Карл, смеясь, поднялся на ноги. Его качало из стороны в сторону. В руке он сжимал спрятанного в складках одежды «настоящего убийцу».
Карл двинулся к дверям, но идти было не так просто.
Ему было очень хорошо.
— Нет! — зарычал фон Маргур и протянул руку, пытаясь ухватить Карла за ногу.
— Уйди! Отстань от меня, сир! — хихикал Карл.
— Нет! — повторил фон Маргур и фыркнул, рассмеявшись над своим многозначительным тоном.
— Пустите, сир…
— Нет… Нет, Карл, — проговорил фон Маргур, не переставая смеяться. Он вцепился в щиколотку Воллена. — Пожалуйста, не надо. Что я буду без тебя делать?
Карл остановился. У него не было ответа на вопрос слепого рыцаря. Он опустился на колени.
— Сир? Сир? Возьмите кинжал и держите его так, чтобы я мог упасть на него и уйти от всего этого. Пожалуйста, сир. Пожалуйста…
Фон Маргур уснул, из его полуоткрытого рта вытекала слюна с непережеванной едой.
Карл поднялся с пола. Это было тяжело и заняло некоторое время. Как только он выпрямился, его зазнобило. Он держал перед собой «настоящего убийцу», как лопатку.
Вдруг что-то очень холодное и очень твердое коснулось его левого плеча. Карл посмотрел вниз, пытаясь сфокусировать зрение. Твердый предмет блестел. Что-то стальное.
Лезвие палаша.
Перед ним стоял Хинн, один из мечей он держал горизонтально, поперек туловища Воллена.
Карл вздрогнул, он покрылся испариной, ему стало не по себе.
— Не знаю, где ты раздобыл эту булавку, — сказал Хинн своим идиотским высоким голоском, — но у тебя есть выбор. Отдаешь ее мне — остаешься жить. Оставляешь себе — умираешь.
Непростой выбор. Карлу хотелось броситься на Хинна, но он был абсолютно уверен, что стоит ему шевельнуться — и он труп.
Хинн, не меняя положения меча, протянул Карлу свободную руку.
— Отдай его мне, имперец.
Карл заморгал и услышал собственный голос:
— Ты смешно говоришь.
— Смешно?
— Да, смешно. Как будто пищишь.
Задетый за живое, Хинн отвел меч от плеча Карла и размахнулся.
— Есть еще вариант, — послышался чей-то голос.
За спиной телохранителя возник Скаркитах. Он улыбнулся Карлу.
— То, что ты прятал кинжал, было разумно с твоей стороны. А сейчас убери его, и я позволю тебе оставить кинжал у себя.
Это казалось справедливым решением.
— Хорошо, — сказал Карл и сунул кинжал под грязную рубаху.
А потом опустился на пол и заснул.
Проснулся Карл рано. Жаровни погасли, и в храме снова стало холодно. В зале еще можно было уловить запахи опия и пищи. Все пленные спали.
«Настоящего убийцу» у него забрали.
Карл выругался, но он был слишком измотан, чтобы долго об этом думать.
Пленные проспали почти весь следующий день. К вечеру, на закате, носильщики принесли еще еды и бурдюки с вином.
На этот раз пленники ели медленнее. Они расслабились и плохо соображали.
За пределами храма было шумно: били барабаны, пылали костры.
Хинн вошел в храм, в каждой руке он держал по широкому мечу. Ночью он отыскал свой шлем, и теперь тот снова сверкал на голове телохранителя Скаркитаха. С птичьим клювом. С рогами барана.
Некоторое время Хинн молча оглядывал зал, а потом ткнул острием правого меча в сторону крепкого копьеносца из Стирланда, у которого на щеке были три зеленые точки — метка зара Блейды.
— Чар выбирает тебя, — пропищал Хинн.
Он поднял левую руку и указал мечом на Карла:
— И тебя.
Стирландца звали Вернофф. Карл успел познакомиться с ним, когда их подгоняли к выходу из храма.
— Что ради святого Сигмара, они хотят с нами сделать? — спросил испуганный Вернофф.
— Не знаю.
— Нас принесут в жертву, Воллен? Это будет кровавое жертвоприношение? — не унимался стирландец.
— Сигмар, велика его милость, защитит нас, — успокаивал Верноффа Карл.
Выйдя из храма, они сразу оказались в толпе пьяных, горланящих песни курганцев. Подручные Хинна оттащили Верноффа в сторону, и Карл потерял его из виду.
Хинн повел Карла через орущую и пляшущую толпу на рыночную площадь.
Добрый акр мощеной земли был совершенно пуст, а со всех сторон неслись крики тысяч северян. По периметру площади полыхали костры, отбрасывая желтые отсветы на каменные плиты.
Хинн подтолкнул Карла к краю лающей своры курганцев.
С противоположной стороны площади от толпы варваров отделилась фигура зара Блейды в измазанных дегтем доспехах. Он вышел в центр освященной кострами площади. Блейда остановился, обнажил свой меч и поднял его над головой. Зар потрясал оружием, варвары радостно голосили.
Затем навстречу Блейде вышел зар Улдин в волчьих шкурах и шлеме с волчьим забралом. Улдин взмахнул над головой своим палашом, и варвары взвыли еще громче.
Варвары встали друг против друга в центре площади. Блейда держал меч по диагонали поперек корпуса, Улдин свой — вертикально.
До Карла постепенно начала доходить суть происходящего. Один на один, бой чести. Зар против зара. Карл ждал, что будет дальше.
Блейда размахнулся тяжелым мечом. Улдин блокировал удар. Посыпались искры. Толпа взвыла.
На этом бой прекратился. Вожди поклонились друг другу и вернулись к толпящимся по разные стороны площади варварам.
Хинн насильно сунул свой палаш в руки Карлу. Карл растерялся. Телохранитель Скаркитаха протянул ему «настоящего убийцу» Дрого Хенса.
— Он может тебе пригодиться, — сказал Хинн своим писклявым голосом из-под «птичьего» шлема.
Карл ничего не мог понять. Вопли толпы грозили разорвать небеса. Карл заткнул кинжал за пояс и взвесил в руке массивный палаш.
Хинн без предупреждения вытолкнул его на открытое пространство. Спотыкаясь, Карл с мечом в руке вышел на площадь. Вокруг полыхали костры. Завидев Карла, варвары заорали еще громче.
С противоположной стороны площади из толпы курганцев, споткнувшись, словно его толкнули в спину, вышел Вернофф. В руках у него был широкий меч курганцев.
У Карла похолодело внутри. Все правильно — бой один на один. Зар Блейда против зара Улдина. Но это — бой-развлечение, драться за них будут другие — меченные ими пленники.
VI. ДАШИКА
Три дня в открытой степи — и они выехали к Дашике.
По крайней мере, Герлах верил, что они скакали три дня. Казалось, в его имперском сознании не существует величин, которые можно приложить к открытому пространству степи. Во все стороны света открывалась плоская перспектива без каких-либо признаков жизни. Над головой раскинулся необъятный купол неба, под которым Герлах ощущал себя существом ничтожнее булавочной головки. Здесь отсутствовали направления, все, кроме одного, — вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});