Читать интересную книгу Бремя живых - Василий Звягинцев

— Ну, если десяток… — Ляхов сам не понимал, чего вдруг его понесло на бессмысленный спор с незнакомым офицером. Лицо, что ли, его не понравилось, а скорее — тон. Нагловато-безапелляционный какой-то. — Если десяток сантиметров — это как раз практически молоко вместо яблочка… — сострил Вадим, еще думая, что на этом все и кончится.

Но, очевидно окружающие думали иначе, зная своего товарища чуть лучше, и сразу с нескольких сторон послышались голоса, предлагающие бросить эту никчемную тему, а лучше выпить, как полагается, раз гостей принимают все-таки. И отвлеклись, и выпили, и потом еще говорили о разном, но через несколько минут давешний лейтенант, описав сложный коордонат[58], оказался за спиной у Ляхова. Дальше началась сцена, близкая к первым главам «Трех мушкетеров».

Вадим не согласился, что нанес лейтенанту оскорбление, поскольку высказанное в пространство мнение о технических свойствах пистолета определенной марки никакого отношения к чести господина лейтенанта не имеет и иметь не может, поскольку они даже и не знакомы.

В ответ лейтенант сообщил, что его фамилия Веткин, должность — старший штурман ОБК[59], что он действительно проиграл соревнования, этим расстроен, заявление господина лекаря (Ляхова — услужливо подсказал Вадим) считает оскорбительным и желает удовлетворения.

«Однако!» — подумал Ляхов.

Тут же вмешался кавторанг Ливитин-четвертый, который все слышал.

— Господа (а ты, Веточка, особенно! — прошипел он сквозь зубы), — прекратите вы эту ерунду. Так все хорошо складывается. Сейчас позвонили, на лидере баня уже истоплена, париться едем. Какое там удовлетворение? Погреемся, пивка попьем, вот вам и полное удовлетворение.

— Нет, — с чугунной настойчивостью возразил Веткин. — Раз сказал — пусть отвечает. Еще пехота меня не обижала… Умеешь болтать — умей и ответ держать. Будем стреляться!

«Ну ни хрена себе! Тоже, Грушницкий нашелся. Это что же, придется этого орелика обездвижить пулей в колено, чтобы он сдуру в лоб пулей не засветил? Они все, похоже, на своих коробках малость того, от безделья, обилия металла вокруг и электромагнитных полей. Точно, как матросики кронштадтские в восемнадцатом году…»

К счастью, все оказалось не так сложно.

Лейтенант всего лишь желал немедленно отправиться в тир, где сухопутный доктор должен или доказать свое право рассуждать на означенную тему, или за свой счет угостить всех в ресторане. Пусть даже не в «Дамаске», пусть в «Шайбе».

На такую дуэль Вадим согласился охотно. Благо и тир был недалеко, и деньги, на случай маловероятного, но все же проигрыша, у него при себе имелись. Чего же не повеселиться?

Стрелять договорились каждый из своего оружия, что, конечно, в отличие от официальных соревнований, давало преимущество тому, кто регулярно пользовался пистолетом и правильно за ним ухаживал.

Вадим, разумеется, положенный ему по штату как нестроевому «ТТ» с первого дня службы держал в сейфе почищенным и смазанным, а повседневно обходился «рекомендованным» девятимиллиметровым «вальтером» образца 1935 года. (Было в Российской армии такое понятие — «рекомендованные образцы личного оружия», то есть официально разрешенные для ношения и употребления на службе, но приобретаемые за собственный счет.)

Лейтенант Веткин с флотским шиком носил в кобуре на длинных ремешках «Браунинг № 2».

Увидев пистолет Ляхова, лейтенант не мог не насторожиться, «штафирка», не имеющий понятия о том, каким образом попадают в людей те кусочки металла, что ему потом приходится извлекать, вряд ли стал бы тратить деньги на дорогую огнестрельную игрушку, причем достаточно тяжелую. Откуда моряку, если и выходящему за пределы базы, так только в составе комендантского патруля, знать, каково это — чуть не ежедневно мотаться вдвоем с водителем между разбросанными в горах гарнизонами. Тут не только «вальтер», тут и ручной пулемет пушинкой покажется.

Но отступать было поздно, да и подогретое чувство собственного достоинства, сопряженное с недавней обидой, заставляло лейтенанта верить, что реванш он непременно возьмет. Если не на первенстве флота, так уж здесь, на глазах друзей-товарищей.

Условия «дуэли» были простые. Дистанция двадцать пять метров, обыкновенная ростовая мишень для скоростной стрельбы, поднимающаяся внезапно и под любым углом на неожиданное время, то на секунду ребром, то на три фасом. Пять патронов дуэлянтам, затем подсчет очков. Все.

