Барон Тотлен даже растерялся и как-то беспомощно посмотрел на мрачного Арольда.
— Обычно спрашивают несколько человек и сравнивают их показания.
— Я не буду спорить, но я бы, например, заранее согласовала с сообщниками, о чем говорить в случае ареста.
— И что, у вас совсем не пытают?
— Как вам сказать… — Девочка остановилась перед столом с разложенными на нем инструментами. — На войне… а вот в той работе, что занимался мой отец… как я говорила, такими средствами можно получить любые признания, а потому запрещены законом и любве сведения, добытые таким образом, судом не принимаются. Вину человека нужно доказывать, а не выбивать.
— И что, совсем-совсем никак?
— Было бы желание… Если бы все люди были законопослушны…
— А… почему тогда?
— Потому что люди, — Наташа перестала изучать все вокруг и направилась к столу в углу, за которым, скорее всего, сидел писарь и вел протокол допроса. — В любой структуре всегда возникает вопрос оценки работы. Может работники там вообще ничего не делают? Какие оценки могут быть у тех, кто борется с преступностью? Смотрят количество совершенных преступлений — это ведь не утаишь, все регистрируется. Потом смотрят количество раскрытых. И если это количество сильно меньше количества совершенных, то руководство наверху вполне может задуматься по праву ли занимает свое место руководитель этой организации. С другой стороны, если раскрываемость хорошая, то тут и премия, и почет, в перспективе повышение в должности. Кто-то может и не устоять.
— И тогда…
— Такого точно нет. Но не стоит сомневаться в сообразительности людей, особенно в плане разрушений. Не буду перечислять те способы, которые позволяют заставить человека говорить что нужно и не оставить на теле никаких следов, чтобы невозможно было доказать применение силы. Иначе такой проныра сам сядет и надолго.
— А вы их знаете?
— Не то чтобы очень хотелось это знать, но да, знаю.
— Потому вам тут не страшно?
— Страшно? Ну я воспринимаю это как экскурсию. В том замке тоже так было. Так и тут. Следов крови нет, хорошо убираете. Остальное… ну экспонаты в музее… только более новые. Так когда графа-то приведут?
— Ждут команды, — сообщил барон, слегка растерянно.
— Ну так давайте… И да, принесите еще скамью — ему же надо где-то сесть. Я за столом устроюсь, на другой стороне скамью поставьте… хотя лучше стул.
— У нас в соседнем кабинете есть старые стулья. Они крепкие еще, просто пока не определились куда поставить, — вмешался Арольд.
— Давайте. А вы барон… я бы хотела наедине с графом поговорить. Даже Дарка тут не будет.
— Но…
— Полагаете нападет?
— Нет, но…
— Барон, вот серьезно, какие могут быть возражения? Пытать я его тут не собираюсь, так что помощник мне не нужен… Кстати, вроде как дворян запрещено пытать, нет?
— Если дело не касается измены или мятежа.
— У нас тут измена или мятеж? Ну вот. А Дарк побудет за дверью, если что, придет мне на помощь. Хотите с ним постоять?
— Я понял. Тогда займусь проверкой работы этого отделения, Меня еще негласно с ревизией сюда отправили. Полагаю Арольд вам тут поможет.
Наташа проводила взглядом ушедшего барона.
— Как тебе представление? — поинтересовалась она, не поворачиваясь.
— Ты про провести беседу с графом в пыточной? Думаешь, специально Айрон это организовал?
— Не Айрон, — покачала головой Наташа. — Эта идея целиком принадлежит барону Тотлену. Только я никак не пойму зачем.
— Барон? Зачем ему?
— Кто бы знал… кто бы знал…
— Но почему ты так решила?
— Из-за его реакции. Он наблюдал за мной. Внимательно наблюдал, когда я входила сюда. Он точно знал, что за этой дверью. И когда я стала тут все осматривать, он растерялся. Видно, другой реакции ждал от меня.
— И какой же?
Наташа повернулась к нему.
— Ну какой может быть реакция у молодой девушки из хорошей семьи при виде всего этого ужаса? Чего-то барон хотел этим добиться. Зачем-то ему нужно было выбить меня из колеи.
— Так ты поэтому постаралась держать себя в руках?
