Читать интересную книгу Партизанская война в 1812 г. - Сайидгюсин Курбанов

Приближаясь к Смоленску, генерал Карпов с казаками 28 октября, подойдя к переправе через Днепр, получил сведения, что в районе Смоленска разбросаны склады военных припасов, охраняемые отдельными частями, напал на них, захватив большие продовольственные склады и несколько тысяч пленных, 1000 лошадей и 200 штук рогатого скота. Русская армия, преследуя противника по разрушенной войной дороге, также терпела недостатки в питании людей и лошадей. Войсковые обозы не поспевали за армией, пятидневные запасы, взятые с собой при выходе из Малоярославца, были израсходованы и для пополнения их не было возможности. Снабжение армии хлебом легло на население, с которого требовалось с каждого жителя выпечь по три хлеба. 28 октября Наполеон прибыл в Смоленск. В течение недели подходили его части. В составе армии осталось не больше 50 000, конницы оказалось не больше 5000 тысяч. Запасы в Смоленске оказались незначительны, и благодаря недостаточности выдаваемых пайков склады были разгромлены солдатами. Армия Наполеона находилась в таком состоянии, что о сопротивлении не приходилось и думать. Из Смоленска армия через четыре дня выступила пятью колоннами, что облегчало русским войскам уничтожение их по частям. К довершению неудач французской армии, к концу октября начались сильные холода. Из-за голода и постоянных нападений все время преследующих русских частей, чтобы избавиться от заботы охраны русских пленных, все русские пленные, как пишет историк французской революции Тьер, были убиты прикладами ружей{154}.

ГЛАВА 5.

Гибель нашествия Наполеона

Во время отступления из Москвы французское командование пыталось обеспечить порядок в своих войсках. Дисциплину удалось сохранить им, пока они имели достаточное количество продовольствия. Но через две недели по выходу из Москвы продовольствие у французов кончилось, и сразу же в войсках усилилось разложение. Базы снабжения французской армии самые ближайшие находились в Смоленске, Могилеве, Минске и Вильно. Французам приходилось добывать продовольствие силой на пути своего следования. «Каких только неистовств не делает этот неприятель? — писал Ф. Глинка. — Он отряжает нарочные толпы для сжигания деревень, прикалывает наших пленных штыками, расстреливает крестьян»{155}. Чем больше становились известными факты грабежей, убийств, поджогов и других форм жестокости, проявленных отступавшими французами, тем сильнее нарастало ожесточение среди русских крестьян и горожан против ненавистного врага. На это явление обратил внимание и английский представитель при русской армии Р. Вильсон. «Безрассудный неприятель отнюдь не старается смягчить разъяренных крестьян и солдат, а напротив того, делает все, чтобы раздражать их еще более. В Вязьме они разложили гранаты и бомбы по домам, которые были намерены зажечь, и взрывы продолжались несколько часов подряд. В Дорогобуже они располагались систематически сжечь город, но не имели времени исполнить это намеренея, покушение со стороны их однако сделано»{156}.

