бы ты, милок, первый к ней полез, подписал бы себе смертный приговор. А так, на грани ходишь. По лезвию бритвы. Но запись я скопирую. Такая запись всегда пригодится. Мало ли для какого случая… Впрочем, и случай-то, кажется, имеется.
Глава 15
Следующие несколько дней пронеслись незаметно. Точнее, слились в единый отрезок времени, над которым верховодила боль. Несколько раз у меня возникало желание остановиться и не заниматься больше укреплением сосудов. Но затем я брал себя в руки, сцеплял зубы и продолжал.
— Никогда не видела, чтобы это проходило настолько болезненно, — увидев меня после очередного сеанса, сказала Белла. — Хотя, может быть, мозг специально скрывает это от нас.
В тот момент я едва держался на ногах, а руки мои слегка потряхивало. Цвет лица, насколько я понимаю, больше напоминал покойника, нежели живого человека.
— Да ничего, — ответил я. — Сегодня просто спал плохо, может, из-за этого.
Но в какой-то момент я заметил, что самочувствие моё резко улучшилось. И вот это было радостным известием. Даже магия воздуха давалась мне в куда больших объёмах, чем раньше.
В остальном всё шло, как обычно. Днём девушки тренировались, в основном, вместе. Учителя следили за их успехами и частенько советовались друг с другом. Однако мне казалось, что это, скорее, дань уважение соратнику, нежели реальная просьба о помощи.
Принцесса и моя сестра сильно сдружились за это время. Они часто проводили время вдвоём, болтая о своём, о девичьем. И, в целом, я понимал, почему это происходит. Сестра долгое время жила затворницей, которую не допускали к светским мероприятиям. Даже училась она на дому. Ни подруг, ни знакомых, лишь магическая сила, больше похожая на проклятие.
Схожая ситуация была и у Варвары с тем лишь различием, что её окружало множество фрейлин и светских приёмов она лишена не была. Но по признанию самой принцессы, ни с кем из подручных девушек она не могла поболтать по душам, так как подозревала их в работе на собственную безопасность. И плюсом бесконтрольные выплески магии, как проклятие.
Одним словом, они были сколь разными, столь и похожими. Ровно настолько, что им было здорово проводить вместе время.
Я с удовольствием наблюдал за их тренировками на пляже в те моменты, когда меня не донимала жгучая боль. Ещё пару раз мы выбирались с Варварой наедине побродить по парку. Но они уже не были настолько волнительными, как самый первый раз. Мы не держались за руки, как первоклашки, и не целовались у каждого дерева. Просто гуляли вместе, и нам было от этого хорошо.
Но большая часть моих мыслей, причём, невесёлая, была обращена в сторону Москвы. Дед так и не перезвонил мне. Громова так и не отвечала. Ребята тоже не могли получить никакой информации. И я поклялся себе, что первым делом, как вернусь домой, сразу же займусь этим вопросом.
Практически так оно и вышло.
Закончив необходимую трансформацию, последние этапы которой проходили под чутким присмотром бабушки, я сразу же засобирался домой.
— Если хотите, можете оставаться, — сказала Белла, увидев моё чемоданное настроение.
— Мы обязательно приедем ещё, — ответил я. — Но сейчас у меня слишком много дел. Надо решить вопрос с мачехой, в академии начинается новый учебный модуль, завод требует моего внимания. И что-то случилось с одной подругой, возможно, ей нужна моя помощь.
— Не многовато подруг? — усмехнулась Донатова.
— Эта — боевая, — сказал я, ничуть не преуменьшая.
— Тогда честь тебе и хвала, — сказала бабушка. — Никогда не обманывай женщин, это очень коварные существа. Даже ложных надежд не давай.
— А если они сами? — спросил я, накидывая дорожный плащ.
— Лучше сразу расставить все точки над «и». Ярицца, друг мой. Полная ясность.
На этом мы попрощались, и я с сестрой и Ван Ли поехал в аэропорт.
* * *
Дом наш был непривычно тих. Прислуга ходила по своим делам, выполняла все обычные задачи, но как-то совсем неслышно, стараясь не попадаться на глаза. Судя по всему, за те несколько дней, пока нас не было, будущая мачеха сумела запугать всех в этом доме. Прискорбно.
Я решил не откладывать разговор в долгий ящик и пошёл к отцу.
На моё счастье, он оказался на месте.
— Привет, отец, — сказал я, проходя и присаживаясь в кресло перед его рабочим столом.
