Читать интересную книгу Восхождение Примарха 2 - Дмитрий Дубов

не хватило. Так что ещё повезло, что замуж за аристократа вышла. Могло бы быть и хуже. А вот младшей передалась молния, это, кстати, забавно.

— Так ты согласна стать моей наставницей? — решил я вернуть разговор в изначальное русло. — Чтобы я тоже смог вырастить своё эфирное сердце.

Бабушка присмотрелась ко мне, словно ныряльщик, в последний раз оценивающий водоём на предмет подводных камней.

— Думаю, да, — ответила она, наконец. — У тебя совершенно точно есть потенциал, но пока я не могу понять, какой именно.

— Кстати, я видел у Маврокордато написано, что перестраивать организм — очень больно, долго и энергозатратно. Это так?

— Вот именно! — ответила Белла, внезапно повысив голос и едва не вскочив с подоконника. — И я, надо сказать, сильно шокирована тем, что ты уже изменил мозг и нервную систему! Как⁈ Сам, без наставника? Это нон пу ассере… Невозможно! Я поэтому думала, что ты — засланец. Кто-то проведал, что я — эфирница, и решил меня убить!

Я немного подвис от столь бурного потока эмоций. Всё-таки корни скрыть невозможно, это точно. Но затем я вычленил главный вопрос, волновавший мою бабушку.

— Я пережил клиническую смерть совсем недавно. Во время этого что-то произошло, и я изменился навсегда. Когда пришёл в себя, понял, что мозг и нервная система трансформируются.

— Хм-м, — протянула бабушка. — Всё это крайне странно, конечно. А ты никакого магического паразита не мог подцепить, случайно? — внимательно вглядываясь в меня, спросила она.

«Ну что вы все в самом деле?» — расстроился Архос.

— Нет, — уверенно ответил я. — Меня в академии проверяли, всё чисто.

— И хвала Первоначалу, — сказала на это Белла. — Просто мозг с нервной системой перестраивают в самую последнюю очередь. И не все ещё выживают, так что, считай, половину дела ты сделал.

— А долго оставшееся закончить? — спросил я, внезапно загоревшись идеей, получить новый орган для лучшего управления магией.

Я даже чувствовал, что мне его не хватает. Должен быть, а его нет.

— Да не особо, — сказала бабушка. — Если начнём прямо сейчас, то закончим дней через пять.

— Прямо сейчас? — переспросил я.

— Ну а чего тянуть-то? — пожала плечами Белла. — Инициацию ты уже прошёл, восемнадцать тебе есть, мозг новый, почти не использованный, — она хохотнула. — Чем раньше начнём, тем быстрее закончим.

— Скажи, а источник мой мы поправить сможем? — внезапно вспомнив про родовую магию, спросил я. — А то как-то тяжко быть нулевиком.

— А на кой он тебе теперь? — совершенно натурально изумилась бабушка. — Создадим тебе эфирное сердце, и будешь преобразовывать из эфира. Уж воздух у тебя точно получится осилить, причём, не на нулевом уровне.

Я подумал, что доля правды в её словах есть, но всё-таки мне хотелось чувствовать себя полноценным во всех видах магии.

— Я бы хотел попробовать привести свой источник в порядок, — сказал я, после недолгого размышления. — Как-никак, это такая же часть меня, как рука или нога.

— Похвально, чем смогу, помогу, — ответила на это Белла. — Честно говоря, когда я тебя только увидела, думала, ты сам ромпере… разодрал свой источник. А затем присмотрелась и поняла, что его испоганил кто-то другой.

— И как ты догадалась, если не секрет? — спросил я, каждый раз удивляясь прозорливости бабушки.

— Всё очень просто, — проговорила Донатова. — У тебя там такие ранения, словно шрапнелью посекло. И они очень и очень старые. Настолько, что сам ты их нанести ну никак не мог. И такой характер повреждений источника очень похож на тот, что описывает Маврокордато, как последствие неумелой прокачки организма без учителя.

— И что могло случиться? — недоумевал я.

— Ну… — Белла хорошенько призадумалась, видимо, решая, рассказывать мне всё, что она думает, или не стоит. Наконец, она решилась. — Судя по давности ран, произошло это лет восемнадцать назад, а в ту пору рядом с тобой мог находится лишь один-единственный маг эфира — моя дочь и твоя мать. Видимо, она углядела в тебе зачатки эфирника и зачем-то решила инициировать тебя в младенческом возрасте. Но манкаре… ошиблась сильно и испортила тебе источник магии, сделав нулевиком.