Наполеон приказал своей армии уничтожать все русские поселения, и только в Белоруссии император прекратил это опустошение и издавал свои приказы, что в будущем подобные неистовства будут наказываться… Эти приказы его не выполнялись{157}. Враг не только сжигал дома, но и безжалостно расстреливал крестьян, которые оказывали сопротивление грабежам. Французы расстреливали пленных русских солдат и офицеров, которых гнали из самой Москвы. Пленных французы взяли в московских госпиталях. Наиболее дальновидные из наполеоновского окружения указывали на недопустимость такого обращения с пленными русскими солдатами. «Это какая-то бесчеловечная жестокость! — говорил Коленкур. — Так вот она — пресловутая цивилизация, которую мы несли в Россию! Какое впечатление произведет на неприятеля это варварство!»{158} Ненависть русских к врагу была очень высока. Крестьяне и казаки-партизаны все время тревожили отступавшие колонны противника. Над казаками при наступлении посмеивались наши солдаты. «Эти самые вольные казаки теперь стали не только предметом уважения, но и предметом ужаса всей армии, и число их при соединении придорожных жителей значительно увеличивалось» — писал офицер 2-го французского кирасирского полка Тирион. Казаки, особенно донские, захватывали много пленных французов. Атаман Донского казачества М.И. Платов сначала докладывал М.И. Кутузову, что «взятые в плен французские солдаты и офицеры отданы обывателям для доставления их до первого города, дабы определением для конвоя пленных казаков не отвлекать их от казачьих полков». Но вскоре он вынужден был выделить целый полк казаков для доставления пленных в Дорогобуж, либо мужики убивают пленных французов нещадно. Платову пришлось отправлять пленных с конвоем, чтобы раздраженные мужики не убивали их{159}. Французская армия не смогла удержаться в Смоленске и стала отходить на Красное. Главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов готовил новый более ощутимый удар по врагу. Генералам Платову и Милорадовичу было приказано угрожать наполеоновской армии с тыла, партизанским отрядам Ожаровского и Орлова-Денисова поручалось перехватить во чтобы ни стало пути отступления врага у Красного. Главная же русская армия должна была атаковать противника на марше. С 4 (16) по 6 (18) ноября у Красного развернулись тяжелые бои, в результате которых были разгромлены корпуса Даву и Нея и уничтожены остатки французской кавалерии. В ноябрьских боях под Красным (3—6 ноября) армия Наполеона потерпела ряд поражений. Главным из них является бой 5 ноября, в котором принял участие сам Наполеон. В этом сражении Наполеону удалось помочь Даву, но все же он принужден был отступить, не дождавшись подхода своего арьергардного корпуса — Нея, и предоставить его собственной участи, а именно жестокому поражению на следующий день. В бою 5 ноября под Красным русские войска привели неприятеля в сильное расстройство и причинили ему большие потери в людях, орудиях и обозе. Между прочим захвачен обоз маршала Даву и в нем его маршальский жезл (честь захвата этого жезла принадлежит л.-гв. Финляндскому полку). Этим событиям предшествовали успешные действия Ожаровского и Орлова-Денисова. Эти отряды вышли 2 (14) ноября к Красному и захватили его, отбросив подошедший со стороны Смоленска корпус Понятовского. «Вчерашний день, — писал М.И. Кутузов, — понес неприятель новое и жестокое поражение под Красным»{160}.

Армия Наполеона оказалась на грани гибели. Развертывались события и на флангах не в пользу Наполеона. Витгенштейн, перейдя в наступление, овладел Полоцком и Витебском. В боях за эти города принимали участие крестьяне и ополченцы окрестных деревень. Отряд крестьян деревни Жарцы отличился особенно. Во время оккупации французами Полоцка этот отряд ни разу не позволил врагам вступить в свою деревню. Об одном из случаев отражения французских войск силами крестьян этой деревни докладывал Витгенштейну генерал Е.И. Властов. Значительный по своим силам отряд генерала Леграна 8 сентября обследовал район от реки Полоты до Двины. Подойдя к деревне Жарцы, французы хотели занять ее, «но жители той деревни — русские мужики, узнав о приближении неприятеля, просили находившегося у них в залоге казака, чтоб он ими командовал, который охотно за то взялся. Тогда мужики, тотчас взяв свои ружья, бросились в лес, и как скоро враг приблизился, то казак, распоряжаясь ими, кричал: “егеря направо”, “казаки налево”, а мужики тотчас встретили его из леса ружейным огнем, отчего неприятель оставил деревню и пошел мимо окон. Храбрые мужики пустились вслед за ними и бесстрашно тревожили его, причем несколько человек убили и ранили, между которыми был и один офицер»{161}.

Храбро сражались 22 партизана из этой деревни при штурме Полоцка. По ходатайству Витгенштейна весь состав отряда (Яковлев П., Афанасьев А., Кузьмин Ф., Орехов П. и другие) был награжден серебряными медалями на андреевской ленте. Кроме того, они получили право ношения ополченских крестов навсегда, хотя не состояли в самом ополчении{162}. М.И. Кутузов и в завершающем ударе у Березины отводил партизанам важное место. Отряду Ожаровского было предписано захватить Могилев, где находились крупные продовольственные склады противника, а Давыдову — перехватить «всякое сообщение между Могилевом и Оршею». Главнокомандующий, предполагая, что наполеоновская армия будет двигаться через Оршу на Борисов, приказал Сеславину «открыть скорую коммуникацию с Витгенштейном».

Голенищеву-Кутузову предписывалось усилить натиск на правый фланг и тыл армии Наполеона. От Витгенштейна и Чичагова требовалось объединить свои усилия к Вильне. Выход Главной нашей армии к Березине позволял нам завершить окружение французов. «Ваше сиятельство, — писал М.И. Кутузов Витгенштейну, — из этого усмотреть можете, в каком пагубном положении находится Наполеон»{163}.