Вадим в такие игры играл с ранней молодости и знал некоторые приемы, которые вряд ли были известны сопернику. Причем выиграть он хотел настолько чисто и бесспорно, чтобы всем окружающим стало ясно, чем боевые армейские офицеры отличаются от флотских аристократов, для которых пистолет — просто игрушка, способ приятного препровождения досуга, а не последний шанс на выживание.

Этого он и достиг. Едва только под бетонными сводами тоннеля, освещенного спрятанными в специальные ниши фонарями, стих грохот выстрелов и чуть рассеялся пороховой дым, секунданты кинулись к мишеням.

Все пять ляховских пуль легли не просто в мишень, а с элегантным изыском в то место, где у человека располагалась бы переносица. И все пробоины можно было накрыть серебряным рублем.

Веткин тоже попал неплохо, и если считать по очкам, так разница составила всего лишь четыре. Десятка центровая, десятка габаритная, две девятки, едва не ставшие таковыми, и последняя несчастная восьмерка, миллиметра не дотянувшая до белой линии девяточного круга. То есть, по реальному, стреляли они оба отлично, и будь перед каждым из них настоящий противник, живым бы он не ушел.

В спортивном же смысле победа Ляхова сомнений не вызывала, как если бы сравнивать чистый нокаут с победой по очкам. Нельзя сказать, что лейтенант Веткин расстроился. Он был просто раздавлен морально, видя усмешки товарищей, которые только что за него болели. Но, будучи человеком чести, он, сунув пистолет в кобуру, подошел и пожал Ляхову руку.

— Прости, капитан (в знак уважения он впервые назвал его не по фактическому званию, а по погонам), я действительно был не прав. Поехали в кабак. Только — как стрелок стрелку — поделись, в чем тут главная фишка? Я ведь тоже знаю, как целиться и когда спуск нажимать.

— Фишки никакой тут нет, — искренне ответил Вадим, — просто я одно время увлекался дзен-буддизмом. Ты все время думаешь о себе и о пистолете, а я — о мишени и пуле. Где им хочется встретиться. Стоит это правильно понять, а дальше уж они сами…

— Не понимаю, — честно сказал лейтенант, — ну и хрен с ним. Стреляю я все равно лучше всех прочих. А ты — это просто совсем другое дело…

…Воспоминания в очередной раз подтвердили, что жизнь он все-таки живет свою. Как бы оно ни выглядело со стороны. Даже если полностью согласиться, что был и другой такой же Ляхов, существовавший в параллельном мире, где Сема Бриман вырезал свое имя на алюминиевой фляжке, готовился демобилизовываться в прошлом году, террористы бродили по горам и попадали под огонь случайно вставших у них на пути русских офицеров.

Что из этого? — скажете вы мне. Я-то живу здесь и сейчас. Пусть в совершенно дурацком и неправильном мире, а разве вся окружающая Вселенная не дурацкая и не неправильная? Кто сумеет доказать обратное — готов угощать в любом кабаке, как угощал меня и окружающих проигравший в честной борьбе лейтенант Веткин.

— Чем это ты тут занимаешься? — полностью погруженный в свои мысли, Ляхов не услышал, как спускается по лестнице Майя. Впрочем, и мудрено было услышать, поскольку шла она босиком, и из одежды на ней, за неимением халата, была надета белая офицерская рубашка на голое тело, едва спускающаяся до верхней трети бедер.

— Я думала, ты водку пьешь в одиночестве, а ты какие-то тетрадки листаешь, да так увлекся, что я уже сколько стою, ноги замерзли, а ты — ноль внимания.

— Извини, — вскинул голову Вадим. — Просто проверяю кое-что. И, знаешь, успешно…

Майя не стала спрашивать, о чем конкретно идет речь, сейчас ей это было неинтересно. Просто указала движением головы вверх и за спину, и Ляхов покорно поднялся. В самом деле, чем еще заниматься живым людям, хотя бы и на этом свете?

Оказывается, Майя не только успела уложить Татьяну спать, но и приготовила постель в одной из маленьких одноместных комнат, в стороне и за углом по отношению к заранее распределенным между присутствующими номерам.

Вода в душе, на удивление, текла из кранов и рожка с полным напором, и горячая и холодная. Что было бы загадкой, если бы Ляхов не вспомнил, что эта база, как и Хайфская, снабжаются энергией от компактной ядерной электростанции, и что бы там ни происходило — в том мире, в этом или на границе между ними, — делящийся уран по-прежнему греет воду, пар от нее вращает турбины, обеспечивая энергией соответствующие объекты, включая и здешнюю теплоцентраль.