Жанна д'Арк родилась в 1412 г. в местечке Домреми на самой границе Франции с Лотарингией. К 1428 г. война докатилась и до этой окраины. Как и все французские патриоты, Жанна тяжело страдала, видя бедствия, обрушившиеся на родину. Постепенно в ней зрело убеждение, что она должна отправиться к Карлу VII и стать во главе армии, чтобы изгнать англичан из Франции. Весть о начавшейся осаде Орлеана заставила ее решиться на этот шаг. Она явилась в ближайший городок Вокулёр, сумела добиться помощи от жителей и коменданта замка. Через занятые англичанами и бургундцами области она добралась до Шинона, к Карлу VII. Народ везде уже знал о ней и ее обещаниях и верил в нее. Ее поставили во главе армии, окружив лучшими и испытанными военачальниками. Они также поверили в нее, видя ее удивительные успехи и наблюдая энтузиазм, который отважная и великодушная девушка зажигала в сердцах воинов. Жанна быстро усвоила несложную тактику того времени, а ее большой природный ум и острая наблюдательность помогали ей ориентироваться в обстановке. Кроме того, она всегда была впереди всех в самых опасных местах, а за ней бросались туда же и воины.
Король Карл VII и три сословия: наверху — духовенство во главе с папой, в центре — дворянство во главе с королем, внизу — горожане и крестьяне. Миниатюра середины XV в.В конце апреля Жанна прибыла с армией в Орлеан. Английская армия была недостаточно велика, чтобы окружить город плотным кольцом, и укрепления под городом отстояли довольно далеко друг от друга. За четыре дня эти форты были поодиночке взяты французами, и 8 мая — день этот и теперь празднуется в Орлеане — англичане ушли. Победа под Орлеаном имела огромное значение. Это была первая большая победа после многих поражений и долгих лет национального унижения. По всей стране прокатилась слава о Жанне.
После взятия крепостей на Луаре, Жанна отправилась с Карлом VII в Реймс, где состоялась торжественная коронация. Это был факт огромного морально-политического значения: у французов был теперь свой законный государь, воплощавший национальный суверенитет не только в глазах народа, но и во мнении государей и населения других стран Европы.
Слава Жанны возросла необычайно. Народ, города, армия видели в ней не только спасительницу родины, но и руководителя. Ее мнения спрашивали по самым различным поводам. Ее необыкновенная популярность отодвигала в тень не только советников короля, но и его самого. Поэтому Карл VII и его ближайшее окружение стали проявлять к Жанне все больше недоверия.
В мае 1430 г. в стычке под Компьенем, куда Жанна явилась, чтобы выручить осажденный бургундцами город, она была захвачена в плен. Герцог Бургундский продал англичанам свою пленницу за 10 тыс. золотых, и в конце 1430 г. Жанну перевезли в Руан. Инквизиционный суд, в котором судьями были французы — ставленники англичан, обвинил ее в ереси и колдовстве. Покинутая всеми Жанна мужественно защищалась, пыталась бежать. Англичанам нужно было во что бы то ни стало осудить ее как колдунью — тогда коронация Карла VII потеряла бы свое значение; 30 мая 1431 г. Жанна погибла на костре[124].
Но дело, начатое ею, не погибло. Французская армия одерживала одну победу за другой, и герцог Бургундский перешел на сторону сильнейшего: в 1435 г. он заключил союз с Карлом VII.
Была создана постоянная оплачиваемая армия и реформирована налоговая система: вместо временных субсидий были введены постоянные прямые и косвенные налоги. Вскоре англичане потеряли Париж, Руан, Нормандию, Бордо — и на этот раз навсегда (лишь Кале остался в их руках вплоть до 1558 г.). В 1453 г. кончилась война, стоившая французскому народу неисчислимых жертв, но именно народу принадлежала главная роль в изгнании англичан.
Война была для Франции тяжелейшим бедствием. Она нанесла тяжелый урон экономике страны. Немало деревень исчезло, многие пахотные земли запустели. В городах уменьшилось число ремесленников, сократилась местная и дальняя торговля, таяли купеческие капиталы. Сильно поредевшее население бежало из разоренных областей, ища пристанища в незатронутых войной местах и даже за границей (во Фландрии, Лотарингии). Особенно пострадали северо-восточные провинции; долго еще они разительно отличались от соседней богатой Фландрии и лишь через 20–30 лет снова достигли уровня, на котором находились в начале XIV В.
