грохоча доспехами и истошно чертыхаясь, улетел прочь, к противоположной стенке коридора, где обескураженно, оглушённо и расслабленно замер. То есть, почти что умер. Или сделал вид. Словом, окончательно выпал из нашего повествования. Забудем же о нём, наконец! Тем более что, вероятно, именно чего-то подобного он и добивался своим вызывающим поведением?
– Извини, Принцесса, теперь он вряд ли узнает, где зимуют раки! – протелепатировал Аубиеку. – И кажется, что рифмы меньше лезут в голову после этой драки!
Ничего иного не оставалось Принцессе, как только полностью согласиться с последним замечанием коня, то есть – яффоду.
И впрямь оказалось, что хорошая драка изрядно способствует освобождению из ловушки-стихушки.
Как пишет доктор Странник в своей квадрографии не для слабонервных «Стихушество…», в статье «Убей в себе поэта!»:
«Поэт поэту – бей в глаз или в лоб!
Меньше стихов плохих было б чтоб!
Меньше поэтов – меньше проблем,
нам без проблем хорошо будет всем!»
И дальше ещё усугубляет:
«Чтоб лучшего найти среди поэтов,
участвовать попросим иль заставим
в боях без самых честных правил…
Друг друга пусть мутузят, не жалея,
а мы посмотрим, кто кого, за них болея.
И кто живым останется при этом,
в сей страшной драке, то его прославим –
пускай единственным считается «с приветом!»»
Глава 24 Играют все!
После победы над охранником, Принцесса и Аубиеку благополучно нуль-лифтанулись на первый уровень звездолёта.
Створки шлюза были распахнуты настежь.
В проёме обнаруживалась апокалипсическая городская перспектива: без стеснения севшие на площади, втиснувшиеся абы как на узкие улицы гремляндские звездолёты среди частично рухнувших зданий и на фоне невысоко стоящего и эффектно пылающего кровавого диска Блисталы -2.
Звездолёты красовались, точно исполинские ферзи и короли в толпе поверженных пешек. Их отбрасываемые на город сочные багровые тени были дико-причудливы и таинственно-опасны…
Звездолётов этих, похожих на лущённые еловые шишки, только в одном этом направлении, на закат, насчитывалось штук десять. Наверное, и по остальным сторонам света было понатыкано не меньше.
И впрямь грандиозным представлялось гремляндское вторжение!
«Поиграем в шахматы! – подумала Принцесса. – Согласно стратегическому плану, сделаем ход конём!»
Аубиеку успел предупредить Принцессу, что легионеры предпочитают передвигаться верхом, если есть на ком, поэтому она тут же ловко вскочила на спину своему экзотическому спутнику.
Выход из шлюза охраняли три легионера, в полном боевом снаряжении, то есть, при бластерах и в доспехах.
Коротая время дежурства, они играли в популярную национальную игру «накали себя сам!»
Игра состояла в том, чтобы каждый из участников сам себя пытался ввести в состояние крайней агрессивности. Тот, кому удавалось сделать это быстрее всех и раскалиться до красна со злости и дури, автоматически становился победителем, и расстреливал проигравших из бластера.
Игра была азартная. Несколько проигравших уже лежали поодаль, на аппарели, опущенной на плиты городской мостовой.
Трое же оставшихся только начали следующий кон, были пока чуть тёпленькими, и, чтобы не отвлекаться на пустяки, постарались совершенно не заметить Принцессу на яффоду.
К несчастью, в этот момент на аппарель вступила новая дежурная смена во главе с нервным, злым и бдительным, как положено, командиром. Тому происходящее в шлюзе сразу показалось предательски подозрительным.
– Эй, ты, на лошади! – тотчас истошно вскричал командир. – Почему не закодирован? Караульные, почему не запломбированы? Поднять тревогу и аппарель! Всем стоять на месте, слушать мои команды, проверять друг у друга документы, обмениваться паролями и отзывами…Клянусь совершенно левым жалом Магистра, мне тут всё не нравится! Особенно – лошадь без седла, намордника и губильника!
Суматошный командир спутал все карты трём игрокам-легионерам. Иначе говоря, тем уже не пришлось дальше накалять себя самим, и до полной «кондиции» их быстренько довёл, а может быть, и усугубил ситуацию, дикий начальственный ор.
Аубиеку с Принцессой едва успел сигануть в сторону, молниеносно метнуться мимо охранников, и буквально прыснуть с аппарели на мостовую, как в шлюзе уже вовсю жужжало, шипело, гудело и искрило. Раскалённые легионеры ожесточённо палили из бластеров друг в друга и в запальчивого командира. Энергетические заряды жарили во все стороны, перекрещивались и перекручивались. Что делать, горячечный Гремляндский нрав, воинствующие Рыцарские обычаи, суровая бойцовая порода! Некогда отдыхать!
Справедливо посчитав, что ожидать погони в сложившихся обстоятельствах просто глупо, Принцесса и яффоду, не торопясь, обогнули крейсер.
Раскинувшаяся здесь перед ними обширная площадь была полна всевозможной малой и большой захватнической техникой, многочисленными отрядами, патрулями и группами пеших и конных легионеров. Что называется, площадь кишмя кишела жизнью.
И кое-что сразу бросилось в глаза нашим разведчикам.
Происходило на площади, да и на улицах, отходящих от неё, нечто прямо сказать удивительное и невообразимое. Хотя… Только с нашей точки зрения, пожалуй. Потому что происходящее уже следовало бы называть, наоборот, совсем обычным! Очень было похоже, что для гремлян это дело вообще следовало бы признать просто нормой, и больше этому никогда не удивляться.
Судите сами!
Одни легионеры преследовали других и палили друг в друга из бластеров!
Всё верно, всё правильно: от произошедшего в шлюзе, происходящее здесь, на площади отличалось единственно масштабом.
Исходя из всей теперь известной Принцессе информации о гремлянах, можно было бы сделать смелое предположение, что гремляне опять исключительно традиционным образом проводят досуг. Играют в «пятнашки бластером», например, или в «пейнболл не на живот, а на смерть», словом – всё в том же духе. Наконец, это могли быть максимально приближенные к боевым условиям манёвры, почему бы нет?
Впрочем, разгадывать шараду элементарно не было времени. Одиноко и мирно стоящий всадник-гремлянин (то есть Принцесса на Аубиеку), в общей суматохе непременно должен был привлечь внимание. Если тут «играют все», так уж, наверное, без исключений?!
И точно, нарочито показательное и вызывающее поведение Принцессы практически сразу возбудило острое недопонимание и каверзное подозрение со стороны ближайших гремлян-легионеров. Они даже решились прервать свои игры, для того, чтобы как следует разобраться с нарушителем незыблемых традиций.
– Приятель, не хочешь ли пальнуть в меня из бластера? – угрожающе-любезно спросил один из группы подъехавших к Принцессе легионеров.
Их было не слишком много, и при большом желании Принцесса смогла бы разметать их телекинетически. Или просто внушила бы, например, что она едет мимо, по неотложному важному делу, в салон красоты или на финтнес, на худой конец – в библиотеку. Словом, заморочила бы головы. С другой стороны, не исключено, что тогда бы уже вся площадь, глядишь, заинтересовалась инцидентом, и пошло-поехало, началась бы реальная битва!..
Принцесса решилась действовать много хитрее:
– Да, конечно, пальну с моим большим – пребольшим удовольствием! Пристрелю, как последнего оглоедого злобопыта! – ответила она как можно более выразительно. –