Он посмотрел на меня исподлобья, и мне показалось, что он как-то уж сильно измождён. Возможно, некорректно сравнивать, но взгляд и вид его мне напомнили Михалыча образца недельной давности, когда я увидел его впервые. Только вот у того завод на глазах разворовывали, а передо мной сидел человек, обретший свою новую любовь. Что-то во всём этом не сходилось.
— Здравствуй, сын, — ответил тот, откладывая телефон, в котором что-то писал. — Как съездили?
— Отлично! — ответил я и увидел, как скривился отец. Видимо, ему не доставляли удовольствия наши наладившиеся отношения с Беллой. — Ветра там чудесные, набрался сил и прекрасного настроения. Кстати, советую и тебе съездить, развеешься.
— Нет уж, — слишком резко ответил отец и поднял руки, словно отгораживаясь от меня. — Обойдусь.
— Я поговорить пришёл, — при этих моих словах отец тяжело откинулся в кресле и, не мигая, уставился на меня. — Ты посмотрел видео с картинной галереи?
— Не было там ничего, — ответил он. — Я на следующий день решил глянуть, но ничего не нашли.
— Хм, — проговорил я. — И это не показалось тебе подозрительным?
— Слушай, — он снова придвинулся к столу. — Не нагнетай, а?
— Я ещё даже не начинал, — проговорил я, доставая свой телефон. — В любом случае, эта запись есть у меня. На, полюбуйся.
Отец взял у меня из рук телефон и включил воспроизведение. В какой-то момент он, словно чего-то испугавшись, убавил звук до минимума. Но даже так до меня долетали визги баронессы фон Боде.
А лицо Александра Державина всё больше вытягивалось и бледнело.
— Ну как? — спросил я, когда отец протянул мне телефон обратно. — Нравится?
— Конечно нет, — ответил он. — И всё-таки Карина не должна была так поступать.
— Это другой вопрос, — ответил я. — Ты хотя бы видишь, что твоя дочь себя контролировала и старалась не сорваться, как могла?
— Да, — словно через силу проговорил отец. — Что ты хочешь предложить? Я так понимаю, ты за этим пришёл?
— Всё верно, — я встал с кресла и в привычной мне манере принялся мерить кабинет родителя шагами. — Я предлагаю сделать так, чтобы ни я, ни Карина не встречались с фон Биде на общих территориях дома. Мы будем в разное время обедать, она не станет являться на наши этажи, как и мы на те, что укажешь ты. Одним словом, мы не лезем к ней, но взамен она не лезет к нам. Вообще.
— Это полный игнор и бойкот? — грустно спросил Александр Державин.
— Отнюдь, — ответил я. — Это военный нейтралитет.
— Согласен, — сказал отец, — но при одном условии: уроки этикета Карина посещать должна. Негоже девочке не знать простейших правил.
Я отнёсся к этому условию скептически, но затем кивнул, полагая, что ничего страшного на уроке этикета случиться не может.
* * *
— Привет, дед, — я позвонил Державину-старшему, как только вышел от отца.
Я решил не откладывать в долгий ящик тему, которая волновала меня чуть ли не больше всех остальных. Если он не звонит мне по поводу Громовых, то я должен дожать его сам.
— Привет, — ответил тот, явно снова зашиваясь в каких-то делах. — Как съездили?
— Полагаю, тебе некогда сейчас болтать на отвлечённые темы, — заметил я.
— Да уж, — ответил тот. — Твоими стараниями. Тщательные проверки по всем нашим предприятиям выявили… Ох, проще сказать, чего они не выявили. Должного отношения к делу они не выявили. Я уже обоих оболтусов Леонида отправил разбираться на места. Но они категорически не справляются, вот и приходится самому.
— Ну, извини, — сказал я с долей сарказма в голосе.
— Тебе не за что извиняться, — ответил дед. — Молодчина по всем фронтам. Читал статью про завод, чуть со стула не свалился от хохота. Вот скажи мне кто-нибудь полгода назад, что я тебя буду в пример всем остальным ставить, не поверил бы. Отправил бы заявителя в больницу для душевнобольных.
— А ты и не ставь. Мне завистников и без того хватает, — сказал я. — Ладно, я ж по делу. Ты Громову звонил?
— Громову? — я слышал удар ладони по лбу. — Звонил один раз, но он тогда не взял. Сейчас, подожди, пожалуйста, две минуты. Что тебе от него надо?
— Мне надо, чтобы к внучке пустили, к Катерине.