Рэтар глянул на Войра и они рассмеялись:
— А что? — возмутился командир Адиры. — И вообще всего день, один день, Рэтар. Могли бы подождать и был бы с ногой. Тебя же собрали.
— Ты бы не выжил, — ответил феран. — Сколько бы ты ждал, чтобы маги тебе ногу вылечили?
Войр согласно кивнул:
— Да и тебя не собрали бы, кабы не Тёрк, — он усмехнулся, вспоминая. — Ох, как он там этих магов, с присущей этой его убийственностью, когда умри, тварь, на месте, потому что другого выхода у тебя нет. Как он на них рычал. Маги бедные забыли кажется, что они маги вообще.
Они рассмеялись.
— Но я когда сюда попал без ноги… мне было хоть вой. Я ведь все бои прошёл с ней, с Лэйтой моей внутри. Глаза закрывал и она мне прям вот… передо мной стояла, как живая. И она меня ждала. А я не мог ей на глаза показаться без ноги. На порог её не пускал. Она сначала каждый день приходила, а я… — он вздохнул, махнул рукой. — А потом перестала приходить. А у меня в голове мысль, что она с другим будет. И я понимаю, что так оно правильно, лучше так. Ей. На что я такой?
Он скорбно пожал плечами.
— Но в душе, как пропасть. Дырень такая, как будто от меня эта проклятая нога осталась, а всё остальное сгнило, почернело, умерло. И мысль, что она с другим будет меня скручивала, больно было невыносимо, лучше бы помер, чем так. И я решил пойду в море, как тут — пусть оно решит. Но понятно, что сгинул бы я. Если они порой не возвращаются, а я? Да ещё с одной ногой.
Войр помолчал. К ним вышла Пияна и подлила в кружки тёплой цнели. Войр подождал пока она уйдёт в дом, прислушался, чтобы женщина не остановилась у дверей и эту осторожность Рэтар понимал.
— Собрал я лодку. И Лэйта почувствовала что ли. Не знаю. Пришла. Спрашивает у меня, мол куда это я собрался. Я ей говорю, что в море пойду. А она мне — не отпущу тебя, ишь чего удумал, в море идти, совсем из ума выжил? И весло у меня забрала. А я не успел перехватить, — мужчина усмехнулся. — Я попытался его забрать. Она мне говорит, что отдаст только, если я её с собой возьму. Я взвился. Разозлился. Уж не знаю, но поймал её, а она не отдаёт весло, вцепилась в него. Злая, как хотра, красивая до притов. Сил нет. Я его держу, опираюсь на него, а она выдернула и я равновесие потерял. Стою, а она меня держит. И я в неё вцепился и понимаю, что не смогу отпустить. Не потому что упаду тогда, а потому что упаду, понимаешь?
Рэтар понимающе кивнул.
— И она так и осталась, — с болью проговорил Войр. — Вот как в тот момент так и до смерти ни разу не были с ней порознь. Нарва моя… так и не проходит ночи, чтобы не снилась мне. Она, когда умирала, сказала: “не смей вот так делать, как ты хотел. Дети наши без тебя пропадут”. И я же понимал, что пропадут. Вот и держусь до сих пор. Из последних сил.
— Почему тебе Пияна помогает, а не Келна? — спросил феран о женщине, которая обычно помогала командиру по дому и с детьми, а теперь вместо неё оказалась сестра его умершей супруги.
— Потому что поругался я с Келной. Она, — Войр кивнул в сторону детей, — Вайлу как-то… Вайла она у меня как Лэйта. Знаешь как похожа? И ругается на меня так же. Встанет, руки в боки и лицо у неё, как у матери, прям один в один. А я смотрю и вот смешно. И Келна как-то ей подзатыльник отвесила за то, что ругалась на меня. Мол, с отцом так не говорят. А я разозлился. Потом Келне сказал, что сам решу, как моя дочь может со мной говорить. И что, если Келна в руках себя держать не может, то и не надо. Вот воля, блага за помощь, но дальше мы сами. Она обиделась. Видимо эйолу пожаловалась. Он с тех пор на меня рычит, потому что считает, что я не прав и не правильно детей воспитываю.
Войр потёр шею.
— Я знаю, что с Пияной так нельзя, — вздохнул он. — Я её гнал. Но она же танира их, а девочкам всё-таки нужна женщина в доме. Не я же буду Вайле про все эти женские вещи рассказывать. Пияна знает, что не будет у нас ничего. Хотя ждёт наверное, конечно. А я видишь такой, как отец оказался. Одна и на всю жизнь.
Рэтар вздохнул и встал.
