Вот я — тридцать два года, из них двадцать я жил и учился в Стигии, еще двенадцать провел в Пограничье, сделал (признаюсь честно!) недурную для волшебника карьеру: все-таки быть придворным магом при захудалом, но настоящем короле гораздо лучше, чем до старости таскаться в подмастерьях у более известного мага.
Никого не трогаю, охочусь за древними трактатами, осваиваю новые области магии, помогаю, чем могу, Эрхарду. Наконец, я наверняка единственный волшебник, у которого есть настоящие друзья, а не ученики, слуги или прихлебатели. Не жизнь, а сказка, клянусь хвостом Сета! Правда, сказка какая-то унылая…
Почему унылая? Да потому, что я чувствую, что начинаю покрываться плесенью. Спокойная, уравновешенная жизнь — это прекрасно, но я давно забыл, как радоваться чему-то новому. Новым знаниям, новым приключениям. Конечно, скажете вы, а это тебе, Тотлант, не приключение? Загадочный Алый Камень, созданный незнамо когда и незнамо кем, великая авантюра с немедийским троном… Да, в конец концов, еще и Конана надо как-то спасать! Чего ж ты дурью маешься и страдаешь от тоски?
О-о-о! Побывали бы вы хоть раз в шкуре настоящего мага, терзающегося неуемной тягой к познанию окружающего мира! Думаете, я не хочу узнать тайну Алого Сияния? Хотеть-то хочу, но здраво оцениваю свои силы. Вокруг этого разнесчастного рубина суетится огромное количество претендентов на владение, и среди них не только обычные люди — возьмем хотя бы ксальтотуна. Если я прикоснусь к Камню хоть одним пальцем, ксальтотун меня попросту растопчет. Найдет и сердце вырвет голыми руками! Маги такого высокого посвящения не могут быть для меня противниками, ибо котенок не в состоянии сражаться со львом. Котенок — это я. А вокруг бродит целая стая рыкающих львов.
Уверен, руку даю на отсечение: рано или поздно Красным Камнем заинтересуются такие хищники, как Тот-Амон, Пелиас, Озимандия, или печально известная Лоухи, Ведьма Туманов из Похьелы, претендующая на главенствующую роль в гиперборейском Круге Белой Руки. Хорошо, что Тсота-Ланти недавно отдал Нергалу душу, а то Маг Алой Цитадели не упустил бы случая вмешаться.
Да мало ли в мире волшебников, стократно превосходящих меня силой и умениями? Здесь я упомянул только знаменитостей, обитающих по нашу сторону Кезанкийского хребта и в Стигии, и то не всех. А вспомним, что волшебство процветает в Туране, и за Вилайетом, и в Кхитае… Магиков не так много, но они представляют в нашем мире весьма ощутимую силу. И что же, мне бороться против всех? Нет уж! Пусть Камнем владеет госпожа Эрде, пока его не отнимут более сильные и более зубастые. Или пока молодая герцогиня сама не перегрызет горло претендующим на ее сокровище магам. А я постою в сторонке.
Обидно, конечно. Какой волшебник не хочет заполучить в свою сокровищницу столь могучий артефакт! Мне неважно, как он действует. Заполучу — разберусь. Только вот беда: у меня нет сокровищницы и за красивые глаза Алый Камень мне никто не отдаст…
Ф-фу! Нет, нельзя так напиваться! Особенно в одиночестве. После второго кувшина шемской «Золотой лозы» я немедленно начинаю жалеть самого себя и уныло философствовать. Веллан, как и обещал, отправился проведать единственный на всю Лаларну бордель, а я сижу за столом, чертя пальцем на винных лужицах нордхеймские руны и магические символы вперемешку с непристойными картинками. Дошел уже до того, что заставляю эти рисунки двигаться и уныло пялюсь на них. Над столом висит темно-фиолетовое облачко, периодически превращающееся в различных туманных зверюшек самого непотребного вида.
Маг в тоске — жуткое зрелище. Хорошо, хозяин и двое вышибал, бодрствующих посреди ночи, относятся ко мне со сдержанным спокойствием. На их лицах же ясно читается: «Шли бы спать, господин хороший». Правда, тот вышибала, что поменьше ростом, наблюдает за моим непроизвольными фокусами с интересом ребенка — наверное, никогда не видел настоящего волшебника.
— Хозяин! — неблагозвучно воззвал я.— Еще кувшинчик «Лозы»! И… ик!.. апельсины есть?
— Апельсины ему посреди ночи подавай,— проворчал владелец постоялого двора, протиравший кружки за стойкой.— Проснись, любезный! Весна на дворе, а мы на Полуночи Немедии! Какие апельсины? Хочешь свежих фруктов, так поезжай в Зингару. И вообще, убрал бы ты свое непотребство.
Хозяин указал взглядом на фиолетовый туман над моей головой, сейчас принявший форму какого-то невообразимого пучеглазого монстра, потрошащего другого монстра, столь же пучеглазого и противного.
— Изволь,— пьяно кивнул я, щелкнул пальцами. Монстр, которого терзали, приобрел явные черты сходства с хозяином.— Г-где мои апельсины и вино?
— Ларе, принеси ему,— поморщился владелец «Синей луны» и кивнул вышибале.— Пусть подавится.
— Б-благодарю,— я потянулся к возникшему на столе кувшину и плеснул себе в кубок.
Пролил, конечно. Вместо апельсинов принесли моченых яблок в сиропе. Гадость, конечно, но надо себя заставить. Еще надо сделать хозяину что-нибудь хорошее. Спьяну меня всегда тянет на добродейство. Давайте причинять добро людям!
Я мысленно составил заклинание, материализовал замысел и толстяк хозяин, выругавшись, шарахнулся в сторону.
Над стойкой возникла настоящая синяя луна, точь-в-точь по названию таверны. Небольшой шарик размером с дыньку и рисунком, копирующим облик луны — той, которая на небе. Шарик неторопливо вращался, светился ярким сине-голубым огнем и плевался беззвучными искорками.
— Красиво,— оценил вышибала Ларе, созерцая мое произведение.— Вместо вывески приспособим, пускай горит. И фонаря над входом больше не надо вешать.
— Эх, магики,— вздохнул хозяин.— Несчастные вы люди. Впрочем, благодарствую. Долго оно гореть будет?
Я отмерил срок заклинания и проворчал:
— Триста дней. Считай, почти год.
— Хорошо хоть не триста лет… Ларе, смотри, кто-то пришел! И кого носит по кабакам среди ночи? Да еще во время Рокода?
Точно, сквозь винный туман я различил, как открылась дверь наружу, пахнуло прохладным весенним воздухом и через порог перешагнул совершенно незнакомый человек в простой дорожной одежде. Меч на боку. Наверняка либо гонец, проезжающий через город и забежавший на постоялый двор пропустить стаканчик, либо праздный местный житель, ищущий отдохновения от ревнивой супруги или шумного выводка детишек. Единственно, обитатели Даларны, люди в основном мирные, не таскают с собой клинки.
Человек преспокойно обогнул столы, подошел к стойке и наклонился к хозяину, попутно бросая ему монету — судя по блеску, золотую.
— Любезный, не скажешь, не у тебя ли остановился путешественник, обычно именующий себя Тотлантом из Стигии? Среднего роста, смуглый, голова бритая. Носит черный балахон с золотой вышивкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});