принадлежал к могущественным созданиям и правил своим народом – элидорцами.
– Что это? – спросил Дакс, заглядывая ему через плечо и указывая на рисунок.
На нем изображался источник, из которого бежала светящаяся субстанция и сливалась в похожие на кометы фигуры. Перед ними стояло несколько богов и поглощали эти огненные шары.
– Предполагаю, что это жар-светы. – Луан перелистнул страницу и прочитал вслух. – «Высвобожденная магия сама притягивается через дальние расстояния к одаренным, которые способны добавить ее к своим врожденным силам, дабы увеличить свою мощь».
Дакс провел рукой по черным волосам:
– Я всегда думал, что жар-светы сопротивляются и не дают королю поглотить себя.
Луан тоже это заметил. Поэтому пепельные воители всякий раз завораживали огненные шары при помощи отражений, чтобы владыке легче было их обезвредить.
– Возможно, они чувствуют, что короли – не настоящие боги, а просто получили магию в дар от Солнечного Орла, – задумчиво сказал он и поставил книгу обратно.
Он пришел сюда не для того, чтобы изучать жар-светы, а чтобы найти подсказки о ключах. Луан продолжил поиск потенциально полезных заголовков и занимался этим до тех пор, пока не услышал приближающихся ударов другой пары крыльев.
– Не густо от Дакса помощи, а? – спросила Буря, восхищенно оглядывая библиотеку.
– Я все слышу. – Его друг взял протянутый свиток и сунул его под мышку.
– Так и задумывалось.
Буря ухмыльнулась и, приземлившись на узкий выступ полки, специально для этого предназначенный, сложила крылья. Удостоверившись, что поблизости никого нет, она спросила:
– Как думаешь, бывший совет предпримет что-нибудь против тебя?
В этом Луан не сомневался. Даже если внешне они немного поумерят свой пыл, наверняка не отступятся от своих планов.
– Они наверняка уже что-то замышляют. – Луан запихнул обратно на полку фолиант о формах облаков.
– Но, надеюсь, сделать мы им ничего не дадим. – Дакс приземлился на выступ двумя рядами ниже.
– Ну а как же? – Луан ухмыльнулся. – Я уже все продумал.
– А что насчет принцессы? – осведомилась Буря, невинно хлопая ресницами.
В течение последних дней Луан не выпускал ее из палат. Не из мести за то, что она раньше держала его под замком – просто он был слишком занят, чтобы за ней присматривать. Он, несомненно, наслаждался покоем, но в глубине души все же – лишь самую малость – скучал по ее крутому нраву. Луан прогнал от себя эти мысли и вернулся к поиску.
– Я думаю, уже достаточно, – в конце концов сказал он, спустился вниз и велел Даксу с Бурей отнести выбранные книги в королевскую читальню.
Мэй
Уже четыре дня Мэй сидела под замком в своих палатах и теперь находилась на грани помешательства. Стражники не выпускали ее и по-прежнему не пускали к ней камеристку. Трижды в день кто-то просовывал ей еду в дверь и, игнорируя все ее вопросы, вновь исчезал.
Теряя последнее терпение, Мэй расставила имеющиеся в покоях стулья в прямую линию на некотором расстоянии друг от друга и расправила крылья. Ей было необходимо движение, ощущения бьющего в лицо ветра, она едва могла выносить нетерпеливый зуд в крыльях. Осторожно поднявшись в воздух, она попыталась змейкой пролететь импровизированную полосу препятствий так, чтобы ничего не задеть.
Наверняка небесные князья уже подготавливали новый план, и Риз оставил ей сообщение в тайнике, а она все никак его не прочтет. Мэй облетела очередной стул и тут душа у нее ушла в пятки, она потеряла равновесие и крылом смахнула расставленные на шахматной доске фигуры.
На пороге стоял король, с нескрываемым интересом наблюдая за ее падением.
– Вас не учили, что надо стучаться? – спросила она с раздражением, в то же время испытывая и облегчение от того, что он здесь и она может потребовать от него ответа.
– Ко мне вы, как правило, врывались без предупреждения. Вот я и решил, что во дворце стучаться не принято.
Мэй прищурилась:
– Хотите сказать, что я себя вести не умею?
– Да, приятного в ваших манерах мало, принцесса. – Его губы иронически дернулись.
Король вошел в ее покои и закрыл за собой дверь. Он казался уставшим, но ни одной искры с его рук не упало.
– Дакс считает, что вас нужно как можно скорее нейтрализовать, – вновь заговорил он и без спросу уселся в ее кресло рядом с шахматной доской. – А вот я боюсь, что это неподходящий вариант.
– С чего бы это? – едко спросила она.
Он поднял с пола белого короля.
– Хоть мне и неприятно в этом признаваться, но от тренировок действительно была польза, – ответил он искренне, к ее изумлению.
– Как долго вы собираетесь меня здесь держать? – выпалила она.
Он криво усмехнулся:
– Как непредсказуема жизнь, не находите? Сегодня вы сажаете других под замок, а завтра вас. А я, как никто, знаю, насколько тягостно сидеть взаперти, поэтому с этого момента вы снова вольны лететь, куда захотите. Я снимаю стражу.
Мэй недоверчиво посмотрела на него. Слишком уж мягко он стелил.
Король вертел шахматную фигуру в тонких пальцах.
– Но должен вас предупредить. Не пытайтесь избавиться от меня. Вам это не удастся – у меня везде глаза и уши, и жалости я не проявлю.
Мэй почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она вспомнила его выступление в тронном зале. Заявление о роспуске совета, и как лорда Саргола выволокли из зала.
Их взгляды встретились. Король не делал ничего особенного – просто сидел на диване, и все-таки от него исходила такая сила, что Мэй первая отвела глаза. Она поверила ему. У нее на языке вертелись тысячи вопросов, накопившиеся за часы одиночества, но она задала только один:
– Почему вы все это сделали?
– Потому что могу. – Черты его лица стали жесткими. – Я больше не пешка на шахматной доске. Я король, и это моя игра. Теперь я устанавливаю правила.
Мэй сжала челюсти. Он поставил маленькую шахматную фигуру на стол, встал и направился к двери.
– Завтра утром встречаемся у меня. Будем тренировать борьбу с жар-светом. После завтрака и не раньше девяти часов.
– Почему не сегодня? – спросила Мэй. – Мы и так уже много времени потеряли.
На самом деле, она бы предпочла больше с ним вообще не тренироваться – пусть во время следующей атаки жар-света все увидят его вранье. Но это повлечет за собой гибель многих жителей Элидора, а Мэй не собиралась рисковать ни единой жизнью ради крупицы собственного удовлетворения.
Он замер в пол-оборота, и его лицо приняло неумолимое выражение.
– Потому что я так хочу.
Мэй расправила крылья и взмыла вверх, точно стрела, выпущенная из лука. Ее крылья искусно разрезали воздух,