Читать интересную книгу Особо секретное оружие - Сергей Самаров

– Я слушаю... – Виктор Егорович говорит устало, подчеркивая свою возрастную немощность. В подобное легко поверить, потому что он в самом деле, если судить по возрасту, не молод. Настоящее физическое состояние организма в счет обычно не берется.

– Добрый вечер, Виктор Егорович... – раздается в трубке твердый, но вежливый голос. Более того, голос слышится даже уважительным.

– Добрый вечер. Кто это? – Алданов намеренно показывает обиженную сухость.

– Скорее всего вы меня и не помните... Однажды мы вместе готовились к операции в реабилитационном центре. Потом я входил в группу обеспечения при вашей операции в Лондоне, и мы вынужденно дважды общались...

– Как вас зовут? Может быть, я вспомню...

– Талгат. Талгат Абдукадыров. Тогда я был еще в лейтенантском звании. Вы были капитаном... Я давал вам несколько уроков по метанию ножа... Не в зале, а прямо в лесу... Мы бросали ножи в дерево... Помните...

– Кажется, я помню этот момент, и имя тоже знакомое... Но это было давно. Лицо вспоминается с трудом. Чего вы хотите?

– Я хотел бы лично попросить вас не предпринимать никаких конкретных решений и действий до того, пока мы с вами не встретимся. Нам необходимо обсудить одно предприятие, в котором оба можем быть заинтересованы. Просто подчиняйтесь людям, которые вас охраняют. Это продлится недолго... Можете вы обещать мне такую малость?

– Я не привык действовать вслепую. Что за предприятие? – интересуется Алданов.

– Это невозможно объяснить по телефону. Но я не хочу использовать ваши уникальные свойства в качестве оружия, можете не беспокоиться... Подождите, пожалуйста, несколько дней... Мы скоро встретимся...

– Когда вы будете в Москве?

Следует короткая заминка.

– Я не буду в Москве. Но я буду недалеко... Вас привезут на встречу со мной.

Теперь заминка происходит с противоположной стороны. Алданов имитирует раздумье. Только что не мычит в трубку, как это делают некоторые.

– Что вы мне скажете? – не выдерживает Талгат.

– Я попробую... Если ваши люди не будут слишком досаждать мне, я попробую выполнить вашу просьбу... До свидания...

И Виктор Егорович отдает Зинуру трубку, не дожидаясь ответного прощального слова.

* * *

Виктор Егорович трижды несильно бьет кулаком в дверь. В коридоре слышатся то ли просто неторопливые, то ли очень осторожные, неуверенные шаги.

– Чего надо!

Именно так. Не с вопросительным знаком это произнесено, а с восклицательным, даже с возмущенно-восклицательным, если подобный знак существует. И акцент такой, что только камням в горах можно будет разобрать более длинную фразу, если охранник сумеет ее произнести.

– Меня что, на голодовку обрекли? – спокойно интересуется Алданов. – Кормить-то будут?

– Сейчас, Зинур приедет...

И опять неторопливые шаги. Теперь от двери. На сей раз Виктор Егорович убеждается, что они в самом деле неторопливые, а отнюдь не осторожные. Это лучше. Против осторожных людей работать гораздо труднее, чем против неторопливых. Он привычно делает в голове раскладку. К звуку голоса приплюсовывается манера ходить, и получается образ. Потом, когда подойдет время, не нужно будет гадать, как с кем себя вести, чего от кого можно ожидать. Это будет происходить на автомате.

Теперь надо проследить за окном. Скоро часового будут менять. Другого, стоящего на улице, уже сменили. Пора уже сменить и внутреннего. Со следующим часовым необходимо будет повторить вопрос, посмотреть, что за человек... Но это когда смена пройдет мимо окна, а пока...

А пока, не зная даже, сработала ли его задумка с донесением на клеенке в собственной квартире, Алданов продолжает ту же самую тему в новом варианте. Находит вбитый в оконную раму гвоздь, напрягает пальцы и гвоздь вырывает. Шляпа и верхняя половина замазаны краской. Но, судя по гнилости древесины рамы в том месте, где краску кто-то сковырнул, остальная часть гвоздя должна быть ржавой. Так и оказывается. Виктор Егорович отворачивает угол матраца и пишет на нижней стороне ржавчиной: «Талгат Абдукадыров, л-т спецназа ГРУ, 70-е гг.». На секунду задумывается, проверяя свою память, и дописывает номер сотового телефона, рассмотреть который так любезно разрешил ему Зинур.

Дело сделано. В это время за окном опять слышится разговор на чеченском. Виктор Егорович смотрит сквозь стекло. Идет смена...

ГЛАВА 2

1

Сохно подсаживает в вертолет первого пленного – у того ноги отчего-то не гнутся. Наверное, с перепугу, потому что по ногам его никто еще не бил. И вообще его били только в момент задержания, а в дальнейшем всякие попытки допроса оборвались после того, как спецназовцы реализовали все свои полиглотские возможности. Точно тот самый случай, что произошел с группой Разина несколькими днями раньше.

