— Меня не посадят, — говорит он твердо, опуская голову и чиркая подбородком по моим волосам. — Слышишь? Этого не будет.
— Хорошо, — я киваю как заведенная.
— А даже если посадят, договор останется в силе. Ты сможешь распоряжаться деньгами и получишь все дивиденды, тебе не о чем переживать.
Я ударяю Влада по плечу.
— Бестужев, хватит!
— Видишь? Ты прекрасно чувствуешь, когда я говорю серьезно, а когда острю.
Я выдыхаю и провожу лицом, самым наглым образом вытираю слезы об его рубашку. Я наложила совсем чуть макияжа и, к счастью, выбрала стойкий.
— Откуда это в тебе? — шепчу с нотками недовольства. — Вечно подшучиваешь надо мной.
— Разве? С кем-кем, а с тобой я предельно серьезен.
Он нажимает пальцем на мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Девушки по-другому представляют себе жизнь с богатыми мужчинами, — он усмехается. — Без обысков и обвинений.
— Я никак ее не представляла, Бестужев. Это было вне моего внимания, я интересовалась другими вещами.
— Например?
— Ты серьезно? Мы будем тратить время на пустой разговор?
— Я устал от серьезных, — линия его красивых губ искривляется. — Ты бы послушала их, это самые нудные люди на планете.
Нудные, а не опасные.
Он продолжает делать вид, что встреча один на один со следователями — пустяки. Я рвалась к нему, чтобы хоть как-то помочь, а получилось ровно наоборот. Это он успокаивает меня. Проводит горячими ладонями по шее и плечам и говорит удивительно спокойным рассудительным тоном.
За моей спиной скрипит дверь.
— Тебе пора, — строго произносит Влад. — Дождись моего возвращения и ничего не делай.
Он считай выталкивает меня из комнаты, когда в нее возвращаются мужчины. Я не противлюсь, хотя это сложно. Сложно отворачиваться от него и уходить прочь.
В коридоре мне возвращают сотовый. Я кручу его в ладони, раздумывая сделать звонок Элине или нет. Влад явно против, с другой стороны, я могу пожертвовать своей гордостью, чтобы дать ему время. Я останавливаюсь у входной двери и все-таки открываю контакты. Магическим образом телефон Элины уже вбит в записную книжку и даже помечен звездочкой “избранные”.
— Он сказал, что подумает, — бросаю ей, когда она отвечает. — Другого ответа у меня нет, нужно еще время.
Я отключаюсь прежде, чем она скажет хоть что-то. Выхожу на улицу и вижу ее водителя, который стоит у бампера.
— Я не поеду с вами назад.
— Точно? — он хмурится. — Ваших парней отогнали от главных ворот, они тут чуть потасовку не устроили.
Водитель хмыкает.
— Не капризничайте. Со мной безопаснее, чем на такси.
Я спускаюсь по ступенькам и замечаю, как довольная улыбка наползает на его тонкие губы. Но я разочаровываю его в следующее мгновение, когда прохожу мимо машины, направляясь к пешеходной дорожке. Найду выход без чужой помощи и стоит только позвонить Анастасии, как она организует целый кортеж. Только придется вытерпеть злые взгляды охраны. Парни Бестужева точно не оценили моего своевольного бегства из бизнес-центра на машине из парка Самохина. Сказать что-то грубое мне в лицо они не осмелятся, но посмотрят как на врага. Это точно.
Мужчина в форме толкает калитку, пропуская меня вперед. Он ничего не спрашивает, так что я быстренько выныриваю на улицу. Окрестности не узнаю, только понимаю, что вышла с другой стороны. И охраны не видно, черные внедорожники Бестужева куда-то подевались.
Я поворачиваю к перекрестку, чтобы меня было легче заметить, и попутно снова достаю телефон из кармана. Охрана всё равно где-то здесь, их могли оттеснить подальше и пообещать неприятностей, если будут лезть на рожон, но они не могли меня бросить.
— Слава богу! — Настя реагирует до удивительного эмоционально и только потом вспоминает официальный тон. — Вас отпустили?
— Да, я как раз вышла… Я иду к автобусной остановке. Ребята могут сюда приехать?
— Минутку.
Настя опускает телефон или прикрывает его ладонью, и я слышу ее приглушенный голос. Я различаю лишь два слова из ее речи: “остановка” и “быстро!”
