские деньги.
У дверей в кабак стоял вышибала — здоровенный детина с гаденькой улыбкой, приклеенной к чем-то недовольной круглой роже. Помня, что мертвецов в заведении Эрнестины не любят, старый Стрё улучил момент, когда вышибала отвернулся, — и шмыгнул за его спиной в кабак.
«Ржавый якорь» был грязен, неприбран и беден, сравнительно не только с аналогичными заведениями в городах Цанцкого воеводства, но и с «Пузатым боцманом», доставшимся Блюму Ларколлу. Войдя в общий зал, внешним видом и запахами напоминающий недопитую пивную кружку, куда слили остатки из нескольких винных бочек, Стрё сразу обнаружил Бабозо, пирующего в большой компании. Но как только обворованный мертвец собрался с духом, чтобы явиться пред весёлой компанией ангелом мщения, кто-то постучал по его плечу увесистым кулаком. Оглянувшись, Стрё встретился с нависшим над ним вышибалой.
— Привет, мертвец, меня зовут Гуго, а это мой кулак! — сказал подошедший детина с широкой злой улыбкой. — Видишь ли, мертвецов наша хозяйка не любит, поэтому тебе здесь делать нечего.
Стрё неловко попытался объяснить Гуго, что его обокрали, что ему надо только забрать назад краденный кошелёк, да ещё разве что поговорить с тремя матросами: Бонгом, Джу и Ламбуто. Увы, Гуго не заинтересовался ни кражей, ни поисками матросов.
— Повторяю, мертвец, делать тебе тут нечего! — гаркнул он и приподнял Стрё за шиворот, другой же рукой ухватил за пояс.
Как только ноги мертвеца оторвались от дощатого пола, Стрё стало ясно, что в его тяжбе с Бабозо весь кабак встанет на сторону вора, главной же задачей, решая которую гость из Цанца сюда проник, было встретить троих матросов.
— Бонг, Джу и Ламбуто! — выкрикнул он, уплывая по воздуху к выходу. — Мне нужно с каждым из вас поговорить о прибыльном деле! Я жду вас снаружи!
Вынеся Стрё за гостеприимные пределы «Ржавого якоря», Гуго основательно им размахнулся и зашвырнул со всей силы, куда глаза глядят. Будь Стрё ещё живым, не выдержал бы он такого броска, а рассыпался на составные части. Но Стрё смиренно перенёс удар о камни набережной, встал на ноги, отряхнулся и ещё какое-то время ждал, что извещённые им Бонг, Джу и Ламбуто появятся в дверях «Ржавого якоря». Не появились.
В списке, надиктованном Стрё магистром Гру, оставалось всего три имени: Швы, Авс, Грень. Все трое, если верить дорого доставшимся Стрё сведениям от Бабозо, пьянствовали в «Пузатом боцмане» у Ларколла.
Ожидать, что встреча с этими троими матросами пройдёт благополучно, Стрё более не мог. Одно вселяло некоторую надежду, призрачную, словно шкатулка с душой мертвеца: всё же этим троим отказали в приёме в портовом кабаке.
Поднимаясь из порта на тропу, бегущую за складами, Стрё пришлось не раз споткнуться о крутые ступени лестницы, невидимой в темноте. По ночам эта часть Адовадаи отвратительно освещалась.
Вернувшись в «Пузатый боцман», старик первым долгом спросил у Ларколла, не приносили ли ему за это время письма от магистра Гру. Тот отрицательно покачал татуированной головой. И хорошо, мысленно вздохнул Стрё, мне дано ещё немного времени. Карликов очень много, двигаются они медленно. Что ж, может, я хоть что-то успею сделать? Договорюсь хоть с кем-то из диверсантов, раздобуду хоть крупицу пороха…
Швы, Авса и Греня трактирщик Ларколл, даром что занял место спившегося Пью совсем недавно, по именам уже знал, и легко указал Стрё тот угол, где они сидели — все втроём.
Подойдя к искомым матросам, мертвец произнёс кодовую фразу о здоровье их покойных матушек. Смуглый парень с серьгой в ухе — должно быть, Швы, судя по распространённости таких имён на южных островах в море Ксеркса, взглянул на пришельца с ленивым недоверием:
— То есть ты, мертвец, утверждаешь, что пришёл от того некроманта?
— Да, это так! — заявил Стрё.
— А мы уже не ждали! — молвил матрос-северянин по имени Авс. Где-то в холодном Заглюмье детей часто называют так.
— Чем докажешь, что ты от некроманта? — спросил третий малопримечательный матрос, которому в предположениях Стрё досталось имя Грень.
— Я ведь сказал слова…
— Мог подслушать, — зевнул Авс.
— Точно! — хмыкнул Швы. — Слова звучали, да пропали. Мы ждём вещественных доказательств!
Стрё задумался. Вновь и вновь он спрашивал себя, ничего ли не забыл взять с собой в дорогу. Неужели же магистр Гру давал ему какой-то предмет, должный засвидетельствовать его полномочия? Стрё такого не помнит, но всё же… Может, этот предмет — кольцо с каким-то особо узнаваемым камнем. А Стрё, на радостях от введения в посмертие, никакого кольца не заметил, собирался в спешке…
Пока мертвец лихорадочно соображал, что за вещественное доказательство он должен предъявить, лицо его претерпевало любопытную трансформацию. Глаза сощурились и как бы уменьшились в размерах, веки налились тяжестью. Где-то наблюдал уже мёртвый лазутчик из Цанца и такие маленькие глаза, и такие тяжёлые веки. Но то — со стороны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});