— А зачем она могла это сделать? — удивился я.

— Я не знаю, — развела руками Белла. — Я не могу найти ни одного предположения, что заставило её заняться подобной самодеятельностью. Это могло закончиться смертью обоих… — лицо бабушки вдруг стало совершенно серьёзным и, кажется, даже немного побледнело.

— Я буду рад, если получится починить мой стандартный источник. Управление эфиром — это здорово, но и тут возможностей я упускать не хочу.

— Как знаешь, — ответила родственница. — Так что, когда начнём?

— Если честно, прямо сейчас я не готов, — совершенно искренне сказал я. — За день так набегался, что меня натурально вырубает.

— Тогда завтра? — поинтересовалась Белла, вставая. — Утром?

И тут я вспомнил, что утром прилетает Варвара, и мы уже договорились на совместную тренировку.

— Нет, не утром, — бабушка подняла правую бровь, а я продолжил: — Прилетает принцесса, и я ей уже обещал провести время вместе.

— О, а кобелиную сучность ты, значит, унаследовал от папки, понятно, — с улыбкой заявила она. — Бегаешь по бабам вместо того, чтобы прокачивать свой магический потенциал. Так и запишем.

— Попрошу вас, — с ответным сарказмом ответил я. — Не по бабам, а по принцессам. А нашей, как известно, отказывать вообще нельзя. Она, мягко говоря, горячая девушка.

— О, это да! — рассмеялась Белла. — Помню, застала её в зарослях винограда, так она мне полтора десятка лоз сожгла от неожиданности. Приходила потом, извинялась.

— А ты что? — я был поражён подобным поворотом событий.

— А что я? — расширила глаза бабушка. — Я их и так выпалывать собиралась. Окислился сорт, вышел в тираж. Что же до принцессы — одобряю, она — хорошая девушка. Но что-нибудь несгораемое в трусы подкладывай… На всякий случай.

Я покраснел и рассмеялся.

— Ладно, засиделась я с тобой. Хоть и приятное знакомство, но завтра тоже дела. А после обеда, пожалуй, начнём. Оттягивать не стоит.

— Хорошо, — ответил я. — После обеда я в твоём полном распоряжении.

* * *

— Что ж это вы, господин Скуратов, внутреннюю проверку на профпригодность нам решили устроить? — спросил Сергея молодой маг-лаборант, когда тот пришёл за результатами анализов.

Валентина Грымова сразу показалась ему подозрительной. Но интересной. Не зря же с ней Никита Державин трётся, так? Значит, есть в ней что-то эдакое. И первое, на что он обратил внимание, — её поведение в самом начале пожара. Складывалось впечатление, что она знала, что сейчас будет происходить.

Лишь только он нашёл её в трущобах, что между высоткой Державиных и вертолётным заводом, так сразу и обалдел. Буквально. Даже дара речи на некоторое время решился.

Перед ним стоял самый натуральный маг огня. Сильный. Очень сильный. Точного уровня Скуратов пока определять не научился, но видел, что потенциал просто зашкаливал. Например, не надо дотрагиваться до раскалённого металла, чтобы понять, что он горячий.

Но при этом она была совершенно наивным человеком. Валя выпила с ним и практически не сопротивлялась, когда он усыпил её, направив самое простенькое воздействие в нужный отдел мозга. Просто удивительно. Как в учебнике.

А затем он выкачал из неё всё: про ночные посещения Державина и агитацию рабочих идти на его завод, про слёзы по ночам в подушку, что она никогда не сможет жить жизнью аристократов и быть с тем, кого любит. Про то, как она открыла в себе магию и как всю жизнь скрывала это даже от родной матери. Как хотела наложить на себя руки, но не получилось. Как, наконец, обрадовалась тому, что отправится с Никитой на концерт и как её сердце разбилось, когда она увидела другую.

Она буквально кипела, когда видела, как тот, кого она любит обнимается с другой. И ведь им ничего не мешает, да? Они — оба аристократы и смогут быть вместе, нарожают детей, будут улыбаться друг другу по утрам. А она? А кому до неё есть дело, не так ли?

И в этот момент она что-то испортила в устройстве огневой пушки. Сама не поняла, что именно. Хотела всего лишь подпалить шевелюру этой выскочке с платиновыми волосами. И всё. А когда увидела, во что переросла её месть, испугалась, но уже ничего не успела предпринять. Её вынесла на улицу паникующая толпа. Ещё повезло, что не затоптали.

Она действительно хотела вернуться, даже наплевав на то, что тогда все поймут, что она —