Возрождение Франции
По мере освобождения занятой англичанами территории уже к концу 30-х и в 40-х годах началось возрождение Франции. После окончания войны для сельского хозяйства и ремесла создались почти нормальные условия. Однако запустение многих жизненно важных районов на севере было настолько значительным, что правительство было вынуждено принять срочные меры. В 1451 г. король освободил на восемь лет от уплаты налогов тех крестьян, которые вернутся на свое прежнее местожительство, сеньоры, чьи земли запустели и почти не приносили дохода, звали к себе крестьян, предоставляя им землю в наследственное держание за низкий и неизменный ценз или за 1/б-1/12 урожая, причем держателям предоставлялось право распоряжения землей. Но как только жизнь наладилась, сеньоры и правительство перешли в наступление на крестьян. За сеньорами было закреплено право собственности на запустевшие земли. Они воспользовались этим, чтобы захватить в полную собственность часть общинных угодий, принадлежавших сельским коммунам. Они пытались возобновить отмершие баналитеты, повысить ценз и другие поборы. Крестьяне вели с сеньорами упорную борьбу. Сельские коммуны, очень окрепшие во время войны, когда деревни были зачастую брошены на произвол судьбы и крестьянам приходилось прибегать к вооруженной самозащите, оказались действенной силой. Их выборные ведали теперь также и раскладкой и сбором налогов. Сплоченность крестьян в коммунах помогла противостоять попыткам сеньоров увеличить феодальный гнет; ценз остался неизменным, а прочие поборы повысились лишь в незначительной мере.
Однако начавшееся с 40-х годов укрепление центральной власти принесло крестьянам новые тяготы. За 22 года правления короля Людовика XI (1461–1483) одна королевская талья, уплачивавшаяся преимущественно крестьянами, повысилась более чем в три раза. Налоги разоряли малоимущие слои деревни и тяжело ложились на крестьянство в целом. Лишь к концу XV в. благодаря росту посевных площадей и трудолюбию крестьянства к Франции вернулось известное изобилие. В урожайные годы зерно вывозилось в Англию, Нидерланды, Испанию, непрерывно рос экспорт высококачественных вин. По-прежнему все это означало рост продуктивности именно крестьянского хозяйства, ибо феодалы теперь почти полностью превратились в земельных рантье.
Ремесло возродилось быстрее; к тому же Людовик XI, стремясь к развитию экономики страны, покровительствовал городскому ремеслу и городам, особенно поощряя такие отрасли, как шелкоткачество, металлургию и металлообработку, книгопечатание, производство стали, изготовление легких шерстяных тканей (более дешевых, чем сукно, и оттеснявших его на второй план) и т. д., предоставляя различные льготы и привилегии, выписывая специалистов из Германии и Италии. Он приложил много усилий для того, чтобы укрепить цеховую систему, но исключительно из фискальных соображений, ибо звание мастера покупалось у короля. В этих целях он распространил ее и на многие южные города, где до того господствовало свободное ремесло. В его экономической политике[125], особенно в области таможенных тарифов, уже проступали черты будущего меркантилизма, но в основном она была направлена на то, чтобы страна не тратила денег на импорт ценных изделий, а производила их сама, что сокращало вывоз за границу драгоценных металлов, особенно золота.
Вторая половина XV в. была для Франции периодом расцвета ярмарок — общефранцузских, провинциальных, местных, — игравших большую роль в развитии общенационального рынка. Обеспечивая постоянные торговые связи между отдельными частями страны, ярмарки способствовали развитию хозяйственной специализации провинций. Крупная оптовая торговля велась на лионских и нормандских (в Руане и Кане) ярмарках; затем товары перепродавались на ярмарках местного значения. Очень выросло значение Лиона как крупнейшего торгового центра, связывавшего северные области с южными, и средоточия итальянских и немецких банкиров, ссужавших деньги французским королям[126]. Наряду с иностранными банкирами начали действовать и французы; стала налаживаться система кредитования государства. Еще при Карле VII крупные займы предоставлял правительству богатейший купец Жак Кёр, наживший огромное состояние на торговле с Левантом, эксплуатации рудников и откупе налогов.
Улица в XV в. МиниатюраЛюдовик XI сохранил торговые привилегии и полное самоуправление важнейших портов Атлантического побережья — Бордо и Ларошели. Расцвела морская торговля, в которой главным образом и складывались крупные купеческие капиталы. Французские купцы и мастера крупнейших цехов сильно разбогатели.