Читать интересную книгу Зови меня моим именем (СИ) - Инфинити Инна

Как только Токаревы откупились, меня тут же вызвал к себе Терентьев.

— Ксюша, ты хорошо сработала, но этого оказалось недостаточно.

Петр Олегович привычно развалился в своем огромном кожаном кресле и закинул руки за голову.

— Понимаю.

— Копай дальше. Ты увидела только верхушку айсберга, но далеко не весь айсберг.

— Очень сложно, Петр Олегович. Объект не посвещает меня в дела. Сколько у меня времени?

— Четкого дедлайна нет, но затягивать сильно тоже нельзя. Будем смотреть по ситуации. Месяц-другой еще терпимо. Больше — уже долго.

— Я вас поняла.

Я выхожу из «Росстроя», сажусь в машину и еще долго сижу за рулем, не трогаясь с места. У меня ни идеи, где искать новые доказательства их противозаконных действий. В квартире больше ничего нет, в доме в «Вешенках» везде видеокамеры. В теории я, конечно, могу проникнуть в дом ночью, отрубить камеры, усыпить родителей Ильи и прислугу и обшарить весь особняк, но что-то мне эта идея не нравится. Гипнотизировать Илью я тоже не хочу. Если не получится, то спалюсь по полной.

Ну и что мне теперь делать?

Черт, это даже сложнее, чем в разведке. Там обычно уже заранее известно, где и что нужно искать. Требуется только проникнуть на место, завладеть объектом и вовремя свалить, пока не поймали. Здесь же: ищи то не знаю что, иди туда не знаю куда.

Ну и Илья далеко не дурак, чтобы хранить доказательства вывода капитала за рубеж дома или в каком-нибудь другом легкодоступном месте. В квартире у него только сметы и взаиморасчеты с подрядчиками, которые и так предоставлялись во все органы, просто никто не пробивал подлинность цифр. А сейчас мне нужно найти действительно секретные документы.

Ладно, буду действовать по ситуации. Время еще есть.

Повеселевший Илья стал задаривать меня букетами и различными приятными сюрпризами в виде дизайнерских сумочек, туфелек и ювелирных украшений. И если цветы я принимаю от него спокойно, то остальные подарки со скрипом. Мне почему-то вдруг дико неудобно и стыдно их брать.

Меня саму это очень удивляет, раньше я без проблем принимала от мужчин подарки. Более того — по всем правилам я ни в коем случае не могу отказаться от сюрприза клиента. Наоборот, я должна радоваться, как собачонка, безмерно его благодарить, усыплять тем самым его бдительность и доставать нужную информацию.

Но когда Илья во время нашего романтического ужина при свечах дома достал откуда-то из закромов колье с бриллиантами, я сначала потеряла дар речи, а потом наотрез отказалась его принимать. Это далеко не первый случай в моей жизни, когда мне дарят бриллианты, но первый, когда я не могу их принять. Вот не могу и все. Не знаю, почему.

— Илья, ты сошел с ума. Я не приму такой дорогой подарок. Убери немедленно. — Я категорично отодвигаю коробочку с колье обратно к нему.

— Милая, ну почему? Я хочу тебя радовать…

— Ты и так меня радуешь, это лишнее. Я не приму, Илья.

Ток закатывает к потолку глаза.

— Ксюша, я хочу дарить тебе подарки.

— Но не такие сумасшедшие! Я не буду принимать от тебя бриллианты. Это же Tiffany!

— Да…

— И сколько миллионов стоит это колье?

— Это не важно.

Я качаю головой.

— Нет, Илья. Я не приму такой дорогой подарок. Это сумасшествие. Верни его в магазин.

— Ксюша, его уже не примут обратно, так что у тебя нет выбора.

— Тогда подари своей маме. Но не мне, девушке, которую ты знаешь пару месяцев.

— Вообще-то я тебя знаю не пару месяцев, а всю свою жизнь. И ты не просто какая-то девушка, а моя будущая жена и мать моих будущих детей!

Его слова больно резанули по сердцу. Я застыла, смотрю на него и даже не шевелюсь. Я прихожу в себя, только когда чувствую, как глаза наливаются слезами. Поспешно отворачиваюсь от Тока, беру бокал вина, делаю большой глоток, чтобы проглотить образовавшийся в горле ком, затем заедаю виноградом. Слезы вроде бы унять удалось, вот только руки продолжают предательски дрожать.