— Я не старалась, Дарк. Для меня все это действительно всего лишь музейные экспонаты. Умом я понимаю для чего это все нужно и что тут происходит, но сердцем не воспринимаю. Я действительно считаю пытки в расследовании преступлений совершенно бесполезной вещью. Если не знаешь кто виноват, они не помогут. Если предполагаешь — тоже. А если знаешь — зачем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В камеру вошел Арольд, таща за спинку стул. Наташа рукой указала куда его поставить, сама обошла стол и уселась на место писаря. Поерзала, устраиваясь поудобнее, достала из сумки тетрадь и карандаш.
— Что ж, пора нам поговорить с нашим подозреваемым. Арольд, будьте добры, пригласите графа. Он же тут недалеко?
— Я велел перевести его в соседнюю камеру. В неё всегда сажают тех, кто ожидает допроса.
— Ну да, — буркнула себе под нос Наташа, — логично, подозреваемый всегда рядом с местом допроса. Приглашайте. И это… можно сюда чаек организовать? Мне-то не очень хочется, но, полагаю, граф не откажется.
Арольд странно посмотрел на нее, но кивнул.
— Сделаю, госпожа. А графа?
— Давайте вашего графа и после чаек.
— Я пошлю наверх за чайником.
Ждать пришлось недолго. Сначала в пыточную заглянул стражник, убедился, что ничего не перепутал и посторонился, пропуская графа. Тот прошел вперед, удивленно огляделся, глянул на девочку за столом, растерялся.
Наташа жестом указала на стул напротив.
— Присаживайтесь, граф. Господа, — Девочка повернулась к Дарку, подразумевая и стражника. Дарк кивнул и отправился на выход, утянув с собой и солдата.
— Но… — попытался было что-то тот сказать.
— Не переживай, служивый, моя госпожа вашего подопечного бить не будет. Вернет в целости и сохранности.
Наташа мысленно надавала Дарку подзатыльников. Шутник, блин. Остряк-самоучка. Но в данном случае лучше сделать вид, что ничего не слышала. Глянула на графа. Да, семейной сходство с Верольдой и Рониальдом на лицо. Крепкий мужчина. Не очень большой, но видно, что себя держит в форме. Правда, заключение не пошло ему на пользу, но и в тюрьме он сумел поддерживать себя в порядке. Очевидно, что граф имел кое-какие преимущества, перед простыми заключенными. По крайне мере чисто выбрит и одежда пусть дешевая, но чистая. Да и голодающим не выглядит.
Наташа встала.
— Прежде всего, разрешите представиться. Наталья Викторовна Астахова. Вам, возможно, более известна как Призванная.
Тут граф вдруг усмехнулся.
— Вот оно что. А я все гадал, что за фарс тут устроили. — Он демонстративно огляделся.
— Сама в шоке, — призналась Наташа. — Я просила помещение, в котором могу с вами поговорить наедине. Мне предложили это.
— Странно. Я полагал, что у барона Айрона Торгерона больше мозгов.
— Ну справедливости ради, полагаю барон Айрон узнает где мы ведем беседу где-то через три минуты, когда Арольд, его слуга, поднимется к нему в кабинет. Но в принципе, если у вас нет возражений, можно поговорить и тут. Если что-то не устраивает, попрошу поменять обстановку.
— Да нет, — снова усмехнулся граф. — Это даже оригинально. Атмосферно, я бы сказал.
Хм… Девочка с интересом поглядела на графа. А он начинал ей нравиться. Даже сейчас держался с достоинством, но без вызова и лишней бравады.
— Что ж… Тогда давайте поговорим… Я попросила принести чаю, полагаю вы не откажетесь? Кто я такая, думаю, вы поняли. Осталось объяснить, как я сюда попала и почему хочу с вами поговорить. Как раз к чаю и закончу прелюдию…
— Значит, — задумчиво протянул граф Стархазский, — мои дети воспользовались правом обратиться к императору напрямую, и он посоветовал обратиться к Призванной, которая по приглашению императора прибыла в империю?
Наташа молча склонила голову.
— А какой в этом ваш интерес?
— А почему у меня тут должен быть какой-то интерес? Ну кроме того, что императору не отказывают в просьбах?