— Елена?
— Да, я здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Они уже едут. Они свернули в квартал, там совсем рядом. И кто-то из парней должен быть в кафе напротив. Розовая вывеска, видите?
Я верчу головой и нахожу гламурную кафешку через пару секунд. А еще через секунду замечаю мужчину из своей охраны, который уже направляется ко мне.
— Нашла, — говорю Насте. — Он идет ко мне.
Я поворачиваюсь к нему и жду, когда он сможет перейти дорогу с загруженным трафиком. Машину снуют туда-сюда, а пешеход далеко.
— Можно ему передать, чтобы не торопился? — говорю Насте с улыбкой. — Не хочу, чтобы он рисковал.
Охранник шагает к проезжей части, и в этот момент я слышу рык мощного мотора. Он приближается справа и накатывает с бешеной пугающей скоростью. Я оборачиваюсь на шум, когда темно-серый седан уже преодолевает всю дистанцию и экстренно тормозит рядом со мной.
— Что там за шум? — обеспокоенный голос помощницы звучит в динамике. — Лена?!
Я рефлекторно отступаю, пугаясь незнакомой машины. Быстрый взгляд поверх седана только добавляет нервозности. Я замечаю, как мой охранник бросается через многополосную дорогу, собирая оглушающий гул клаксонов. Время замедляется или вовсе застывает, и я как в рапидной съемке вижу, как раскрывается дверца седана.
— Садишься или нет? — произносит Адам Яскевич, показываясь из салона. — Хочешь помочь Владу или нет?
Глава 28
Хочешь помочь Владу или нет?
Конечно, хочу.
Но…
Машина издает агрессивный рык, готовая сорваться с места. Я понимаю, что у меня всего секунда и… запрыгиваю в салон.
Глупо.
Я жалею, что сделала это, как только оказываюсь на кожаном телесном сиденье. Седан тут же срывается с места и разгоняется до штрафных скоростей. Улица мелькает вместе с охранником, который остается темной точкой на тротуаре. Он перебежал дорогу, но не успел остановить меня.
— Телефон, — произносит Адам.
Он не ждет разрешение и просто-напросто силой вытягивает сотовый из моей ладони.
— Нет, оставьте! — выкрикиваю и дотрагиваюсь до его запястья, но сжать как следует не решаюсь.
Куда там. Яскевич ловко перебрасывает телефон в другую ладонь и выкидывает его через приоткрытое окно.
— Влади ужасный сын, — произносит Яскевич невпопад уставшим голосом.
Он закрывает окно и откидывается на спинку.
— Никогда меня не слушает. Я же говорил ему, что Самохин сотрет его в порошок.
— А вы отличный отец?
— Какой есть, — он хитро улыбается. — Родителей не выбирают.
— Но вы сказали, что поможете ему, если будет совсем плохо.
— Поэтому села в мою машину?
Я киваю.
— Неужели Влади начал разбираться в женщинах, — Яскевич усмехается. — Я думал, уже не доживу.
— Так вы поможете ему или нет? Если вы ждете, что он сам попросит вас, то этого не будет. Или будет, когда станет слишком поздно.
— Я в курсе характера своего старшего сына. Влади нравится думать, что он копия матери, но на самом деле он весь в меня, — Яскевич понижает голос, задумываясь о чем-то своем. — Я сейчас не о внешности.
Я тоже откидываюсь на спинку. Какой-то сюр… Весь этот разговор с мужчиной, о котором я слышала только плохое. Моя антипатия никуда не делась, рядом с Яскевичем трудно находиться рядом. Он давит как глыба одной близостью, а в интонациях его голоса таится настоящий хаос. То медово-ласковая нота, то пренебрежение, то укол неясной угрозы.
— Чего хочет Элина? — спрашивает Адам.
— Мне кажется она сама не знает, чего хочет. Она банально мстит, наказывает Бестужева за тот вечер, когда он подарил обручальное кольцо не ей, а мне. Я отдала ей кольцо, но ей мало. Она хочет и свадьбу, и официальное объявление.
— Капризная принцесса на Роллс-Ройсе не прощает обид, — Яскевич достает свой сотовый и переводит взгляд на экран. — Ей бы познакомиться с Влади, когда ему было двадцать. Он в молодости тоже был невыносим, злой, избалованный… Там в подставке есть записная и ручка. Возьми.