Илья тяжело вздыхает и отшвыривает коробочку с колье в сторону.

— Только для тебя, Ксюша, подарок может быть проблемой! Другие девушки принимают сюрпризы без проблем.

— Ну и дари другим девушкам.

— Представь себе, раньше дарил! — Плюется ядом. — И ни одна не возмущалась!

Его слова больно резанули во второй раз.

— Кому ты дарил? — Спрашиваю почему-то хриплым голосом и со всей силы цепляюсь руками за столешницу, ломая об нее ногти.

— Ну каким-то своим бывшим дарил. Не помню уже.

— Ты же говорил, что у тебя не было серьезных отношений.

— Таких, как с тобой, не было. Но отношения были.

— И ты дарил им бриллианты?

— Да, дарил. А что? Я вообще-то не жадный, если ты еще этого не заметила.

— Ну вот и подари тогда это колье какой-нибудь своей бывшей девице! — Срываюсь на крик. — Уверена, она обрадуется!

Я уже совсем себя не контролирую, потому что со всей силы швыряю бокал с вином куда-то в сторону и вылетаю пулей из кухни. Забегаю в ванную, закрываюсь на замок, врубаю в раковине воду и просто начинаю рыдать, согнувшись вдвое.

Я не знаю, почему я плачу. Потому что я никогда не буду чьей-то женой и матерью чьих-то детей? Или потому что я не буду женой именно Ильи и матерью именно его детей? Или потому что Илья дарил другим девушкам дорогие подарки? Или я плачу из-за всего вместе?

Почему меня вообще вдруг беспокоит факт других девушек у Ильи?

Я опускаюсь на пол у раковины и кладу голову на колени, продолжая сильно всхлипывать. Мне кажется, я кожей чувствую, как Илья мнется у двери и не решается постучать. Но я не хочу его сейчас видеть, не хочу с ним разговаривать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я благодарна Току за то, что он не все-таки стал ко мне вламываться. Где-то минут через сорок я успокоилась, приняла контрастный душ и, завернувшись в полотенце, пошла в спальню. Легла на кровать, слегка прикрылась покрывалом и уставилась в окно. Хоть уже и середина апреля, но еще прохладно, и небо затянуто тучами.

Илья вошел в спальню и аккуратно присел на кровать.

— Ксюш, ну что за истерики? — тихо спрашивает через какое-то время.

Я ему не отвечаю, потому что чувствую, как в горле снова образовывается ком. Пытаюсь быстро его сглотнуть. Ток тяжело вздыхает, ложится сзади и обнимает меня одной рукой. Другой рукой он приподнимается на локте и смотрит на мое лицо сверху вниз.

— Тебе не кажется, что это был скандал на пустом месте?

Я продолжаю молчать, поэтому Ток поворачивает меня к себе. У меня нет сил сопротивляться, так что я легко повинуюсь, но все же смотрю не на него, а в сторону. Илья это замечает, поэтому берет ладонью мое лицо и направляет его на себя.

— Милая моя, в чем дело?

Я опускаю свинцовые веки. У меня нет сил смотреть в его глаза. Илья вздыхает, склоняется к моему лицу и начинает мягко его целовать, запуская ладонь в мои влажные волосы.

— Любимая… — шепчет едва слышно.

— Скольких девушек ты так называл? — Этот вопрос сам срывается с языка. И у меня нет объяснений, почему.

Илья замирает. Опускается лбом на мой висок и шумно выдыхает.

— Ксюша, ты меня ревнуешь что ли?

— Просто ответь на мой вопрос.

— Сначала ты на мой.

— Я первая спросила.

Я не вижу сейчас его лица, но чувствую, что он развел губы в небольшой улыбке.

— Нисколько. Ты единственная, кого я так называл за все 30 лет своей жизни. Потому что я никогда никого не любил до тебя.

— Не правда. Ты любил Селезневу, — мой голос предательски дрожит, и я ненавижу его за это. И себя тоже ненавижу.

— Нет, я не любил ее, — говорит, помедлив какое-то время. — То, что я испытывал к ней, и близко не похоже на то, что я испытываю к тебе.

— И что же ты тогда испытывал к Яне, раз так убивался по ней до самого конца школы? — Яд льется из меня рекой. Мне это не нравится, но все, что сейчас происходит, сильнее меня. Я не могу это контролировать. Мои эмоции больше не подчиняются моему мозгу.