— У тебя красивые глаза, — сделал он комплимент на Парсоне.
Его слова были горячие и липли к моему лицу.
Я чуть не рассмеялась, питаясь вспомнить, в какой момент он перестал пялиться на Брук, что бы заметить.
Вместо этого я слабо улыбнулась, отстранив голову в сторону от него.
“Спасибо”, я ответила громче музыки, в надежде что та скоро закончится.
Но это не была пауза в музыке, которая прервала неуклюжий танец; это было что-то, к чему я не была подготовлена.
Что-то до чего я никогда бы не смогла приготовится.
Рев сирен взорвался, как будто звук отбивался эхом от моей собственной головы, его пронзительный шум, разрушающий ночь.
Этот не был сигналом о начале комендантского часа.
Я чувствовала себя приклеенной к месту, мой ум помрачнел от внезапного хаоса, пробудившегося вокруг меня.
Начались крики, хотя я едва могла слышать их сквозь шум.
Я чувствовала как все меня толкают, со стороны в сторону пытаются бежать, вдаль от парка.
Чтобы найти убежище.
Я искала Брук.
Я только что видел ее! Но сейчас я не могу найти ее среди путаницы и пресса тел.
“Брук!” Я крикнула, но мой голос был потерян в движение вокруг меня.
Я смотрела, поскольку девочка, моего возрасте, упала на землю в давке, чтобы уйти, человек бежал поверх нее, его тяжелые ботинки пинали ее голову.
Она попыталась уйти с дороги других, уползая с их пути, ее пальцы, цеплялись за грязь, но она не может двигаться достаточно быстро.
Она посмотрела верх, на ее лице читалось ошеломление, кровь сочилась с нижней части лица.
В момент, когда она подняла голову я узнала ее.
Это была Сидни, Консульская девушка из Академии, которая дразнила нас, когда мы проходили мимо по дороге в школу.
Та, которая вошла в ресторан моей семьи той ночью и дразнил меня, думая, что я не могу понять то, что она говорит.
Прежде, чем я смогла сообразить, я уже мчалась к ней.
Меня толкали ударяли и пихали, я с усилием питалась добраться до нее, через людей у которых главная миссия самосохранение.
К тому времени я достигла ее, чуть не наступив на нее.
Тело было прижато к телу, и я чуть не пронеслась мимо ее.
Я расталкивала толпу настолько, насколько могла, прокладывая себе путь.
Какая-та рука схватила мои волосы и начала дергать.
Кожей я чувствовала огонь, наклонив голову вперед и дергая в стороны кричала от боли.
Никто не услышал меня.
Или даже им было все равно.
Я видела Сидни, по-прежнему пытающуюся отползти с дороги.
Она выглядела разбитой.
Я колебалась недолго, а потом решительно нагнулась, схватила ее под руки и потащила в сторону от давки.
Подальше от ног, что избивали ее.
Вопль сирены был постоянным, но у меня не было времени беспокоиться о том, что он означает.
Я наклонилась и закричала прямо ей в ухо, надеясь, что она услышит меня.
“Ты можете стоять? Ты можете идти?”
Она выглядела смущенной, когда она мигала, я задавалась вопросом, поняла ли она то, что я только что спросила.
Затем медленно, очень медленно, она кивнула, протягивая руку, позволяя мне, помочь ей подняться.
Поначалу она пошатывалась, и я придерживала ее, ожидая, когда она втердо встанет на ноги.
Она открыла рот и что-то сказала, но я не смогла услышать ее.
Слова потонули в шума вокруг нас.
Я покачала головой и пожала плечами.
Она подошла ближе, её рот оказался на уровне моего уха.
— Почему ты делаешь это? У нее был измученный глос.
Я не была уверена. что мне ответить, так что промолчала.
“Мы должны выбираться отсюда! Где ты живешь?”
Она указала на восток.
Так я и подозревала, ей нужно идти туда, где живут семьи адвокатов, в верхний квартал восточной части города
Но мне нужно было на запад, к краю города.
К своей семье.
К Анжелине.
Мое сердце сжалось.
Мне нужно найти свою сестру.
— Я не могу пойти с тобой, — закричала я что есть мочи.
— Можешь добраться туда сама? Знаешь где встретиться с семьей?
Она выбросила свою руку, хватая мою и я поняла. что это и есть ответ.
Она не хотела, чтобы я бросила ее.
Она не хотела в одиночестве искать дорогу.
Она идет со мной.
Толпа поредела, большинство людей уже сбежали в ночь в поисках убежища, где они смогут спрятаться.
Можно было уже не бояться быть растоптанными, но было что-то еще в этих новых звуках вдалеке, которые один за другим слышались за воплем сирен.
Держа меня за руки, Сидни отскочила месте со мной, ее тело сотрясалось после каждого нового взрыва.
Я узнала эти незнакомые звуки, хотя фактически никогда раньше не слышала их.
Бомбы.
Звуки бомб.
Это была не тренировка и не предупреждение.
Город аттаковали.
Я должна добраться до Анжелины.
Мы не успели отойти далеко, когда я почувствовала толчок сзади, и до того, как смогла понять, кто толкнул меня и почему, я уже летела назад, потеряв равновесие.
Я упала в объятия Макса во второй раз в эту ночь, хотя на этот раз у меня не было намерения отталкивать его.
И от ощущения его рук, подобно железной ленты, я сомневалась, что он бы позволит.
“Я искал тебя везде!” Он кричал, но даже если нет, я бы услышала по-любому.
“Где ты была?”
Я едва могла дышать и, когда попыталась ответить, то лишь что-то промямлила, уткнувшись в его грудь.
Он расслабил свою хватку, так чтобы я могла наклонить голову назад, и как только я подняла взгляд на его лицо, я чувствовала гнев и расстройство.
Он волновался за меня! Я ненавидела, что именно в этот момент, угроза оружия и звуки сирены, портят ночное небо, я почувствовала, что мое сердце расслабилось.
Я напомнила себе, что Анджелина была все еще там, я освободила голову от нежелательных чувств.
Сейчас время было не для увлечения.
“Мне нужна моя семья! Мне нужно найти мою сестру! Я крикнула, и снова начала бежать, решив чтобы они сами решили следовать ли им за мной.
Я не слышала шагов. но знала, что они здесь, рядом со мной.
Макс сохранял легкость, бежав рядом со мной.
Но я беспокоилась о Сидни.
Я подумала. что она могла упасть, но яне остановилась.
Я не могу остановиться.
И время от времени я мельком смотрела на ее, уверяя себя, что она, так или иначе, поддерживает наш ритм, движения.
Сирены были везде, но я не могла понять с какой стороны доносились взрывы.
Время от времени я чувствовала, что мы могли бы бежать к ним, в то время как, казалось, они были очень далеко, с другой стороны города.
Возможно так оно и было.
Улицы кишат от мужчин и женщин, детей и стариков, так как мы покинули парк.