Майор морщась смотрит, как боевик упрямо не желает забираться в вертолет, и помогает саудовцу основательным душевным пинком. Такой язык пленник понимает лучше русского, которым вообще не владеет. Ноги его начинают не только сгибаться, они после пинка подгибаются. Второго пленника, не отнимающего руку от сломанной, похоже, челюсти, держит под локоть Кордебалет. Шурик тоже не имеет привычки с пленными в няню и капризного ребенка играть, но боевик сейчас смотрит не на него, своего недавнего обидчика, а на Сохно. Толику это откровенно не нравится.

– Что ты мной с такой ненавистью любуешься? – неожиданно рявкает он прямо в лицо саудовцу. Тот руку от челюсти наконец-то отрывает и закрывается от крика, как от удара.

– Быстро! Вперед!

Наглядное воспитание оказывается качественным и помогает восприятию незнакомых команд. Наемник предпочитает поберечь отдельно взятую часть собственного тела и начинает, кажется, некоторые слова понимать достаточно ясно. По крайней мере, он проявляет стремительную сообразительность и очень торопится отгородиться бронированным вертолетным корпусом от тяжелой ноги майора.

В вертолете пленных принимают бортмеханик и второй пилот и сразу приковывают наручниками к стойке, чтобы не вздумалось им по салону прогуляться. Вертолетчики не любят, когда им мешают летать. А в обратную дорогу они отправляются без сопровождения, и бортмеханик исполняет роль конвоира.

– Вон тому, что за челюсть держится, шину на все лицо наложите... У него челюсть сломана... – напутствует Сохно и вместе с Кордебалетом возвращается на тропу, где полковник собрал вокруг себя офицеров.

Все прилетевшие на шести машинах пассажиры – неполная рота спецназа ГРУ и отдельный отряд ОМОНа – остаются в горах для проведения поисковой операции. Больше в спешке выделить не смогли, хотя и пообещали подготовить через несколько часов вторую группу, которая будет «сидеть на чемоданах», то есть приготовится к погрузке в вертолеты и совершит вылет по первому требованию. А прилетевшим сразу ставится задача. Теперь уже отлавливать будут не только одного Талгата, но и весь его отряд. Хотя бы попытаются отыскать основную базу, а там уже будет видно, стоит ли вызывать подкрепление для уничтожающего удара.

Командует операцией полковник Согрин.

– Карта космической съемки не дала никакого результата... Наземной базы в этом районе, согласно карте, нет. Потому мы предполагаем наличие в склонах пещер, возможно, даже сквозных, с выходом на противоположный склон. Основания так думать нам дает пример работы в этом же районе, чуть-чуть дальше к грузинской границе, нынешней зимой. Там была использована разветвленная сеть пещер, в основном естественного происхождения, но частично соединенных пробитыми вручную горизонтами. Те пещеры прекрасно знал командир отряда, который мы пытаемся сейчас блокировать, – бывший офицер спецназа ГРУ, ветеран войны в Афганистане Талгат Хамидович Абдукадыров. Естественным будет предположить, что в нынешнем районе базирования он также использует пещеры, чтобы иметь за собой все преимущества скрытого базового лагеря. Потому задача ставится конкретная: искать устья пещер, то есть входы и выходы, узкие щели, которые могут служить этими выходами, обращать внимание на пролежи почвы, если где-то сдвигали камни, чтобы максимально закрыть и замаскировать существующие устья. При этом прошу быть особенно осторожными, поскольку любой вход может быть заминирован. Заминированными могут быть и прилегающие тропы. При обнаружении – приказ! – в пещеры и гроты не вступать, заносить данные на карту и докладывать мне. Связь осуществляется через «подснежники». С целью общего охвата связью всех участвующих в поиске групп я вынужден разделить офицеров мобильных групп, имеющих «подснежники», по группам поиска. Вопросы есть?

– Вопросы всегда есть... Что предпринимать в случае, если...

Начинается обычное обсуждение вариантов...

* * *

Майору Сохно как индивидуально сильному и опытному в боевом плане офицеру Согрин выделяет наиболее слабое, на взгляд армейского командира, звено – ОМОН во главе с подполковником Лопухиным. При этом без стеснения ставит майора старшим группы. Подполковника это не смущает, поскольку он понимает разницу в уровне специальной подготовки. Вообще ОМОН бывает хорош при других условиях, когда следует проводить задержание или блокировку. В условиях полевого поиска Сохно предпочел бы даже простых солдат спецназа ГРУ. Но он тоже понимает обстановку, вздыхает, оглядывает свою команду и рукой дает направление парням в грязно-серых камуфляжках, так отличающихся от армейских грязно-зеленых.