— Ладно, — кивнул он. — Останусь на заставе, завтра с утра поговорю с эйолом. Пойду покажу ведьме Ринту и холун.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А ужин? — нахмурился Войр.
— В оплоте, — ответил феран.
— Нет, ты не понял, — командир мотнул головой. — Я не спросил. Ты ужинаешь здесь. В смысле, вы с ведьмой ужинаете здесь.
— Войр, — Рэтар мотнул головой.
— Что? — развёл тот руками. — Не пристало достопочтенному ферану есть за одним столом с рыбаками и вояками?
— Дело не во мне, — и он глянул в сторону Хэлы, которая совершенно прекрасно чувствовала себя в окружении троих ребятишек.
— А с ней что? — нахмурился Войр.
— Она, — феран попытался найти слова точно зная, что Хэла не согласиться ужинать в доме, — очень трепетно относится к людям, понимаешь? То, что она чёрная ведьма…
— Меня не пугает то, что она чёрная ведьма, Рэтар. — Войр встал. — Я с предыдущей в одном обозе спал и ты тоже, а она и на одну руку не была настолько приятной, как эта. Не дури. Пияна готовит, а рыбу Варо ловил. Да и я перед ней, — он кивнул в сторону Хэлы, — никогда не расплачусь. Уважь меня, будь добр.
— Хорошо, — сдался Рэтар, вздохнув.
— Приходите после прогулки. И там на холуне осторожнее, говорят сунга сейчас ходит к морю.
Феран повёл головой и отправился к ведьме.
— Хэла, пойдём, — он протянул ей руку, помогая встать с песка разрисованного невероятным количеством картинок и наделанных песчанок.
— А ты вернёшься? — Тейла схватила ведьму за руку и надулась.
Хэла посмотрела на Рэтара.
— Вернётся, — улыбнулся он девочке, и та просияла. — Будем к трапезе.
— Увидимся, — ведьма кивнула детям и отряхнула от песка платье.
Они отошли от детей и ведьма спросила:
— Вернёмся к трапезе?
— Да, — ответил феран, ожидая всплеска негодования. — Войр просил и я пообещал.
— Рэтар, — она вздохнула, мотнула головой.
— Хэла, он благодарен, — развёл руками Рэтар. — Он вообще детей уже думал как хоронить. Представляешь, как он счастлив сейчас, а ты отказываешь ему в ужине? Надеюсь ты ешь рыбу? Тут другого нет.
— Я очень люблю рыбу, — ответила Хэла. — Даже интересно какая она здесь.
— Почему я не знал, что ты любишь рыбу? — спросил он. — И почему она может быть другой здесь, мясо же не очень другое, насколько я понимаю.
— Мясо почти такое же, особенно мясо птицы, — подтвердила ведьма. — Но я не очень люблю мясо, но есть же надо. Вот пирог мясной, точнее лепёшка, мне очень нравится. Рыба может быть другой, потому что вода другая, хотя белая комната внесла коррекцию, я помню. А про любовь к рыбе я не говорила, потому что, во-первых, ты не спрашивал, а во-вторых, если бы я сказала, то ты бы меня ею кормил постоянно, а это, как я понимаю, не дёшево.
— Боги, Хэла, — фыркнул феран.
— Я такая, — она повела плечом. — Не нравится найди другую ведьму… и женщину.
— И не подумаю, — улыбнулся Рэтар. — Я в восторге от той, что у меня есть — и ведьмы и женщины!
— Войр не твой брат? — спросила она, после того как очень неоднозначно на него глянула. — Он просто странно отличается от вас, ну, тебя и твоих братьев.
— Потому что он мой тан, — ответил феран.
— Стоп? Что? Он сын Рейнара? — удивилась Хэла, а Рэтар кивнул в знак согласия. — А я всё думаю, почему смотрю на него и вижу Роара. Как так получилось? Разве Рейнар не был помешан на осторожном обращении со своим семенем? А тут сын от наложницы? Войр твой ровесник. Или тогда твой танар ещё не был сведущ во всех тонкостях близости?
— Хэла! — рассмеялся Рэтар, призывая её руками уняться. — Нет. Остановись. Для начала — он не сын наложницы.
— Правда?
— Да. Его мать из корты пекарей. Рэйнар влюбился ещё, когда был мальчишкой. Он хотел обвязаться с ней. Был очень серьёзен в своих намерениях. Его отец, мой данэ, наверное даже разрешил бы это. Он был мягким, и очень любил Рейнара.
— Думаю твой отец был не в восторге, — предположила ведьма и Рэтар согласился.